Занавес молчания - Быстров Андрей - Страница 11
- Предыдущая
- 11/78
- Следующая
– Сомневаюсь, – проговорил блондин с оттенком сожаления. – Видите ли, он умер.
– Как?! – Борис прикрыл рот рукой.
– Мы не знаем как. – Блондин ответил на восклицание, точно это был вопрос. – Если человека нет там, где его ожидают найти, приходится разыскивать везде. Мы работали оперативно. Из милиции нам сообщили о смерти на вокзале человека без документов, похожего по приметам. Проверили – увы, он… Как будто сердечный приступ, но с трудом верится.
Пока он объяснял все это Борису, Миша нарезал хлеб, колбасу и сыр (столовый нож оказался хорошо наточенным), откупорил шампанское, разлил по рюмкам водку.
– Выпейте, Борис, – не предложил, а скомандовал блондин. – За упокой души. Пейте!
Видя, что деваться некуда, Борис опрокинул рюмку водки.
– Выпейте из второй. Так, хорошо. Миша, налей шампанского в стаканы. Пейте из обоих стаканов, Борис, не стесняйтесь. Молодец! Теперь закусите. Миша, водки в один стакан, доверху. Борис, переставьте бутылки на угол стола, переложите нож. И закусывайте, закусывайте!
Давясь, Борис проглатывал бутерброды. Блондин сел к столу, вынул из пластмассовой подставки авторучку Бориса, протянул ее Кедрову вместе с листом бумаги:
– Начертите здесь табличку.
– Какую табличку? – Язык плохо повиновался мгновенно захмелевшему Борису.
– Выигрыши, проигрыши. Будто вы играли с кем-то вдвоем. Но никаких имен, инициалов – только цифры.
– Да зачем все это?!
– Рисуйте, пожалуйста, Борис.
Оставалось только выполнить приказ.
– Отлично, – одобрил блондин, разглядывая дрожащие линии и кривобокие цифры. – А теперь выпейте водку из этого стакана, до дна.
– Я не смогу, – простонал Кедров.
– Сможете. Смелее, это последний.
Водка чуть не пошла назад, судорожными глотательными движениями Борис загнал ее внутрь. Он уже почти ничего не соображал, тупо смотрел, как блондин протирает чем-то вроде салфетки стол, подлокотники кресел, компьютерную мышь. При этом блондин говорил, и его голос доносился до Кедрова как из огромной пустой бочки.
– Вы настоящий герой и заслуживаете, чтобы вам объяснили смысл происходящего. Вы пили и играли в бильярд с неустановленным лицом, которое так и останется неустановленным. Поссорились… Видите, я стираю как бы чьи-то отпечатки пальцев, будто партнер ваш кинулся заметать следы, а потом что-то его спугнуло и он торопливо сбежал, не успел с посудой разобраться, или от выпитого вовсе едва понимал, что делает… Ведь пьяны вы оба были изрядно. Стаканы путали, рюмки… Вот почему везде на них ваши отпечатки вперемешку с другими. А больше нигде других нет – стерты заодно с вашими… Ну, это для экспертизы. На рюмках и стаканах есть и следы слюны партнера. Нож – с его отпечатками… Посуда не ваша, подозрительно? Да полно, кто об этом вспомнит? А и вспомнит – не беда. Имитация, конечно, не безупречна, но безупречные, они и хуже. В жизни ничего безупречного не бывает. Хотите узнать, почему мы принесли не только водку, но и шампанское? Потому что водочной бутылкой трудно убить человека, если не ставить твердо такой задачи. Она из тонкого стекла. А вот шампанское разливают в бутылки покрепче.
– Нет… Дядя Саша не мог…
Блондин слегка дернул плечом:
– Что, не мог так подставить вас? Возможно, но дядя Саша больше не контролирует ситуацию. Он мертв, а это значит, он совершил ряд ошибок. Вы – одна из них. Вам просто не повезло.
– Я клянусь…
– Не надо. Ох, проще было бы вас пристрелить… Но если мы тут возимся с инсценировкой, так не потому, что боимся, как бы нас не выследили. Это исключено при любом варианте. Ваш дядя Саша задал нам работы… Вы – близкий ему человек. Нельзя допустить, чтобы у кого-то возникла даже случайная, беглая мысль о связи двух смертей. Нельзя привлекать внимание. Это, может, и не катастрофично, но не профессионально.
– Я обещаю…
– Вы не герой, а попугай, – поморщился блондин. – У Антона есть сноровка в таких делах, больно не будет. Правда, Антон?
С отвратительным оскалом боевик закивал, глаза его загорелись предвкушением убийства – или так только казалось несчастному, охваченному смертельным ужасом, опьяневшему Борису?
– Нет… Не убивайте меня… Не надо, я…
Антон плотно ухватил за горлышко бутылку, где плескалось еще шампанское, и нанес Кедрову короткий страшный удар по голове. Он действительно знал, как ударить – ближе к донышку, где прочность и масса наивысшие. Бутылка не разбилась. Борис рухнул на пол, волосы его окрасились кровью. Антон наклонился над ним, пощупал пульс.
– Не пойму из-за этих перчаток, – пожаловался он взял со стола маленькое зеркальце, валявшееся возле электробритвы, поднес к губам Кедрова. – Вот теперь понятно. Точно готов, не дышит.
– Сто процентов? – Блондин подошел поближе. – Не хотелось бы рисковать и бить его дважды, тут бытовая ссора, а не разгул маньяка.
– Сто десять, положитесь на мой опыт.
– Я не беру с собой тех, на кого не могу рассчитывать… Получишь премию. Пошли… Дверь захлопывать не надо, чем скорее его найдут, тем скорее все закончится к нашему спокойствию. В панике удрал дружок его… По-моему, все грамотно… Даже не придется нажимать милицейские кнопки.
– Если придется, нажмем, – хохотнул Антон. Блондин взглянул на него жестко, неодобрительно:
– Уходим.
Они унесли с собой дискету, где было семь имен, но уже не было слова «Штернбург», которое Борис Кедров так и не успел восстановить.
12
21 мая 2001 года
8 часов утра
На машине телекомпании СПКТ Ника подкатила к подъезду дома Бориса. Водитель Дима затормозил метрах в двух от ступенек, Ника достала сотовый телефон.
– Спит, – констатировала она через минуту и положила телефон перед ветровым стеклом. – Ладно, я сейчас поднимусь к нему.
Она поднялась, позвонила в дверь, подождала немного.
– Ну и соня ты, Кедров, – буркнула Ника и подняла руку, чтобы позвонить снова.
Тут она заметила, что дверь прикрыта неплотно. Нахмурившись, Ника толкнула ее и вошла.
В следующую секунду она чуть не потеряла сознание… Лишь невероятным усилием воли ей удалось устоять на ногах.
– Нет, – прошептала она. Ее била крупная дрожь – ведь не требовалось медицинского образования, чтобы понять: Кедров мертв.
Ника не осмелилась сразу подойти к нему. Приказывая себе успокоиться, она осматривалась, и чем больше видела – работающий компьютер с бильярдом (Борис не любил заставок и спящего режима), листок с игровыми расчетами, бутылки, стаканы – тем больше убеждалась, что все это полная липа.
Во-первых, Борис не стал бы пить накануне утреннего выезда, во всяком случае, так много. Во-вторых, у него не было знакомых, общение с которыми могло бы привести к подобному исходу. И в-третьих, он играл в бильярд на деньги только с ней, с Никой.
Инсценировка, хорошо продуманное и подготовленное убийство. Но кто, почему? Какие-нибудь долги, денежные дела? На такие вещи Борис никогда даже не намекал, и в последнее время Ника не замечала, чтобы он был подавленным или опасался чего-то или кого-то. И за деньги убивают иначе. А вот его вчерашний рассказ о дискете… Неужели его убили из-за нее? Если так, убийцы забрали дискету. Но Борис говорил, что переписал имена… Тогда они забрали и этот листок… Если нашли. А если нет?
Ника бросила взгляд на часы на руке Бориса. Она знала (знали все, кто часто общался с ним) о его привычке прятать важные заметки под крышку часов. А то, что было в дискете, казалось ему важным, ведь так?
Преодолевая волны тошноты, Ника опустилась на колени, взяла руку Бориса. Теплая рука. А если…
Со вспыхнувшей внезапно надеждой Ника прижала пальца к запястью Кедрова. Пульса нет, его и не может быть… Нет, есть! Очень слабый, как говорят медики – нитевидный, но есть!
Ника рванулась к телефону. В последний момент, прежде чем поднять трубку, она обернула ее платком, а номер набрала шариковой ручкой.
– Скорая? Запишите адрес… Борис Кедров, тридцать лет. Черепно-мозговая травма… Да, очень серьезная! Нет, бытовая. Поскользнулся в ванной, ударился головой о раковину. Он без сознания. Какая разница, кто говорит! Его сестра. Приезжайте быстрее…
- Предыдущая
- 11/78
- Следующая
