Два листика клевера (СИ) - "партвейн" - Страница 7

В школу они шли вместе, разговаривая о всяких пустяках и смеясь над тем, как днем раньше Билл едва не превратил статуэтку в маленького воробья.

Когда они сели вместе в столовой, за столом воцарилось молчание. Друзья Каулитца недоуменно переводили взгляды с Тома на Билла, лишь Андреас и Густав вели себя как ни в чем не бывало. Клаус, первый подозреваемый Георга, был чуть бледен и на Каулитца старался не смотреть. Билл перевел взгляд на Георга, который, как оказалось, все это время смотрел на него. Перехватив взгляд Трюмпера, парень отрицательно покачал головой: «Не он».

Спустя несколько минут неловкого молчания Том с грохотом отложил нож, которым намазывал масло на бутерброд для Билла, и обвел товарищей тяжелым взглядом.

- В чем проблема? – угрожающе спросил он. – У меня складывается ощущение, что кого-то что-то не устраивает.

- Да мы как-то, знаешь ли, не привыкли, чтобы недоволшебники сидели с нами за одним столом. Прыгаешь вокруг него как похотливый девственник, у которого остался последний шанс на секс! - выпалил Карл, второй подозреваемый Георга. И Билл решил, что да, это именно он подкинул клевер в зелье Тома. Неприязнь провисла в воздухе, тяжело опустилась на плечи. Каулитц вновь взялся за нож и как ни в чем не бывало продолжил намазывать бутерброд.

- Что ты знаешь о волшебниках, Карл? – спокойно поинтересовался он. – Во сколько лет к нам приходит сила?

- Лет в восемь. Ко мне пришла в семь.

- Что еще ты знаешь о нас? – продолжал Каулитц, не поднимая взгляда. – Помнишь ли ты о тех, у кого магия не раскрывается сразу, кто копит ее в себе долгое время?

- Ты хочешь сказать… - Георг растерянно переводил взгляд с Билла на Тома. – Хочешь сказать, он один из тех, кто получает ее позже, но больше?

- Ты догадливый мальчик, Георг, - Каулитц наконец сделал бутерброд и передал его Трюмперу. Тот взял его и откусил, не почувствовав вкуса.

Он и сам слышал о тех, про кого сейчас говорил Том, но ему и в голову не могло прийти, что он сам один из таких магов. Силу они получали позже других, немного позже полового созревания и, что напрягало особенно, после первого секса. Чаще всего именно из таких ребят вырастали великие волшебники, темные, но великие.

– Поэтому, я думаю, никто не будет против того, чтобы Билл сидел с нами. Кроме того, мы теперь вроде как встречаемся, - добавил Каулитц, лукаво улыбнувшись. Билл моргнул один раз, второй, третий. Они – что?! Встречаются?

Он только набрал в легкие побольше воздуха, чтобы сообщить Тому, что он обо всем этом думает, как почувствовал, что ему довольно сильно давят под столом на ногу. Он обвел стол взглядом. Георг подмигнул ему и вернулся к трапезе.

Точно. Не стоит раскрывать подробности случившегося с Каулитцем. Этим точно не стоит.

Однако «эти» оказались не такими тупыми, какими он их представлял. Белобрысый подлиза Андреас, про которого Георг говорил, что он старый друг Тома, вдруг подал голос:

- Очень странно. То ты его терпеть не можешь и готов подвесить за трусы на суку, то таскаешься с ним везде.

- Не вижу ничего странного, - пожал плечами Каулитц. – Думаю, у Билла феромоны бушуют. Тебе ли не знать – такое бывает.

- Бывает, - задумчиво протянул белобрысый. – А еще бывает, что волшебники используют магию в делах сердечных. - И он кинул на Билла такой взгляд, что юноша подавился.

«Наверняка ведь не случайно!» - досадливо подумал Трюмпер, пока Том старательно бил его по спине.

- Я имею в виду… Какое заклинание ты наложил на нашего Тома, а, Трюмпер? – продолжал допытываться Андреас. – Это же так классно, прикрываться поздним магическим созреванием! Главное, никто не может проверить, а если что-то пойдет не так, всегда есть возможность дать задний ход, мол, ну ошиблись звезды, на самом деле я слабый маг!

- Я ничего не выдумывал! – вспылил Билл. Том положил свою руку на его и добавил:

- Он ничего не знал. Мне сказали целители.

Белобрысый скривил рот в противной усмешке, но заткнулся. Густав посмотрел на него тяжелым, неприятным взглядом и снова уткнулся в тарелку.

- Значит, учителя давно знают о моей… э-э-э, особенности? – спросил он Тома, когда обед закончился, и его дружки разошлись по своим делам.

- Естественно, - кивнул парень. – Таких, как ты не слишком много. Тебя потому и подселили ко мне, чтобы я научил тебя, подготовил.

- Так ты, э-э-э… Тоже? – вытаращился на него Билл. Каулитц кивнул:

- Именно. Только вот за мной не уследили, и я чуть не лишил девушку, с которой занимался сексом, жизни, но в целом это классно… Вот вроде только ты ничего не можешь, как на следующий день уже способен скалы силой мысли двигать. Только нельзя, есть опасность случайно что-нибудь разрушить. Сидишь, как бирюк, один в комнате неделю, учишься не крушить все на своем пути.

- Сколько тебе было?

- Четырнадцать. – Том помолчал. – И я очень жалею о том, что все случилось так, как случилось.

- Почему?

- Во-первых, как я уже говорил, я едва не лишил девушку жизни. Во-вторых, многие предания говорят, что, когда маг впервые вступает в половые отношения по любви, сила ему дается еще большая.

- Но ты же и так сильный!

- А был бы еще сильнее!

- По-моему, у тебя есть все зачатки темного мага, - пробормотал Билл. – Куда тебе еще больше сил? И так вон, озёра греть можешь.

- Это не предел мечтаний, - не согласился с ним Том. – Ладно, у меня прорицания в восточном крыле, встретимся дома.

«Дома» звучало так мило, что Трюмпер не удержался и хихикнул, стирая небольшое напряжение, повисшее между ними за время разговора.

Занятия он провалил полностью. Тут не было поддержки Тома, учителя требовали быстрой концентрации и внимания, Билл снова запутался в рунах и чуть не сжег весь класс. И вновь его отчитали, и это было так обидно, что он едва сдерживался, чтобы не разреветься на месте. Он же знал, знал, что может творить все эти глупые заклинания, просто ему надо немного больше времени! Увы, программа второго курса предполагала, что с концентрацией и вниманием у студента уже должно быть все в порядке.

Придя домой, он запульнул сумку под стол, а сам завалился на кровать, в чем был. Том, смотревший в этот момент колдовизор, сразу подскочил к нему, пытаясь выяснить, в чем дело, и Билл, сам не зная, почему, вывалил ему все свои учебные печали, уютно устроившись у него на плече. Каулитц сказал, что это не страшно, что всему свое время и наколдовал им по кружке ароматного кофе. Билл заметил, что на фарфоровых чашках тут и там красовались жирные красные сердечки, но решил ничего не говорить по этому поводу.