Не обнимай меня (СИ) - "Torens" - Страница 48

Заблудился на пути,

И куда не знаешь идти,

Все равно увидишь знак,

И поймешь, что все будет так.  

Ты не можешь все понять,

И боишься все потерять,

Посмотри, вокруг себя,

Этот мир, он для тебя.

 Да он издевается!

Будет все хорошо!

Будет все хорошо!  

Вон он я, смотри

Сверху на меня,

Я стою один.

Улыбаюсь я.

Даже если гром,

Разразит меня,

Будет все ок

Точно знаю я!

Конечно, будет все хорошо, ведь шанс выжить просто минимальный, а у мертвых проблем нет. Вот только впервые в жизни я четко осознавал, что не хочу умирать, а все из-за этой дурацкой песни. Слишком музыка веселая. Откуда она вообще у малого? Он же раньше такое не слушал!

Машина, квартира, красивый и загородный дом,

Большой холодильник, в котором еды немерено,

Удобное кресло, бассейн, камин и вся фигня,

Так жить интересно, но это не про меня.  

Нет денег совсем, да денег нет.

Нету совсем, да-да-да-да-да денег нет.

Нет денег совсем, да денег нет.

Нету совсем, да-да-да-да-да денег нет.

Я захохотал в голос, и, не удержавшись на стуле, свалился на пол, продолжая смеяться. Кто-то определённо испортил музыкальный вкус моего брата. Но я должен поблагодарить его, потому что лежа на полу и посмеиваясь, я хоть на короткое время, но чувствовал облегчение. Дышать стало свободней, да и улыбаться специально не надо было. Губы сами собой были растянуты в настоящей улыбке, и я непроизвольно повторял припев песни. Даже когда она закончилась, я, поднявшись с пола, продолжал ее напевать, выпивая слегка остывший чай и хрустя гренками.

Я до сих пор чувствовал боль в груди, но она уменьшилась на какую-то треть, словно что-то теплое и солнечное, прикоснулось к ней. Оно еще пока не может залечить мою несуществующую рану, но я вдруг осознал, что когда-нибудь это произойдет. Боль пройдет и останется лишь рубец на память. Надо лишь подождать и перетерпеть заживление.

Глубоко дыша, я еще некоторое время посидел за столом, а затем встал, чтобы убрать все после завтрака и вымыть посуду, одновременно решая, чем бы заняться. Покидать квартиру все еще не хотелось, но под такую громкую музыку телевизор не посмотришь. Поэтому я решил перечитать что-нибудь из книг, что стояли у меня в комнате на полках. Но почему-то стоило мне только переступить порог комнаты, как вновь вернулась апатия. Первым порывом было выпить таблетки, но я зачем-то одернул себя. Надо учиться жить без них, ведь не всю жизнь мне их глотать.

С этими мыслями я прошел к кровати и рухнул на нее, закутываясь в одеяло. Музыка грохотала, но я ее уже не слышал, моментально вырубившись. Похоже, мой смех был вызван вовсе не песней, а сдавшимися нервами и теперь мне нужен был отдых.

Звонок в дверь трещал, не прекращая, заставляя глубже залезть под одеяло, но даже там противный звонок находил меня. Морщась, я все еще пытался ухватиться за остатки уходящего сна, но это уже было бесполезно – к настырному звонку присоединилась музыка из комнаты малого. Застонав, я все же вылез на свет Божий и, все еще плохо соображая со сна, потопал в коридор, но меня опередили. Закончилась одна песня, а другая еще не началась, давая несколько секунд тишины. Относительной, ведь звонок продолжал трещать. Денис, похоже, услышал его, потому что следующая песня так и не заиграла, зато послышался бодрый топот ног, что направился к входной двери. Я приоткрыл свою дверь и выглянул наружу. Как раз вовремя, Денис, полностью распахнул входную дверь и наполовину высунулся из квартиры. Перед ним стоял высокий, наверное под два метра, брюнет в очках в тонкой металлической оправе.

- Джино? - неуверенно спросил Денис. Парень широко улыбнулся.

- Я за него. Джино больше нет, есть только Дис. Угостишь чаем или я зря ехал?

- У меня родителей дома нет, так что никакого чая, - скороговоркой ответил малой, втаскивая парня в квартиру и одновременно наклоняя для поцелуя.

Я ошарашенно замер, наблюдая эту картину. На долю секунды мне показалось, что внутри меня лопнул маленький шарик, и его содержимое теперь разъедало все внутренности.

Зависть.

Самая настоящая, черная зависть.

Я закрыл дверь, чтобы не видеть этого. Рана, что казалось начала потихоньку затягиваться, вдруг вновь стала кровоточить, но к боли от этой раны, присоединилась еще и другая. Боль от слов Дениса. Родителей дома нет. Меня он в расчет не берет. Не боится? Не стесняется? Нет. Я для него просто не существую.    К зависти присоединяется обида.

Я мечусь по комнате, пытаясь прийти в себя, успокоиться, придумать какой-нибудь весомый довод не обращать на это все внимания. Надо отвлечься, заняться чем-нибудь. Я хотел почитать! Сейчас самое время, в квартире тихо, ничто не отвлекает…

Схватив первую попавшуюся книгу, я плюхнулся на кровать, упираясь спиной в стену, и открыл первую страницу, пытаясь погрузиться в выдуманный мир, но ничего не выходило. В конец разозлившись после того, как пришлось пятый раз перечитывать один и тот же абзац, я полностью сосредоточился на книге, отбросив все мысли.

Спустя двадцать минут я уже не думал ни о чем, кроме Грея Пирсона и отряда «Сигма», когда по квартире разнесся довольно громкий стон. Рука дернулась, вырывая страницу. Стон повторился.

Денис… Сученок маленький, ты же это специально делаешь! Ты мог включить музыку, но не включил… Убью, мелкого паразита, и прикопаю во дворе.