Четвертый ледниковый период - Абэ Кобо - Страница 8

В конце концов наши предположения оправдались. На свете редко случаются неожиданности. Около одиннадцати он зашел в магазин, позвонил по телефону-автомату и коротко с кем-то поговорил. (Ёрики ухитрился подглядеть и записать в свой блокнот номер телефона.) Затем он сел в трамвай и сошел на пятой остановке. Вот, оказывается, куда он направлялся – в небольшой меблированный дом на задах торговой улицы. От остановки туда было метров пятьдесят по переулку на склоне холма.

Человек останавливается у ворот и некоторое время в нерешительности оглядывается по сторонам. Мы тем временем покупаем сигареты в лавочке на углу. (За этот вечер я купил уже десяток пачек сигарет.) Наконец человек входит в дом. Следом за ним немедленно входит Ёрики. Он должен узнать, в какую комнату вошел человек, и прочесть на двери табличку с именем. В случае если его заметит хозяин дома, он должен дать денег и обо всем расспросить. Я остаюсь у ворот и рассматриваю дом. В окнах трех комнат нижнего этажа за занавесками горит свет. В окнах второго этажа, в том числе в окне над подъездом, света нет.

Проходит некоторое время. Затем в крайнем окне второго этажа на мгновение вспыхивает свет. Мелькает огромная тень человека, и свет гаснет снова. Из подъезда босиком выбегает Ёрики с туфлями в руке.

– Табличку на двери видел. Имя женское, как мы и думали. Тикако Кондо… Тикако написано хираганой…[3] – Он обувается, тяжело переводя дыхание, присев на корточки в тени ворот. – Прямо мороз по коже… Впервые в жизни такое…

– Это там на секунду свет зажегся?

– Ну да, там. И еще слышно было, как упало что-то тяжелое…

– Вон в той крайней комнате?

– Ага. Вы тоже видели?

– Странно как-то… На секунду вспыхнул и больше не загорается.

– Что тут странного? Дорвался до девки…

– Хорошо, если так. Я все боюсь, не заметил ли он нас.

– Едва ли… Нет, этого быть не может. Он бы где-нибудь запутал нас и бросил, а не привел бы сюда.

Мне, однако, стало как-то не по себе. Мы поставили перед собой задачу установить имя и адрес этого человека, но ведь теперь все изменилось. Сторожить его здесь не имело смысла – он мог остаться ночевать. Мы оба почти не спали со вчерашнего дня. Вдобавок мы ведь не решили еще окончательно, что именно он будет объектом эксперимента. Если это окажется удобным, можно будет основным объектом взять женщину, а его рассматривать как объект вспомогательный. Я изложил Ёрики эти соображения, и он согласился.

– Вот мы и добрались до женщин, правда, сэнсэй?

– В конце концов, их примерно столько же, сколько мужчин.

Итак, мы временно отступили. Дойдя до проспекта, я простился с Ёрики и вернулся домой, еле удерживая на плечах ноющую от утомления голову. Жена рассказывала что-то о том, как подрался в школе наш сын, но я слушал вполуха, то и дело, словно в узкую темную щель, проваливаясь в дремоту.

На следующий день я, разумеется, проспал и явился в институт в одиннадцатом часу.

Вчера я… Не могу объяснить это толком даже себе. Одним словом, работа над проектом, приемлемым с точки зрения комиссии, представлялась мне вчера так. Мы разрабатываем этот проект вдвоем с Ёрики, тщательно скрывая это от остальных. Затем комиссия официально утверждает проект, и тогда – только тогда! – мы доводим его до сведения всех сотрудников. Именно поэтому я позволил себе вчера пуститься в эту авантюру с единственным помощником. Играло здесь какую-то роль и то обстоятельство, что проект касался на этот раз всего-навсего единичного человека, величины, по моему мнению, не заслуживающей всестороннего исследования. И только ночью я понял, что скорлупой, обволакивающей частную жизнь человека, пренебрегать нельзя. Будь у нас время, нетрудно было бы разработать обширный проект, но до следующего заседания комиссии остается всего пять дней. Вдобавок для того, чтобы проект приняли наверняка, лучше представить его дня за два до заседания. Если нынешний проект не пройдет, положение наше вновь ухудшится. Во всяком случае, не приходится сомневаться, что работа будет закрыта – хотя бы временно.

По дороге в институт я понял, что план действий надо изменить. Я решил официально объявить о своих намерениях всем сотрудникам и взяться за дело объединенными силами. Если разъяснить им суть положения, они не разгласят тайну. Я разделю их на две группы. Одна занимается женщиной, другая берется за мужчину; каждый сотрудник знает свои обязанности и выполняет их быстро и точно. Информация, которая будет собрана в ближайшие два дня, позволит определить последующее направление работы и новые возможности. И самое главное – провести проект через комиссию.

Прежде чем пройти к себе, я заглянул в отдел информации и спросил, где Ёрики. Мне ответили, что Ёрики давно уже ждет меня в машинном зале наверху. «Пригласите всех наверх, мне надо поговорить с вами», – сказал я и поспешил к Ёрики.

Он сидел перед пультом, положив локти на панель управления. Странно, он даже не поздоровался. Он только как-то жестко взглянул на меня и сказал, не двигаясь с места:

– Что же мы будем теперь делать, сэнсэй?

– То есть?

– Как вам нравится эта чертовщина? – Он щелкнул пальцем по газете, разостланной на коленях.

– Постой, о чем ты говоришь?

Ёрики озадаченно поднял голову, выпятив подбородок и вытянув длинную шею.

– Вы что, сэнсэй, газет еще не читали?

На лестнице загремели деревянные каблуки. Это поднимались сотрудники из отдела информации. Ёрики вскочил и подозрительно уставился на меня.

– Это еще что такое?

– Я велел им собраться, хочу распределить работу.

– Вы что, с ума сошли? Читайте!

Он сунул мне в руки газету, распахнул дверь и грубо заорал в коридор:

– Куда лезете? Сейчас не время! Идите, позову, когда освободимся!

Кацуко Вада звонко крикнула в ответ что-то язвительное. Я не расслышал, что именно. Мне уже было не до этого. Я стоял, вперив глаза в газету, читая и перечитывая заметку, обведенную красным карандашом, и мне казалось, будто воздуха вокруг меня становится все меньше и меньше.

Пока я медленно раз за разом перечитывал заметку, Ёрики терпеливо ждал.

– Вот какие дела, сэнсэй… – сказал он, когда я поднял на него глаза.

Со лба у меня скатилась капля пота, упала на заметку и расплылась. Я сказал:

– А что другие газеты?..

– Я купил пять разных, но здесь подробнее всего.

– Да… Жаль, конечно. Если бы мы взялись за дело месяц назад, можно было бы предсказать все это. А теперь человека нет, ничего не поделаешь…

– Хорошо, если они тоже такого мнения.

– Что ты имеешь в виду? Думаешь, нам предложат предсказывать будущее мертвецов? Или играть в детективов? У нас нет на это времени.

– Я беспокоюсь о…

– А ты не беспокойся! И вообще у этого человека было слишком много тайн. В качестве объекта он все равно не подошел бы.

– Перестаньте, сэнсэй! Кого вы хотите обмануть? Не надо делать вид, будто вы ничего не понимаете. Нам известно, что по крайней мере несколько человек видели, как мы шли по пятам за этим самым Тодой. Например, хозяин табачной лавочки, где мы брали сигареты в последний раз.

– Ну и что же? Ведь преступница уже явилась с повинной.