Странствия Шута (ЛП) - Хобб Робин - Страница 37

Считалось, что Пейшенс подарила Ивовый лес леди Молли в награду за жертву, которую самоотверженно принес Баррич семье Видящих. Однако в свете последних событий ее дар лишь подтверждал, что отцом дочери Молли был я. Упоминание о браке Неттл было еще большим упущением. Эта сочная новость завтра будет пережевана всеми и всюду. Моя дочь собралась было вернуться на свое место, однако Кетриккен остановила ее и, положив руки ей на плечи, удержала на месте. Я сочувствовал Риддлу. Он побледнел, как полотно: женщину, которую он любил, только что объявили принцессой, а он оставался лишь простым человеком из толпы.

Голос Кетриккен прорезал шум голосов:

– Многие годы люди упорно верили, что Фитц Чивэл Видящий – предатель. Несмотря на то, что я подробно рассказала о том дне, когда сбежала из Баккипа, позор все еще пятнает его имя. Теперь я вопрошаю: найдется ли менестрель, который помнит песню, спетую однажды в этом зале? Ее сочинил Тэгсон, сын Тэга, сына Ривера. То была правдивая история деяний Фитца Чивэла Видящего, явившегося на помощь своему королю в Горах. Есть ли среди присутствующих менестрель, который знает ее?

У меня пересохло во рту. Я никогда не слышал эту историю, но мне рассказывали о ней. Обо мне написали две песни. Одна из них – возвышенная баллада, "Башня острова Антлер", повествовала о том, как я сражался против налетчиков с красных кораблей, которые, благодаря измене, смогли высадиться на острове Антлер. Ее сочинила молодой честолюбивый менестрель Старлинг Певчий Скворец еще во времена войны Красных Кораблей. Песня пользовалась успехом: музыка и слова легко ложились на слух, да и народ Баккипа хотел верить, что кровь Видящих делает меня героем. Но все это было до того, как я впал в немилость, и Регал убедил людей, что я – предатель, до того, как меня бросили в подземелье, обвинив в убийстве короля Шрюда, где, как считалось, я умер, и до того, как я навсегда исчез из истории и скрылся от мира.

Была и другая песня, которая не только воспевала текущую во мне кровь Видящих и мой Уит, но и рассказывала о том, как я восстал из могилы, чтобы последовать за королем Верити, когда он отправился разбудить Элдерлингов и призвать их на помощь Шести Герцогствам. В ней, как и в балладе об острове Антлер, нити правды переплетались с поэтическим вымыслом и преувеличением. Насколько я знал, лишь один менестрель пел ее в Баккипе и лишь для того, чтобы доказать, что люди, наделенные магией Древней Крови, могли быть также верны и благородны, как все остальные. В тот раз многие слушатели остались недовольны подобным мнением.

Глаза Кетриккен бродили по галерке, где собрались менестрели. Я с облегчением наблюдал, как они обменивались недоуменными взглядами и пожимали плечами. Один из них скрестил руки на груди и с отвращением покачал головой, явно раздосадованный тем, что кто-то может спеть песню во славу Бастарда, наделенного Уитом. Один из арфистов перегнулся через перила, чтобы посоветоваться с седобородым мужчиной внизу. Старик кивнул и, хотя я не мог слышать его, но догадался - он подтвердил, что однажды слышал эту песню. Однако по красноречиво поднятым плечам было ясно, что он не помнил ни слов, ни мелодии, ни автора. Только мое сердце перестало бешено биться, а на лице Кетриккен проступило разочарование, как дородная женщина в причудливом сине-зеленом платье вышла из толпы. Когда она проходила на свободное место перед королевским помостом, я услышал всплеск аплодисментов и чье-то восклицание: "Старлинг Певчий Скворец!"

Я сомневался, что узнал бы мою бывшую любовницу, если бы не этот возглас. С годами она изменилась, ее талия и бедра округлились. В даме, которая была облачена в роскошный наряд, расшитый пуговицами, я не узнавал дерзкого и упрямого менестреля, которая последовала за Верити в Горное Королевство, чтобы разбудить Элдерлингов. Теперь она носила длинные волосы, которые были не просто седыми, а белоснежными. У нее в ушах, на запястьях и на руках сверкали драгоценности, однако я заметил, что, проходя через зал, она снимала с пальцев кольца.

На лице Кетриккен разочарование сменилось радостью.

– Ну что же, среди нас та, что была менестрелем в стародавние времена. Хоть прошли годы с тех пор, как мы последний раз слышали ее голос, приветствуйте – здесь наша любимая Старлинг Певчий Скворец, ныне супруга лорда Фишера. Моя верная спутница, помнишь ли ты песню, о которой я говорю?

Несмотря на возраст, Старлинг сделала глубокий реверанс и грациозно выпрямилась. С годами ее голос стал ниже, но звучал все так же певуче.

– Леди Кетриккен, король Дьютифул и королева Эллиана, если вам будет угодно, однажды я слышала эту песню. Не посчитайте, что я говорю из зависти к другому менестрелю, но, должна сказать: хоть нити правды и вплетены в нее, но слова совсем не благозвучны, да и мелодия не к месту позаимствована из старинной баллады, – неодобрительно поджав губы, она покачала головой и продолжила: – Даже если бы я вспомнила каждое слово и каждый аккорд, то не оказала бы вам услуги, спев ее.

Она замолкла и почтительно склонила голову. Несмотря на терзавшую меня тревогу, я почти улыбнулся. Старлинг. Она прекрасно умела раззадорить публику! Ровно в ту секунду, когда Кетриккен сделала вдох, чтобы заговорить, менестрель подняла голову и предложила:

– Если пожелаете, я могу спеть другую песню, моя леди, моя бывшая королева. Если вы позволите, если король и королева дадут разрешение, то с моих уст спадет давным-давно наложенная на них печать молчания, и я расскажу обо всем, что знаю о Бастарде, наделенном Уитом. О Фитце Чивэле Видящем, сыне Чивэла, который, несмотря на свое позорное происхождение, был верен королю Верити и предан Видящим до последнего вздоха.

Ее голос обрел силу, словно она испытывала его глубину перед предстоящим выступлением. Я нашел взглядом ее мужа, лорда Фишера, который стоял в задних рядах с гордой улыбкой на лице. Его плечи были по-прежнему широки, а поседевшие волосы собраны в воинский хвост. Он всегда гордился известностью своей решительной жены и теперь грелся в лучах ее славы. Его лицо выражало неподдельное удовольствие. И хотя сегодня Старлинг приехала на праздник не в качестве менестреля, а как его супруга, именно теперь настал миг, о котором она мечтала все прошедшие годы. Он ликовал, зная, что она не упустит случай. Менестрель обвела взглядом публику, как будто вопрошая: "Так я спою?"

Она могла и должна была петь. Лорды и леди Шести Герцогств с жадностью ловили каждое ее слово. Как мог король Дьютифул запретить ей, ведь его собственная жена открыла миру незаконнорожденную дочь бастарда Видящих, которую не только приютили в Оленьем замке, но и назначили Мастером Скилла. Леди Кетриккен, король и его супруга обменялись взглядами. Бывшая королева кивнула, а король развел руки в знак одобрения.

– Готова ли моя арфа? – обратилась Старлинг к мужу, в ответ он широким жестом указал на двери. Они распахнулись, и два крепких парня внесли в Большой Зал массивный инструмент. Я невольно улыбнулся: чтобы арфа появилась так вовремя, Старлинг должна была отправить за ней ту же секунду, как Кетриккен спросила о забытой песне. Это был еще тот инструмент! Не ровня арфам бродячих менестрелей! На лицах носильщиков выступил пот: видимо, им пришлось тащить эту глыбу издалека. Старлинг прекрасно рассчитала время ее появления. Арфу внесли в центр зала и поставили на пол; в высоту она достигала плеча.

Старлинг кинула вопросительный взгляд на галерку менестрелей, но один из гостей уже поспешил поднести ей собственный стул. В разыгранном ею представлении возникла лишь одна заминка: ее вечернее платье не было предназначено для игры на арфе. Не обращая внимания на приличия, Старлинг подобрала мешавшие юбки, выставив напоказ все еще стройные ноги в зеленых чулках и изящных синих туфельках с серебряными пуговками. Она пробудила арфу, легонько пробежав пальцами по струнам, которые едва отозвались на ее прикосновение, будто говоря, что они готовы и ждут своего певца.