Стратегия Русской доктрины. Через диктатуру к государству правды - Аверьянов Виталий - Страница 12

СПС – современное неолиберальное крыло того же модернистского архетипа, которое в наибольшей мере соответствовало постмодерному разрушению советского уклада и возглавило это разрушение. Роль гайдаровского направления в России была чисто отрицательной, разрушительной. Все положительное в этом направлении связано с анестезией демонтажа, а вовсе не со строительством государства. Закрытие «ненужных» предприятий, сворачивание «ненужных» отраслей экономики, социальная поддержка низших слоев и компенсации фактически «ненужному», «списанному со счетов» поколению россиян, в то время как новую Россию можно строить только в расчете на новое поколение – все это прямо и недвусмысленно было заявлено ведущими идеологами данного направления.

Однако то, что делала «правая» рука, незаметно одобряла рука «левая», коммунистическая. Поэтому реальный вызов либерализму был брошен не со стороны Зюганова и его патриотического окружения, а со стороны сначала Президента в его антиолигархической политике и теперь со стороны думских неофундаменталистов.

Коммунисты играли в 90-е годы свою часть негативной, разрушительной политической драмы: своей риторикой долгое время они не давали выйти на авансцену русской политической жизни «третьей силе», силе неофундаменталистской. Однако, дело опять же не в заговоре, а в том, что КПРФ, сама того не сознавая, в силу своей инертности и анахроничности своих идеологов, продлевало жизнь двоичной «лево-правой» политической картинке, самодовлеющей, оторванной от реальной жизни нации, оставляющей населению России только чувство безысходности.

Итак, на смену парамасонскому архетипу приходит неофундаментализм, который уже сегодня представлен несколькими партиями, хотя представлен ими и неадекватно. Так называемая «партия власти» все больше превращается в носительницу полубессознательного, но вполне реального «бюрократического фундаментализма»; бюрократия осознает самое себя как внутренний оплот государства и цивилизации и стремится к облагороженной манифестации своей миссии – «госслужбе», «служению Отечеству» и т. п. ЛДПР несет в себе виртуальный, постмодерный фундаментализм, который сразу же лопнет при реальном утверждении в идеологическом поле подлинного, реального политического фундаментализма. Напротив, блок «Родина» выглядит сегодня как инкубатор и лаборатория национального, религиозного, корпоративного фундаментализмов. В этой точке политического спектра происходит настоящая выработка официальной идеологии России зрелого путинского периода. В этом и только в этом смысле «Родина» наследует так называемым «правым» («Яблоку» и СПС), она становится источником истории в России, тогда как ушедшие из парламента партии перестают быть таковым источником. Администрация Президента, которую обычно рассматривают как наиболее творческую группу в политической элите, на самом деле очень чувствительна к перепадам общественных настроений; после отставки Волошина эта структура сама находится в открытом, нефиксированном состоянии.

Чубайс был прав, когда обвинил блок «Родина» в «национал-социализме». Однако, правота Чубайса должна быть оценена не как правота аналитика, наблюдателя, а как правота последнего «рыцаря» парамасонской традиции в России. В этой традиции термины «национал-социализм», «фашизм» или «ур-фашизм», согласно крупному магистру этой же традиции итальянскому писателю и ученому Умберто Эко, являются не категориальными, но соотносительными понятиями. Так положено именовать всех, кто «выходит за пределы терпимого», всех, кто «чрезмерен», с точки зрения неолиберальной политической культуры. Открытый неофундаментализм конечно же выходит за пределы терпимого, с точки зрения модерна.

Может ли возродится в России идеология, преемственная в идейном плане по отношению к парамасонству? Это как раз те идеологии, которые принято называть «новыми левыми» и «новыми правыми». Возможно, сегодня подобные силы могут явиться как плеяда российских антиглобалистов. Линия Президента Путина на сегодняшний день поразительно сочетает в себе «новые» правые и левые внешнеполитические мотивации: тесное партнерство с атлантизмом и вхождение в европейское содружество, глобальный антитеррор сочетается с проповедью многополярности. Нетрудно догадаться, что подобное дипломатическое балансирование между противоположностями может скрывать за собой созревающий государственный неофундаментализм. Сила этой идеологии не в бряцании оружием, а в подспудном накоплении ресурсов.

Можно указать два главных вектора смещения от Думы к Земскому Собору.

Первый из них – бюрократический – олицетворяет главный победитель выборов, «Единая Россия», зависшая в идеологическом смысле между идеалами общества и общности. В строгом смысле единороссы – это не «партия власти», а «партия узаконенной коррупции». Они движутся не сверху, они движутся вверх: из области администрирования в область публичной политики, из области «услуг населению» в область «национальных героев» и «вождей». Главная проблема этой партии – отсутствие адекватного теоретического самосознания, однако эта проблема была искусственно заморожена, поскольку партийные лидеры сочли за благо занять выжидательную позицию в деле идеологического строительства.

Мотивация единороссов предполагает совсем не «масонский» архетип, поскольку она не зиждется на понятии общества, а несет в себе идею сквозного представительства своей корпорации, своей стаи, своего клана на всех уровнях национальной жизни. Главное стремление «Единой России» как тотальной системной силы – узаконивание сложившегося в российской жизни кланового статус-кво.

Большинство деятелей «Единой России» наверняка впишутся в будущий Земский Собор, однако, они уже не будут носителями интересов коррумпированных кланов. В перспективе неофундаментализма коррупция мечтает стать цивилизованной и легитимной силой, то есть перестать быть собой. Судьба этого направления в России, несмотря на все либеральные проповеди, так и не превратиться в олицетворение «общественного мнения», но сложится в адекватную русской цивилизации органическую силу общности.

Формы «общности», «общака», «общины», казалось бы архаические, на деле неустранимы из российской политической жизни. Проблема единороссов в том, что они комплексуют перед химерой «общественного мнения», которой либералы через свое влияние в СМИ пытались подменить реальное «мнение народное». Хороший бюрократ несовместим с этой химерой и не постигает ее. Он не видит перехода от клана и корпорации к «общественности». И в этом заключается сила и правда бюрократа. «Единой России» следует осознать себя как движение бюрократического неофундаментализма, осознать бюрократизм, управленчество и корпоратизм как свою главную антропологическую и духовную ценность и не стесняться этого.

Второй вектор движения к Земскому собору – идеократический. Его носители – это народные трибуны, проповедники, а не бюрократы. Однако те и другие нужны друг другу и дополняют друг друга. В 90-е годы на пустом поле идеократического творчества процветал В.В. Жириновский. Хотя в целом его ЛДПР является не менее симулятивной политической силой, чем КПРФ или Яблоко, однако, культурологически она была более грамотно выстроена. ЛДПР – это самая игровая, самая постмодерная партия, симулякр симулякров. Живучесть Жириновского связана с неустранимостью провокаторского архетипа в российской политической традиции. Провокаторы необходимы России, являясь частью этой глубинной традиции. Но их миссия в спокойные, несмутные времена – находиться в тревожащей власть оппозиции, в подполье. Только в условиях постмодерной думы, в условиях искусственной системы политических представительств они становятся партией маргиналов, партией русской черни, ключевой партией политического спектакля и театра.

В этом смысле во время последних предвыборных теледебатов произошел знаменательный случай: Жириновский, наконец-то, столкнулся с реальной угрозой быть избитым в кулуарах телевизионной студии (представителем блока «Родина» Андреем Савельевым)[9]. Почтенный актер политического театра, выплескиватель стаканов и таскатель за косы и вихры, на этот раз не на шутку испугался реального мордобоя, что было заснято на пленку и показано уже после выборов.