Выбери любимый жанр

Охота на гончих - Федотова Надежда Григорьевна - Страница 20


Изменить размер шрифта:

20

Этот вопрос был адресован уже расположившемуся во главе стола Олафу. Конунг кивнул и указал на лавку справа от себя. По левую сторону сидели его сыновья, Гуннар, Бьорн и еще десяток незнакомых Нэрис мужчин. Все как один плечистые, бородатые и суровые. Женщин за столом конунга не наблюдалось. Леди Мак-Лайон плюхнулась на лавку рядом с мужем и, повертев головой, тихонько спросила:

– Ивар, а где Творимир?

– Тут где-то должен быть, – пожал плечами королевский советник, окинув присутствующих рассеянным взглядом. И правда, вся дружина Гуннара находилась здесь, Ульф тоже, а русич как сквозь землю провалился. – Наверное, поклажей занимается. Гости мы там, не гости, а у северян национальная привычка – тащить все, что плохо лежит… Черт, как же есть-то хочется!

– Так ешь, – улыбнулась она, подвигая мужу миску, полную дымящихся кусков вареного мяса. Лорд Мак-Лайон с сожалением качнул головой:

– Не положено. Покуда конунг не начал, никто права не имеет. Дай мне хоть выпить чего-нибудь, на худой конец. Это вроде можно.

Нэрис взяла в руки деревянную чашу и, уже потянувшись за винным кувшином, остановилась. Вспомнился наказ домашнего духа: «Чтоб хмельного не пил», последующие страшные пророчества… Может, и глупость, конечно, – ну кому это надо, гостя травить? Большинство северян его первый раз в жизни видит! А с другой стороны, береженого бог бережет.

Кувшин вернулся на свое место, а Ивар, жадно хлебнув из протянутого супругой кубка, скорчил недовольную мину:

– Молоко?

– Да. Помнишь, о чем брауни предупреждал?

– Кхм…

– Что?! – шепотом возмутилась она. – Вот мне заняться нечем больше, как трезвенника из тебя делать? Я, может, и сама бы выпила. Но раз тебе нельзя – то и я не буду!

– Какая жертвенность, – весело фыркнул Ивар. – Ладно, черт с ним, переживу… Только вот сейчас Олаф слово возьмет, все к чаркам потянутся, а у меня в ней что?

– Заглядывать они туда будут, что ли? – отмахнулась Нэрис. – Ты пей. Пока все усядутся, с голоду опухнешь.

Ивар подумал, согласился и забулькал молоком, втихомолку косясь на супругу. Вид у Нэрис был озабоченный. «Дались ей эти предсказания, – подумал лорд. Молока он не любил. – Ну ладно еще вино. А вот как насчет того, чтобы кольчугу не снимать? Это я в ней теперь, получается, до самой весны ходить должен? А спать? А мыться? А… кхм!» Он бросил пристрастный взгляд на отгороженные шкурами «спальни» и скривился: ну, на семейные радости, положим, и так можно не рассчитывать. В общей-то комнате!.. Как северяне в таких условиях вообще плодиться умудряются?

Сидящий за одним из ближайших столов норманн крутанул ус и ущипнул пробегавшую мимо с подносом молодуху чуть пониже спины. Та взвизгнула, кокетливо махнула на него передником и поспешила дальше. М-да. Глупый вопрос: как умудряются? Очевидно, запросто и с удовольствием.

Представив себе радости двухмесячного воздержания, королевский советник крякнул, задумчиво посмотрел на разрумянившуюся в тепле женушку и решительно повернулся к Олафу. «В конце концов, мы с Нэрис – гости! И не самые, между прочим, завалящие. Хоть на какую-нибудь отдельную хибару я вправе рассчитывать?..» Ивар уже открыл рот, чтобы задать этот животрепещущий вопрос самому конунгу, но отвлекся: створка входной двери приоткрылась, внутрь проскользнула широкая фигура русича. Творимир вытянул шею, осмотрелся и, найдя командира, направился к главному столу. Лицо воеводы было недовольным. «Кого-нибудь из местных у сундуков наших за руку поймал, не иначе, – усмехнулся про себя лорд Мак-Лайон. – А по шее вору дать не получилось. Норманны пусть и здоровые, как лоси, но что касается шустрости, так любому фору дадут». Ивар, покачав головой, махнул другу – мол, мы тут, давай скорее! Творимир улыбнулся, кивнул… И, зазевавшись, с размаху налетел на кого-то из норманнов – щуплого паренька, неосторожно высунувшегося со своей лавки к жаровне. Потеряв от толчка точку опоры, парень грохнулся на пол и от души выругал обидчика в спину. А русич, по привычке буркнув что-то через плечо, сделал еще несколько шагов вперед и вдруг встал как вкопанный. Ивар удивленно вздернул брови – бородатая физиономия старого вояки, вытягиваясь на глазах, стремительно меняла свое выражение с сердитого на крайне изумленное. Даже усы, кажется, дыбом встали.

– Творимир?! – ахнул сидящий на земляном полу человек. И, словно сам себе не веря, затряс головой. Бывший воевода медленно обернулся.

– Творимир!

От повторного вопля – теперь уже уверенного, радостного, подпрыгнул не только русич, но и лорд Мак-Лайон. Особенности норманнского совместного проживания и просьба к конунгу тут же вылетели у него из головы. Серые глаза королевской ищейки впились в лицо паренька, который, во-первых, оказался взрослым мужчиной, во-вторых – не щуплым, а просто до крайности сухим и поджарым, и, в-третьих, – кем угодно, но только не норманном! Волосы белые-белые – не такие, как у северян, светло-пшеничные, а именно что шапка снежная. То ли от седины, то ли от природы такие. Бородка редкая, но, в отличие от шевелюры, почему-то угольно-черная. И блестящие карие глаза.

Но зацепила Ивара вовсе не контрастная внешность незнакомца. И даже не то, что он назвал воеводу по имени. Язык! Это был не гэльский и не норманнский – слишком резко, четко, инаково прозвучало знакомое имя. А уж реакция Творимира оказалась совсем неожиданной: он круто повернулся, шагнул к улыбающемуся чужестранцу и, издав какой-то свистящий возглас, заключил его в медвежьи объятия. Тот не вырывался, напротив – радостно захохотал и принялся хлопать воеводу по необъятной спине. Нэрис вытаращила глаза:

– Они что, знакомы?

– Судя по всему, – после паузы ответил супруг. – И, как я понимаю, весьма неплохо… Простите, конунг, вон тот боец, он из вашей дружины?

– Нет, – отозвался Длиннобородый, тоже с легким недоумением глядя на взаимные братания странной парочки. – Это, кажется, Эйнара. Он таких целый десяток с собой из Византии привел. Как же его звать-то? Имя такое заковыристое!

Лорд Мак-Лайон прищурился, вслушался в долетающие обрывки фраз – все как одна на странном рычаще-шипящем наречии, присовокупил упоминание Олафа о Византии…

– Рус? – больше утвердительно, чем вопросительно, наконец сказал он. – Ну точно, рус!

– Ага, – донесся слева голос Эйнара. – Он самый… Вячко! Ты чего вскочил? Вернись за стол, после наворкуетесь. Что ты повис на нем? Чай, не баба, и не в поход провожаешь!

Норманны захохотали. Творимир и его новообретенный товарищ, рассеянно обернувшись, с явной неохотой разошлись в стороны. Беловолосый Вячко вернулся к своим, а порядком сконфуженный воевода, добравшись наконец до четы Мак-Лайонов, скромно притулился на лавке возле Нэрис. Та машинально подвинула ему миску с кашей.

– Друг, что ли? – не утерпев, спросил Ивар.

Творимир кивнул, в глубине прозрачных льдистых глаз мелькнула ностальгическая улыбка.

Конунг, удостоверившись, что все присутствующие заняли свои места, грузно поднялся с лавки, сжимая в руке свой кубок. Бойцы примолкли. Нэрис, спохватившись, быстро плеснула в опустевшую чашу супруга еще молока. Ивар этого даже не заметил. И короткую речь Длиннобородого, хоть и касавшуюся его лично, тоже благополучно пропустил мимо ушей. «Милые новости, – думал ошарашенный советник. – Мало нам было немецких купцов, так тут еще и русы нарисовались? Вячко, значит. Из Византии с Эйнаром пришел. И с ним еще десяток. Ну что за день, черт меня подери, – все удовольствия собрал!..»

Глава 6

Пир, как было заведено у норманнов, растянулся до поздней ночи. И заканчиваться, похоже, не собирался. «Что же на самой свадьбе будет? – едва ли не с ужасом думала Нэрис. – Северяне ведь неделю без перерыва гулять могут. Это если без особого повода, а дай им повод… Господи, ну опять я объелась. Коли так и дальше пойдет, ведь за зиму круглей бочонка стану!» Леди Мак-Лайон исподтишка покосилась на дородную супругу ярла Гуннара: невысокая, пухленькая, с мягкими ямочками на щеках, она напоминала Нэрис маменькину кухарку. И пусть впечатление женщина производила самое приятное, но раздаться вот так же в талии лет эдак через пять леди Мак-Лайон совершенно не улыбалось.

20
Перейти на страницу:
Мир литературы