Оловянная корона (СИ) - Билик Дмитрий - Страница 13

Потоптался Халиль вокруг, побродил, уже и мерзнуть стал, да еще на душе тяжко. Словно гуль за ним по пятам ходит и все ждет, когда он окоченеет. Тогда и вонзит свои острые зубы в бездыханное тело. Ух, страху нагнал сам на себя, Салла, прости за мысли дурные. Надо поскорее заканчивать с этим и выбираться отсюда.

Подошел хазарец к двери, толкнул тихонечко. Та, противная, заскрипела, но на то приучен Халиль был. Придержал легонечко да открыл. Вот тут сразу видно - настоящий мурза живет, не его хозяин, как шакал худой, ко всему привычный. Где миску поставят, там поест, где шкуру кинут, там ляжет. Тут же основательность видна, зажиточность. Первая комната хоть и небольшая, но все же богатая - две скамьи резных, шкаф с посудой серебряной, два тяжеленных сундука. Кое-что из этого Халиль сам притащил сюда на обмен, давно еще. Салла, Салла, ай-яй-яй, почему же ты отобрал всю силу у своего слуги, сделав дряхлым стариком? Шиин с жадностью посмотрел на посуду - нет, даже пытаться не стоит, громоздкая и тяжелая, ни спрятать, ни вытащить. В одну укладку заглянул, вторую - ничего ценного, отрепье одно. Хотя тут, конечно, Халиль с горяча так подумал: бурнусы, чекмени, остальное платье - все дорогое, искусное. Только хазарцу оно ни к чему.

Пришлось дальше идти, где Мансур спал. Туфли ступали мягко, полы халата хазарец подобрал, чтобы не шуршали, а все равно мурза заворочался. Заскрипел на своем топчане, затрещал костями. Халиль, как есть, посреди комнаты и замер. Долго стоял, уже ноги гудеть стали от оцепенения. Не выдержал хазарец, оступился, да неудачно. Прямо на скрипучую половицу. Как затрещит она, подобно тысячам освобожденных дэвов, заставляя средоточие в груди замереть. И раздался в темноте грозный, хоть и испуганный, голос мурзы Мансура, только теперь не на незнаком языке, а на кантийском.

- Кто здесь?!

Халиль дожидаться не стал гнева высокопоставленного человека, выкатился во двор да припустил со всех ног. Ох, не сносить ему теперь головы. Познакомится шея с булатным клинком, да бросят потом его бездыханного на съедение шакалам. Или сначала пытать станут. Опустят его в яму со змеями, а потом достанут распухшее и чужое тело. Видел Халиль подобное, приятного мало.

Вот ведь, жаловался давеча Салле на старость, а сам летит подобно мифической лошади Аль-Бурак, что с крыльями из детских сказок. Только до сарая ближайшего добежал - шасть за него и смотрит. Мансур вышел наружу, потоптался, посмотрел да внутрь вернулся. Не спустит такого с рук, ой, не спустит. Поскорее выбраться бы...

Хотел было в свой сарай юркнуть, подождать утра, а потом мурзу уже поторопить, чтобы деревню покинуть. Только совсем отвернулся Салла от Халиля, за жадность его неуемную. Только он дверь хотел открыть, как так громыхнуло, что хазарец испуганно вжал голову в плечи и закрыл глаза. Сам Иблис явился за ним, за хазарской грешной душой. Халиль почувствовал его горячее дыхание, обжигавшее лицо, и огромная холодная лапа легла на его плечо, а самый коварный из джиннов заговорил с ним.

- Халиль, что случилось?

Хазарец осторожно приоткрыл один глаз, потом второй. Слава Салле, перед ним стоял бахатур, обнажив свое могучее тело - сразу выбежал, не успел одеться.

- Случилось что? - тряхнул его Айвин.

- Гром, Иблис, - залепетал Халиль.

Бахатур отпустил его, и хазарец рухнул на холодную землю. Тут уже выбежал из сарая и мурза Иллиан со своим щенком. Эти уже одетые. Халиль к тому времени в себя стал приходить, головой вертеть, оглядываться. И тут его холод пробрал. Не от росы, хотя та уже выпала, от страха. Сарая, в котором уложили Хелен-Бике, не было. Вернее, все, что от него осталось - развороченные бревна, раскиданные вокруг.

- Лена! - закричал мурза и бросился к руинам.

Бахатур и щенок кинулись за ним. Халиль поколебался, все-таки лезть на рожон, как говорили восточные варвары, не хотелось. Побежал,но не так быстро, припадая на правую ногу, словно хромая. Конечно, никакого недуга у хазарца не было, применил маленькую хитрость. Он и в молодости прикидывался то больным, то калекой. Ничего зазорного - для его дела удобно. А как только возрастом к аксакалам приблизился, так все чаще подобными уловками стал пользоваться.

- Нормально все, нормально, - успокаивал бахатур мурзу. На том лица не было. - Нет ее тут, понимаешь? Нет. Убежала, успела. Ил, успокойся.

- Где она? Надо найти ее, - мурза бормотал совсем тихо. Причем не другу, а в пустоту.

Послышался топот ног. Халиль обернулся и замер от страха, к нему подбегал Мансур со своими людьми. Все были при оружии, видать, настал его смертный час. Прознал грозный мурза, кто в дом к нему пробрался.

Но Мансур проскочил мимо, не задержавшись даже у разрушенного здания. Вот люди его разбрелись, подобно стаду баранов вокруг арыка. Ходят, переговариваются.

- Игорь, Кирилл. Сюда, быстро. Тут Виктор Палыч...

Слуги бросились на зов и скрылись из виду, спустившись вниз, по каменной лестнице. Халиль не успел понять, что там произошло, как троица вернулась обратно. Мурза с Ильдусом шли, понурив головы, а Кий... Кирий... а третий нес на руках крохотное тело старика. Мертвец распахнул удивленные глаза и открыл рот, силясь что-то закричать в последний для себя раз. Но так и не успел. Старику перерезали горло - подлая смерть, но на войне всякое случается. У Халиля не было жалости или сострадания, только неуемное любопытство.

Но мертвеца унесли, постепенно люди разбрелись - почти все вернулись в сараи, только алгинчи мурзы разбрелись сторожить. А чего теперь? Если враг уже ушел, прозевали все.

- Вы не пострадали? - подошел Мансур к бахатуру.

- Моя жена... - дрожащими губами выдавил из себя мурза Иллиан.

- Давайте поговорим за спокойствие. Можете быть уверенны, все под контролем. Две моих десятки бросились в погоню. Если они догонят нападавших, то вернут ее.

- Кто это был? - сурово спросил бахатур.

- Молодой человек, неужели вы еще не поняли? - сердито спросил Мансур. - На такие дела способны только кинетики.

- А если они не догонят их? - внезапно спросил мурза.

- То мы выступим против них. Неужели вы думаете, что я буду терпеть все это? Эти мерзавцы убили Виктора Павловича, телепата десятой категории. А это вам не шуточки. Это совсем не шуточки. Но можете быть уверены, с Леночкой ничего не случилось, я таки очень в это верю. Ни следов крови, ни тела...

При этих словах мурза закрыл глаза и несколько раз вздрогнул. Халиль даже головой покачал. Ай, Сулла, Сулла, неужто плачет? Ай-яй-яй, как можно мужчине да еще такому высокородному так убиваться из-за женщины? Земель много, можно любую себе найти и уже с ней большую сой сделать - чтобы пять, шесть мальчиков родила. Убиваться так зачем?

- Михаил Эммануилович, ну что вы в самом деле? - укоризненно сказал бахатур и бережно похлопал мурзу Иллиана по плечу.

- Ой, простите, простите, я что-то не подумал, - замахал руками Мансур. - Я пойду пока к своим, как что-то будет известно, сразу вам сообщу.

Халиль проводил внимательным взглядом Мансура и почесал за ухом. Ничего не понятно - кто напал, зачем напал? На кой Иблис им сдалась Хелен-Бике? Мурза Иллиан, конечно, высокородный господин, но далеко не богач. Выкупа с него много не спросишь. Одни загадки. Хазарец перехватил настороженный и цепкий взгляд Фергуса и развел руками, дескать - а я что, я ничего.

Кровавое преступление

Время остановилось. Вернее, Лейтли видел, как ходят и переговариваются люди, колышутся на легком весеннем ветерке ветки деревьев, хлопают закрывающиеся двери, перекрикиваются между собой чеглоки, выслеживающие добычу, но время остановилось. Для него, сира Иллиана Лейтли новоиспеченного лорда Виргирдских земель, жизнь вдруг утратила все краски и померкла, как выцветает со временем ткань на гобелене.

Айвин подходил несколько раз, справлялся о его состоянии, но Иллиан отвечал ему лишь безразличным взглядом. Да и зачем что-то говорить, делать, если теперь ничего не имело смысла? Из жизни Лейтли выдернули самую важную ее составляющую. Неужели он мало претерпел? Неужели судьба и Три Бога хотят лишь посмеяться над ним? За что ему такие муки?