Где ты был, Адам? - Бёлль Генрих - Страница 22
- Предыдущая
- 22/39
- Следующая
Финка опять потянули за ногу, и он крикнул вниз, что видел пушки, батарею, ведущую огонь. В фургоне завопили.
Постепенно тьма поглотила отблески орудийного огня, и гром выстрелов, еще недавно ужасающе близкий, казался теперь далеким, как раньше разрывы снарядов, в полосу которых они теперь въезжали. Машина шла дальше – мимо танков, мимо остановившихся танковых колонн, а потом у колодца он увидел другую батарею, здесь пушки были поменьше. В резких и скупых вспышках выстрелов, будто темная виселица, поднимался над колодцем журавль. И опять на время дорога опустела, потом показалась еще одна батарея… Потом Финк услышал трескотню пулеметов: они ехали как раз в ту сторону, откуда доносились пулеметные очереди.
Вдруг они остановились в какой-то деревушке. Финк спрыгнул вниз и вместе с другими выбрался из фургона. Кругом шла невероятная кутерьма: всюду стояли машины, слышались крики, по улице метались солдаты, все отчетливей доносились пулеметные очереди…
Файнхальс шел позади унтер-офицера, который всю дорогу глядел из люка на крыше фургона. Согнувшись, унтер-офицер тащил свой тяжелый чемодан, а сам он был такой маленький, что приклад его винтовки волочился по земле. Файнхальс пристегнул вещевой мешок к поясу и, широко зашагав, догнал унтер-офицера.
– Давай помогу! – сказал он. – Что там у тебя в чемодане?
– Вино, – задыхаясь, ответил маленький унтер, – вино для нашего начальника.
– Рехнулся ты, что ли? Брось его, не потащишь же ты на передовую чемодан с вином!
Маленький унтер упрямо затряс головой, и Файнхальс понес чемодан вместе с ним. От усталости унтер-офицер еле передвигал ноги, его шатало, он печально покачивал головой и благодарно кивнул, когда Файнхальс ухватился за ручку. Чемодан оказался невероятно тяжелым.
Пулемет справа прекратил огонь. Теперь деревню обстреливали русские танки. Позади затрещали растепленные балки, забегали огненные блики и мягко осветили грязную, изрытую воронками улицу.
– Да брось ты эту штуку, – сказал Файнхальс, – не сходи с ума!
Унтер-офицер ничего не ответил, он, казалось, еще крепче ухватился за ручку чемодана. Позади них загорелся еще один дом. Лейтенант, шедший впереди, вдруг остановился и крикнул:
– Постойте здесь, возле этого дома!
Они подошли к дому, на который он указал. Маленький унтер приткнулся у стены и уселся на свой чемодан. Теперь смолк и пулемет слева. Лейтенант вошел в дом и вскоре вернулся с другим офицером – обер-лейтенантом. Файнхальс сразу узнал его. Солдат построили, и Файнхальс был уверен, что даже сейчас, в красноватых сумерках, обер-лейтенант попытается разглядеть их ордена. У самого обер-лейтенанта стало одним отличием больше, теперь у него был настоящий орден, вернее – орденская колодка, красовавшаяся на его груди, пополнилась черно-бело-красной ленточкой. «Слава богу, сподобился наконец!» – подумал Файнхальс. С минуту обер-лейтенант, улыбаясь, смотрел на них и бросил через плечо стоявшему позади него лейтенанту:
– Прекрасно!
Опять улыбнулся и повторил:
– Прекрасно, не правда ли?
Лейтенант промолчал. Только теперь солдаты разглядели его как следует. Он был невысокий, бледный, не первой молодости, на давно не мытом лице застыло сосредоточенное выражение. На груди ни единого ордена.
– Господин Брехт! – сказал, обращаясь к нему, обер-лейтенант. – Вы возьмете для подкрепления двух человек. Прихватите с собой и фаустпатроны. Человек четырех подкинем Ундольфу. Остальных оставляю при себе.
– Слушаюсь! – сказал Брехт. – Взять двоих и прихватить фаустпатроны.
– Совершенно верно! – ответил обер-лейтенант. – Вы ведь знаете, где они лежат?
– Так точно!
– Через полчаса доложите исполнение.
– Слушаюсь!
Лейтенант ткнул в грудь Файнхальса, потом Финка, стоявших первыми в шеренге, сказал им: «За мной!» – повернулся и быстро, не оглядываясь, пошел вперед. Они заторопились, чтобы поспеть за ним. Маленький унтер подхватил свой чемодан. Файнхальс тоже взялся за ручку. Они шли быстро, изо всех сил стараясь не отстать от низенького лейтенанта. За домом они свернули направо и узким проулком, мимо плетней и огородов, вышли за околицу села. Дальше тянулись поля. Впереди было тихо, но за спиной у них то и дело рвались снаряды – танк все еще обстреливал деревню. Грохот доносился и слева – легкая батарея, мимо которой они недавно проезжали, била теперь примерно туда, куда они шли.
– Ложись! – вдруг крикнул Файнхальс и бросился на землю. Чемодан вывалился у них из рук, послышался звон стекла. Лейтенант тоже припал к земле. Впереди рвались мины – русские минометы вели по деревне беглый огонь. Мины ложились густо. Осколки свистели в воздухе, градом ударялись в стены домов. Несколько крупных осколков, жужжа, пронеслось неподалеку от них.
– Перебежка! – заорал лейтенант. – Вперед!
– Минутку! – крикнул Файнхальс.
Он сжался в комок, услышав опять этот характерный, тонкий, даже веселый посвист. Мина угодила в чемодан Финка, раздался чудовищный треск, сорванная крышка с диким свистом пролетела над ними и ударилась о дерево метрах в двадцати. Как стая обезумевших птиц, закружились в воздухе осколки стекла, в затылок Файнхальсу брызнуло вино, он испуганно пригнулся к земле: этого залпа он не услышал, снаряд разорвался впереди, на лугу, раскинувшемся за небольшим холмом. Стог сена, черным силуэтом высившийся на фоне багровых отсветов орудийного огня, вдруг развалился, задымил, и изнутри его, словно факелы, высоко взметнулись языки пламени. Лейтенант сполз назад, в ложбинку.
– Дело дрянь, – шепнул он Файнхальсу, – что тут случилось?
– Вино у него в чемодане было, – так же шепотом ответил Файнхальс. – Эй, послушай, – негромко окликнул он Финка. Темная, скрюченная фигура возле чемодана не шелохнулась.
– Черт возьми! – тихонько сказал лейтенант. – Неужели…
Файнхальс прополз два шага, отделявшие его от Финка; ткнувшись головой о его сапог, он подтянулся на локтях еще ближе. Они были в узкой, словно ущелье, ложбинке, свет от горящего стога не проникал сюда, но весь луг уже охватило яркое зарево.
– Послушай, – опять тихонько позвал Файнхальс. В нос ему ударил приторный аромат пролитого вина. Его руки наткнулись на стеклянные осколки, он быстро отдернул их, а потом осторожно ощупал Финка с ног до головы и поразился малому росту унтера – он был щуплый, коротконогий.
– Эй, отзовись, друг, – снова окликнул он Финка, но Финк не отвечал.
– Ну что? – спросил подползший тем временем лейтенант. Файнхальс продолжал ощупывать, его рука окунулась в кровь, он почувствовал, что это уже не вино, а кровь.
Отдернув руку, он тихо сказал:
– Кажется, мертв. Большая рана на спине хлещет кровью. Фонарик есть у вас?
– Есть. Вы думаете…
– Может, вытащим его на луг?…
– Вино, – сказал лейтенант, – полный чемодан вина… Зачем оно ему понадобилось?
– Для столовой, наверно.
Финк был не тяжел. Пригнувшись, они перешли через дорогу, потом взобрались по травянистому откосу на луг и уложили его лицом вниз. Спина Финка почернела от крови. Файнхальс осторожно повернул его и впервые увидел лицо Финка – нежное, удивительно тонкое, еще влажное от пота. Густые черные волосы прилипли у него ко лбу.
– Бог ты мой! – воскликнул Файнхальс.
– Что там?
– Его ударило спереди, в грудь. Осколок с кулак величиной.
– В грудь, не в спину?
– В грудь! Он, видно, стоял на коленях возле своего чемодана.
– На коленях? По уставу так не положено, – усмехнулся лейтенант, но собственная шутка пришлась ему не по душе. – Заберите у него солдатскую книжку и опознавательный жетон!
Файнхальс расстегнул окровавленную гимнастерку и стал осторожно ощупывать шею Финка, пока рука его не набрела на кусок окровавленной жести. Солдатскую книжку он нашел сразу, она лежала в левом нагрудном кармане и не намокла.
– Черт возьми! – услышал он за спиной голос лейтенанта. – Чемодан и сейчас еще тяжелый. – Лейтенант поволок чемодан через дорогу, ухватив за ремень и винтовку Финка.
- Предыдущая
- 22/39
- Следующая
