Заратустра: Танцующий Бог - Раджниш Бхагаван Шри "Ошо" - Страница 2

ПРЕДИСЛОВИЕ

Странный треугольник: Ошо, Заратустра и Фридрих Ницше! И не только странный, но еще и таинственный - многие из нас чувствовали так во время этих захватывающих дух полетов к предельным высотам каждое утро и вечер, в промежутках между самыми жаркими часами индийского лета в Пуне в апреле 1978 года.

Кем был этот Заратустра, о котором никто на земле никогда и ничего не слышал, за исключением имени? И как могло случиться, что спустя много лет после того, как Ошо, казалось бы, исчерпал мировую сокровищницу духовности, он смог наполнить силой эти мифические драгоценности истины? Он говорил о Будде, Лао-цзы, Ли-цзы, Иисусе, о хасидах, суфиях, о традиции дзен, о пророках Упанишад и философах древней Греции и еще о мириадах других, чьих имен и традиций мы никогда раньше не слышали. После этого Ошо больше чем на три года ушел в тишину, а когда он вернулся, он вернулся для того, чтобы заново произнести свою весть — на этот раз в чистом виде, не пользуясь больше посредничеством других, старых мастеров и их прозрениями.

Но неожиданно среди нас появляется этот самый последний из опоздавших, этот выскочка Заратустра, этот древне-новый мистик, которого никто хорошенько не знает и не понимает. Нет уверенности даже в том, что такой человек существовал, так мало о нем известно.

В Европе он появился как «Зороастр» в тайных ритуалах масонских лож и как «Зарастро» — в опере Моцарта «Волшебная флейта»; а последователи Заратустры — парсы, которые до сих пор сохранились в Бомбее, — обращаются к своему священному писанию, Авесте, за вдохновением от своего Заратустры. Но у него мало сходства с мистиком, который известен нам через Ошо.

В конце концов, Ошо разрешил эту загадку, сказав однажды на вечерней беседе: «Все это очень сложно. Я говорил не о самом Заратустре, я говорил о Заратустре, которого создал Фридрих Ницше. Все великие откровения даны Заратустре Фридрихом Ницше. Заратустра... много раз мне приносили его книги, но они так заурядны, что я никогда о них не говорил. Ницше пользовался Заратустрой просто как символической фигурой, точно так же, как Халиль Джебран использовал Альмустафу — он был полнейшим вымыслом. Ницше пользовался историческим именем, но очень вольно.

Так что, во-первых, вам следует помнить, что это Заратустра Фридриха Ницше; у него мало общего с подлинным Заратустрой.

А во-вторых, когда я говорю об этом, я не забочусь о том, что имеет в виду Ницше — и у меня нет никакой возможности узнать, что он имеет в виду. Я пользуюсь им, как он пользуется Заратустрой! Так что это очень сложная история. Это — мой Ницше, и Ницше — мой Заратустра. Поэтому высоты, в которых вы парите, не имеют никакого отношения к Заратустре». (Из книги «Золотое будущее»)

В видении Ошо, Заратустра — в своем роде передовой и выдающийся человек: человек, который может смеяться и проливать слезы так же, как любой из нас, человек, который может пережить ужас и избыток чувств, гордость и отдачу, слабость и силу. Он говорит с нами начистоту, оставляя полностью на наше усмотрение, соглашаться или не соглашаться, поддерживать его или идти своим путем. И чему бы он ни учил, он учит как друг, пробираясь сквозь все входы и выходы на пути истины, рассматривая с пристальным вниманием каждый шаг и поворот. Так что каждая беседа Ошо становится уроком на особую тему, а каждая тема — это шаг вглубь путешествия. Так родился «Бог, который может танцевать» — человек, который становится Богом, человек, который отважился сбросить все оковы ложных добродетелей и ценностей, который осмеливается танцевать в земной невинности и от избытка радости, распевая свое «священное да» самой жизни.

Свами Прем Нирвано

Пуна, Индия

апрель 1987