Живи - Зиновьев Александр Александрович - Страница 22

Как утверждает Теоретик, соотношение нормы и уродства является простым и очевидным только в самых примитивных случаях. Норма сама по себе вообще реально не существует. Норма есть лишь абстракция от уродств, а уродства суть реальность нормы. Норма существует лишь в уродствах. Но мы все-таки говорим о норме как о реальности. Тут — смешение понятий. Есть норма абстрактная и норма реальная. Реальная норма есть реальное уродство, наиболее близкое к норме абстрактной, то есть к идеалу. Потому есть нормальные уродства и ненормальные, уродства второго уровня. Фактически уродами и называют лишь вторых. Но где тут грань? В отношении крайних случаев это ясно. У тебя, например, нет ног. Тут никаких проблем. У меня есть руки. Но какие? Очевидно, для нормы недостаточно наличия ног и рук. Нужны определенного вида ноги и руки. В некоем животнообразном обществе я был бы обречен на гибель. Скорее всего меня убили бы при рождении. В нашем обществе я живу благодаря благотворительности общества и даже приношу какую-то пользу. Но это не устраняет моего самосознания урода. Вот тут-то и зарыта собака. Ко мне приходил один пианист. По всем статьям здоровый человек. Но есть у него в руках скрытый дефект, который мешает ему стать пианистом выдающимся. И мысль об этом превратила его жизнь в сплошной кошмар. Ему советовали сменить профессию, чтобы ощутить себя полноценным человеком. Но пианист уже не может забыть о том, что он имел шанс стать великим пианистом, но не смог из-за какого-то незначительного, незаметного даже для специалистов уродства. У него в некоторых случаях реакция мизинца левой руки замедляется на ничтожную долю секунды, а мизинец отклоняется в сторону на какую-то долю миллиметра меньше, чем нужно. Для него это — природный дефект, причем — более значительный, чем для меня дефект моих рук. Он спрашивал, можно ли его дефект как-то компенсировать, если не устранить. Теоретически можно, а практически гораздо сложнее, чем компенсация моего или твоего дефекта. Тут есть свои законы. Чем незначительнее отклонение от идеала, тем сложнее должно быть устройство, компенсирующее его. Я посоветовал ему подбирать репертуар так, чтобы мизинец левой руки не влиял на исполнение. Но он сказал, что это еще хуже, так как в этом случае прочие пальцы работают хуже. Как видишь, наша драма далеко не самая утонченная.

По мысли Теоретика, уродство есть закономерное явление в природе и обществе. Временами и местами возникают целые уродливые миры. Если бы уроды не появлялись сами собой, люди стали бы производить их специально. Только благодаря уродам здоровые люди осознают себя в качестве нормальных людей. Так что сами отклонения от нормы суть норма. Ненормально другое: когда отклонения от нормы начинают доминировать над нормой, когда уродство становится более обычным явлением, чем его нормальный образец. Тогда все переворачивается, и наступает деградация. Страшно быть уродом в обществе нормальных людей. Но во сто крат страшнее быть уродом в обществе уродов. И в тысячу раз страшнее остаться нормальным в массе уродов. Норма есть состояние, наиболее адекватное устойчивым условиям бытия, есть наилучший механизм индивидуального самосохранения. Уродство есть порча этого механизма, есть ослабление способности индивидуального самосохранения. Уроды выживают лишь благодаря механизму коллективного самосохранения. Потому уроды — естественные коммунисты. Коммунизм как система жизни не только благоприятен уродам, он требует уродство как условие своего самосохранения. Вот что страшнее всего: то, что будущее принадлежит уродам. Будущее общество будет обществом неполноценных в том или ином отношении людей.

Это будет общество моральных, психических, душевных, интеллектуальных и физических уродов. Предвидеть это — дело нехитрое. Атомные испытания. Искусственные продукты питания. Бактериологические, генетические, психологические и прочие эксперименты. Фармакология. Я, например, есть типичная жертва «мирного» использования атомной энергии, Слепой — противозачаточных средств. А сколько таких?! Знаете ли вы, сколько в одной нашей области рождается всякого рода уродов с недоразвитыми или вообще отсутствующими конечностями, без ушей и глаз?! И это — только начало. Мы суть лишь первые ласточки нового общества. С каждым годом процент рождающихся уродов растет. А ведь войны еще не было! Психохимические средства еще не пущены в ход! А что будет после этого?! Надо быть готовым к тому, что уродство физическое станет нормой, подобно тому как моральное и душевное уродство уже фактически признано в качестве нормы. Придет время, когда так называемых здоровых людей, если таковые останутся и будут появляться, будут специально калечить, подобно тому как сейчас пытаются лечить уродов. Первые две буквы в слове «калечить» отбросят в интересах гуманизма.

Физическое уродство — это еще не самое страшное. Страшнее уродство духовное. Оно есть неустранимое следствие самого социального существования. Человек от природы есть универсальный зверь, не связанный никакими ограничениями. Но он рождается и живет в обществе себе подобных. Чтобы в обществе можно было жить, люди ограничивают друг друга. Какими бы хорошими ни были эти ограничения, какими бы благими намерениями ни руководствовались люди, но результат их взаимных ограничений есть производство духовных уродов. Духовно здоровым может быть только человек с самой примитивной психикой. Развитие ума человека, воспитание и образование, накопление интеллектуального опыта — все это есть процесс формирования духовных уродов и чудовищ.

Уроды были и будут всегда. Есть определенные законы для этого. Они универсальны, как всякие законы. Например, с точки зрения уродов все люди суть уроды или должны стать ими. Чтобы все люди были так же несчастны, как и они сами, — такова затаенная мечта всех уродов. Они получают удовольствие только при встрече с еще большим уродством. Лишь несчастья здоровых способны сделать их на короткий срок счастливыми, — состояние счастливости уроды не способны сохранять долго. Людей уроды классифицируют не по полам, не по возрасту, не по классам и профессиям, а по типам и степеням уродства. Лучшие умы нашего комбината уже несколько лет работают над изобретением универсальной классификации уродств, но пока не достигли удовлетворительного результата. Теоретик предложил свой метод классификации уродств и измерения степени их. Заключается он в следующем. Надо составить более или менее подробный список всевозможных уродств и затем произвести опрос населения по правилам социологических исследований, как люди сами себя определяют относительно этих типичных уродств. Например, человеку предлагается ответить на вопрос, за какую цену (то есть за какое уродство) он согласился бы избавиться от своих недостатков. Может быть, они скрытые. Опросив лиц со стандартными уродствами, можно упорядочить последние. Например, лучше без одной руки, чем без одной ноги. И тогда для каждого человека можно будет найти точное количественное выражение степени его уродства. Вот ты согласился бы пожертвовать одной рукой, чтобы приобрести одну здоровую ногу? Согласился бы. А я согласен пожертвовать одной ногой, чтобы приобрести одну здоровую руку. Значит ли это, что мы — уроды одной категории? Нет. Все-таки предпочтительнее быть без обеих ног, чем без обеих рук. Хотел бы ты со мной поменяться? Нет. А я вот хотел бы поменяться с тобой. Значит, я — урод более высокой категории.

Мы — живые существа. Основа живого — стремление к самосохранению. Все, что мы имеем, есть развитие защитной реакции живого. Если уродство неотвратимо, так почему бы в порядке самозащиты не принять его как факт, почему бы не возлюбить его и не извлечь из него пользу? Заметь, многие женщины любят иметь дело со слепыми, поскольку те не видят их недостатков и обладают повышенной похотливостью. Хромым и безногим уступают места в общественном транспорте. Импотенты избавлены от утомительных супружеских обязанностей. А душевные уроды избавлены от мук, связанных с жизненной активностью. Чем плохо? Нам предоставляется полная свобода выражения и маскировки своего душевного уродства, возможность упиваться им, оправдывать его, навязывать его другим. Всякое уродство имеет свои достоинства, и, наоборот, всякое достоинство предполагает некоторое уродство. Из этого постулата следует: если видишь в поведении человека нечто достойное похвалы, ищи в основе его некое явное или скрытое уродство.