Система - Чапек Карел - Страница 2

– Нет, никогда! – торжествовал мистер Рипратон, отталкивая от себя невесть откуда взявшуюся балку. – Я, уважаемые господа, преобразил своего рабочего, стерилизовал и очистил; прежде всего я уничтожил в зародыше его альтруизм, всякие коллективистские, семейные, поэтические, трансцендентные чувства; я отрегулировал его пищеварение и половые потребности, все отвлекающие факторы в его окружении, воздействовал на него архитектоническими, астральными, диетическими влияниями, температурой, климатом, четкой систематизацией жизни.

Произнося этот монолог, мистер Джон Эндрю Рипратон запутался в скользких водорослях, – выбраться из них он уже не смог; в то время как слабое течение медленно относило нас к берегу, его узкий спасательный круг все еще белел на горизонте. Торопясь изложить свой метод, мистер Рипратон все громче кричал нам вслед:

– Погодите, господа! У меня каждый рабочий располагает удобствами, он привык к ограничениям и регулярности. Каждый равен себе подобному, как элементы в электрической батарее. Я построил для них казармы. У каждого нечто вроде кельи или камеры, они как две капли воды похожи одна на другую; у моих рабочих одни и те же впечатления, они все делают в одно и то же время, у них одинаковые мечты; им нечего сказать друг другу, нет надобности попросить о какой-нибудь услуге или желания чем-либо поделиться. Секунду, господа! Я окружил их скукой, достатком, равнодушием, удобствами и чистотой. Эге, господа! Вы спросите, а как у вас обстоит дело с женщинами? Женщина? Женщина возбуждает эстетические, семейные, этические, общественные, романтические, поэтические и общекультурные чувства. Да, господа, и во мне тоже; я знаю это по собственному опыту. Женщина – ах, женщина! Женщина – враг любой системы! Женщина, господа… еще один момент, господа!.. Я позволяю рабочим пользоваться женщиной лишь изредка; мастерам – раз в три дня; металлистам – раз в неделю; рабочим прядильных цехов – раз в две недели; поденщикам на плантациях – раз в месяц, и все это лишь ночью, под покровом тьмы, чтобы они не видели женской красоты и не познали эстетического наслаждения, – алло, господа, вы меня еще слышите? – чтобы они не ощутили эстетического и нравственного воздействия или… вообще каких-либо высоких чувств и… господа… я говорю… женщина… умиротворение рабочих… мой метод… Прощайте, господа!

Мистер Джон Эндрю Рипратон вынужден был кричать все громче и громче. Наконец он совершенно скрылся из виду, плененный водорослями, словно буй, и ветер, дувший в сторону суши, уже не доносил до нас его пронзительного голоса. Вскоре на океан как-то сразу опустилась тихая лунная ночь, а в полночь мы выбрались на берег неподалеку от Чарлстона, откуда послали лодку на розыски мистера Джона. Бедняга явно провел на воде не слишком приятную ночь.

Из Чарлстона, без каких-либо чрезвычайных происшествий, мы на извозчике добрались до Сент-Огюстина и на следующий день нанесли визит мистеру Рипратону и его кузине. Мы застали его в кресле-качалке с письмом в руках; на лице нашего приятеля застыло выражение глубочайшей скорби. Он поклоном ответил на наше приветствие и, не говоря ни слова, протянул письмо следующего содержания:

«Губерстон, 27 января.

Уважаемый сэр!

Письмо мое огорчит Вас. Разразилась катастрофа. Рабочие взбунтовались, подожгли фабрики, спасти ничего не удалось, Ваша супруга и трое детей убиты.

Все произошло неожиданно. У молодого рабочего Боба Гиббона (№ С 10707) случайно (эта случайность оказалась роковой!) забыли выключить свет в ту ночь, когда к нему привели женщину – к несчастью, редкой красоты. В Бобе, видимо, проснулось чувство прекрасного и понимание высокого предназначения человека, в нем возродились все светлые силы души, вследствие чего на следующий день, невзирая на замечания и побои надсмотрщиков, он принялся распевать песни, рисовал что-то, мечтательно улыбался, разговаривал сам с собой, делал значительное лицо и вообще всячески – причем самым гуманным образом – проявлял свои чувства.

По его наущению остальные рабочие запаслись на ночь свечами, и все пришли в неописуемое волнение. После этого их начали интересовать белые манишки, булавки, зеркала, открытки, стихи, музыкальные инструменты, картины и тому подобные предметы, возбуждающие любовные чувства. Они тут же организовали четыре певческих кружка, два общества декораторов, два клуба театралов-любителей и несколько спортивных команд. Администрация оказалась бессильной воспрепятствовать этому движению. Затем рабочим удалось проникнуть в женские кварталы; разобрав женщин, они стали жить семьями. Назавтра они уже потребовали сокращения рабочего дня и повышения заработной платы, а в последующие дни объявили всеобщую забастовку и основали три профсоюза – металлистов, текстильщиков и батраков-поденщиков. 25 января были основаны три газеты и разбиты лавки и склады в центре города, 26 января свершилось убийство. Такие события имели место в последние дни, пока Вы благоволили пребывать вне стен отчего дома.

Попытайтесь найти утешение, дорогой сэр, если сможете.

Преданный Вам Фрэнсис Д. Мюлберри ».

Мистер Джон Эндрю Рипратон отвернулся к окну, чтобы выплакаться всласть. А мы заметили про себя с глубоким вздохом: «Бедный Рипратон! Бедняга Гиббон, новый Адам! Какая опасность таится в вас, о наши милые заморские подруги! Да хранят небеса вашу молодость!»

Впервые текст «Система» был опубликован в журнале «Народни обзор» («Национальное обозрение»), 3 октября 1908 года. Книжная публикация – в сборнике «Сад Краконоша», в 1918 году.

1. Индепенденты – протестанты, не признающие епископов и тем самым находящиеся в оппозиции к официальной англиканской церкви.

2. Бюхер Карл (1847–1930), Лист Франц фон (1851–1919), Вагнер Адольф (1835–1917), Шеффле Альберт Эберхард Фридрих (1831–1903), Кери Генри Чарльз (1793–1879), Мюнстерберг Гуго (1863–1918). – Речь идет об известных ученых и экономистах.