Дочери леса (СИ) - Смолин Александр - Страница 5

— Прежде чем вы станете ведьмами, нужно избавиться от Божьих ангелов — ангелов охранителей. — Грета трясла мешком над головой демонстрируя свои гнилые пожелтевшие и местами выпавшие зубы. — Для этого есть довольно скверный ритуал. После ретуала на ваше второе плечо сядет грязный бес. Такой же как и на левом, только на правом. Такова цена за силу. Будучи ведьмами, вам многое предстоит пережить и, если будете меня слушать — останетесь живы и обретете силу.

— А с воронками сможем говорить? — спросила Проклятие неожиданно для себя, высоко приподняв брови. Она стояла в красном платьице с белыми рукавами. По лицам сестер пробежала тревога за неразумную сестру... да и сама Проклятие испугалась того что выпалила и перебила мать.

— И не только... — многозначительно ответила Грета. Сегодня она и впрямь была не по обыкновению терпеливой. Но в какой-то момент старуха все же забеспокоилась на свой счет и, повысив голос, решила прикрикнуть на трех сестер дабы утвердить свой авторитет: — С этой минуты вы беспрекословно слушаете, что я говорю. Кто станет перечить мне, лично придушу! Мне нужны дочери ночи, а не сопливые девки, боящиеся собственной тени. Настоящие колдуницы и если хоть одна из вас простоволосок запротивится, убью на месте. Ясно?! — прикрикнула мать.

— Да маменька, — робко ответили девочки.

— Я дала вам еду и кров, заменила родителей, теперь я желаю передать свое черное ремесло вам, чтобы спокойно помереть. — Ведьма скрестила пальцы на правой руке, сделала дугообразное движение перед собой и сплюнула на пол, но о значении этого жеста девчонки не знали. Он был таким мимолетным и незаметным что не нуждался во внимании. — А сейчас намажьтесь с ног до головы свиным салом, затем полностью измажьтесь пометом да хорошенько потрите — лично проверю каждую! Так белые пташки вас не приметят.

Девочки догадались, о каких пташках шла речь. Грета говорила про ангелов, которые от момента рождения были приставлены ко всем детям без исключения.

Сестры поспешили выполнить приказание матери, чтобы ее не злить. А для того чтобы не замарать хорошую одежду для ритуала им пришлось переодеться в самые старые рваные платья, которые у них только были.

— Ну и воняет же этот навоз, — Рыжик сморщила лицо и заткнула нос.

— Не упрямься! — одернула ее за руку Веда. — Слышала, что сказала маменька?! Хочешь смерти? — Веда по самое плечо сунула руку в мешок и достала оттуда большой шарик помета, чтобы обмазать им сестру. Мягкий комочек скользил по нежным белоснежным рукам Проклятия, оставляя за собой темные полосы и прескверный запах. — Остальное намажешь сама. — Теперь Веда взялась за себя.

Вскоре дело было сделано. Три дочери с ног до головы стояли обмазанные навозом. Сальный жир применялся для того чтобы помет не разъедал кожу и чтобы легче было размазывать фекалии. Между прочим, свиное говно было выбрано неслучайно. Свиньи у бесов считались, чуть ли не священными животными наравне с козлами, и даже превосходили последних на ступень. Многие демоны предпочитали именно парасячий облик, но были и приверженцы рогатых видов, такие как Белиал.

Запах в доме стоял поистине отвратительный, отдавая то кислой острятиной, то душной рыготиной. Девочки едва могли дышать.

Затем Грета напоила их неизвестным отваром, сказав, что он притупит вкус и защитит животы от заразы. Приготовления были окончены.

3

Четыре одинокие фигуры подобно теням пробирались через лесную чащу в сторону города. От влажности на лес опустился туман. Он доходил Грете до пояса, а девочки и вовсе скрывались за ним целиком. Туман был липким как паутина — такой густой, что сестры могли играть с ним, перебирая его пальцами, создавая тучки у себя в ладонях. Он реагировал на движение рук и клубами расплывался в стороны. А где-то неподалеку сидя в дупле старого дуба, кричала ушастая сова. Она издавала режущий уши громкий надрывистый писк, заставляя девочек постоянно оглядываться.

Детям запрещалось говорить. Грета была всецело сосредоточена на предстоящем ритуале и не собиралась терпеть ненужную болтовню в своем присутствии.

Через несколько часов они достигли ручья, который бурлящим потоком бежал с северных гор через весь лес на юго-запад. Вдоль его бережков лежали разбросанные покрытые черным мхом острые камни. Но пить Грета не велела. Она сказала, отвар потеряет силу. И сестры продолжили путь, превозмогая жажду, пока впереди не показалось старое христианское кладбище. На нем никого не было кроме нескольких ворон восседающих на ржавой ограде из металлических прутьев. Все кладбище было усеяно старыми каменными крестами и обелисками. Туман придавал ему зловещности. В воздухе пахло кислятиной и разложениями. Температура здесь была теплей, чем в лесу снаружи. Наверное, разложения вызывали странные химические процессы в воздухе. А может быть, воздух здесь был слишком спертым, из-за обильно растущих вокруг могильника зарослей орешника. Вороны пристально смотрели на незваных гостей.

— Кар-ррр-р! — прокричала Грета сжимая бледными пальцами сухое горло. Ее голос нельзя было отличить от вороньего, настолько он был правдоподобным.

— Кар! Кар! — ответили птицы и полетели кружить над кладбищем, будто незримые стражи. В случае опасности они бы предупредили ведьму. Такая безмолвная договоренность была для Греты привычной. Все вороны в лесу ее знали и уважали.

День Белиала Бледного старуха выбрала не случайно, ведь в этот день не только все ведьмы старины готовились к помолвке с дьяволом, но и по преданию вся нечисть выходила наружу. Не один здравомыслящий горожанин не пошел бы на кладбище сегодня. Этим Грета и пользовалась.

Она нашла у ограды ржавую лопату с обломанными зубатыми кромками, с деревянным держателем выщербленным местами от времени и принялась копать три могилы, нарушая тишину леса голодным чавканьем орудия. Времени на это ушло много. Лопата вонзалась в почву с глухим шероховатым звуком, отдающим в висок. У старой Греты в такие моменты ужасно ныла поясница, а ее черное бархатистое платье так и норовило залезть под каблук. Девочки молча наблюдали за тем как кряхтя и ругаясь, мать рыла землю все глубже и глубже.

Когда все было готово, колдунья велела дочерям лечь в могилы.

Измазанные навозом девочки были напуганы, но разве смели они перечить женщине больше похожей на старую паучиху или на грозовую тучу?

Стоило сестрам лечь, как Грета стала их хоронить живьем. Больше всех испугалась Проклятие. Она дрожала от страха так сильно, что казалось будто бы у нее припадок — из ее глаз текли слезы, медленно сползая по белым щекам дорожками. Она смотрела на маменьку, словно спрашивая: "Зачем ты меня хоронишь?"

— Не бойся родная! — приговаривала Грета. — Матка тебя не обидит. Ты умрешь, чтобы возродиться вновь. — Этот голос казался искренним — будто бы шел от самого сердца — да разве у ведьмы могло быть сердце? Его неискренность выдавала холодная тень отбрасываемая речами старухи.

Другие сестры лежали смирно, спокойно ожидая своей участи.

Грета стремительно засыпала молоденькие тела землей и даже накинула по одной лопате чернозема девочкам на лица. Им пришлось зажмуриться, чтобы грязь не попала в глаза. Бедная Веда почувствовала резь под ресницами — сцепила зубы, и не шелохнулась. Она вдруг подумала, что лопата в руках маменьки слишком уж остро зазубрена, чтобы осмелиться нарушать ритуал.

Из-под земли торчали только измазанные свиным пометом носы, по которым ползали дождевые черви. Пошел дождик. Грянул гром и тут же раскатами разлетелся по всему Вороньему гнезду. Гром был такой тяжелый, что даже граф на своем троне, далеко в Рудном, вздрогнул и опрокинул на себя кубок с вином. Сверкнула молния, ударив в одиноко стоящее дерево и разом рассыпало его на щепки — засыпало щепками все вокруг. Тяжелый дымящийся ствол повалился на землю, помял ограду и очень громко сломал несколько памятников. Основание острым шпилем белесой древесины осталось стоять острием в небо. Над кладбищем послышался необъяснимый гул. Вороны стали летать над девочками и каркать, словно в предвкушении легкодоступной трапезы. Запах дыма исчез так же быстро, как и появился. Вода с неба не дала дереву разгореться огнем.