Код Малевича (СИ) - Туровников Юрий Юрьевич - Страница 10

• Предыдущая
• 10/43
• Следующая

За другой дверью шли съемки программы «Никакой разницы». Что самое удивительное, ее вели те же люди, что и предыдущую. Когда камеру переводили на другого ведущего «Фонаря», то свободный удалялся в соседнюю студию, а когда приходила его очередь шутить — возвращался. Очередной со-ведущий убегал на съемки «Минуты позора» и так далее. Складывалось впечатление, что других людей на телевидении просто нет.

Наконец, работники сыска добрались до самой большой студии, где туда-сюда сновали десятки людей. От работающих прожекторов шел невыносимый жар, вентиляторы работали на износ, но это не особо помогало. Мужчины обливались потом, оттягивая узкие воротники рубашек. Женщинам было легче — они попросту разделись до нижнего белья, чем добавили работы потовым железам сильного пола.

— Кто из них Махлахов? — спросил Мельник у Аверина, снимая джинсовку.

Констебль даже не расстегнул ни одной пуговицы — устав не позволяет.

— А вон он, — показал тот пальцем на старика, сидевшего на кресле в дальнем углу.

Тот с умным видом перебирал какие-то бумаги. Но больше всего удивило Григория то, что на голове Махлахова, будто каска воина-миротворца, надета арбузная корка.

— Он идиот?! — спросил Мельник у Максима.

— Вся страна в этом уверена, — хмыкнул констебль. — Не удивлюсь, если у него в заднице кукурузный початок.

Григорий осмотрел помещение в поисках кофейного аппарата или чего-нибудь в этом роде. Он ужасно хотел есть, и об этом постоянно напоминал урчащий живот. С утра маковой росинки во рту не было. Должны же они тут чем-то питаться?! Наконец, он обнаружен кулер и попросил Аверина принести стаканчик кофе, если не затруднит. Тот лишь коротко кивнул и буквально пулей метнулся исполнять просьбу.

«Вот это рвение! Его бы энергию да в нужное русло — цены ему не будет!».

Пока Аверин отсутствовал, лейтенант решил действовать. Он решительным шагом прошел к старику, на мгновение заглядевшись на весьма сексуальную брюнетку в бордовом нижнем белье с рюшами, которая прошла мимо него, потрясая приличных размеров бюстом и виляя кормой. Девушка мило улыбнулась ему, отчего Григорий ощутил легкое покалывание внизу живота. Мельник сглотнул набежавшую слюну и налетел на журнальный столик.

Старик с арбузной коркой на голове, поднял взгляд, а нарушитель его спокойствия даже не извинился.

— Вы Махлахов, насколько я понял?

— Ну да, — тот посмотрел по сторонам и отложил бумаги в сторону. — С кем имею честь?

— Следователь Мельник, занимаюсь исчезновением некой Анфисы Пеховой. Вам что-нибудь известно по этому поводу?

Старик запустил руку в брюки, что-то там поправил и ответил.

— Это не ко мне, я больше по овощам специализируюсь.

Лейтенант пристально посмотрел Махлахову в глаза.

— Вы уверены?

— Абсолютно, молодой человек!

Мельник вспомнил слова Жеглова — быть понаглее, и перешел к более резкой форме общения. Он поставил одну ногу на стол, скинув бумаги на пол, уперся рукой в колено и сдвинул брови.

— Чего ты мне втираешь, упырь?! Она должна была сниматься у тебя в передаче, за ней машину прислали и больше ее никто не видел.

У Махлахова глаза полезли на лоб. Он стал озираться, ища чьей-нибудь поддержки, но все сотрудники Первейшего канала занимались своими делами, не обращая на него никакого внимания.

— Я не понимаю вас! — заскулил он и вскинул руки, прикрывая лицо. Видимо, его частенько колотили, если организм непроизвольно реагирует на малейшее изменение в интонациях собеседника.

— Еще скажи, упырь, что ты не ведешь передачу «Ну и пусть говорят, нам-то что»! — сквозь зубы выдавил Мельник, сжимая кулаки. — Я тебе эту корку в задницу затолкаю!

— Не влезет, я пробовал, а передачу я действительно не веду! — сорвался в писк старик и вжал голову в плечи. — Это другой Махлахов! Вон тот, в костюме накаченного мужика.

— Вас тут несколько?! — удивился Григорий и посмотрел в сторону, куда тыкал пальцем обладатель арбузного шлема. — Он тоже идиот?!

Между камерами бегал мужчина с трехдневной небритостью на лице и размахивал карточками, зажатыми в руках, и орал, как ошпаренный.

— Добрый вечер, добрый вечер, добрый вечер! Где мой йогурт, где мой йогурт, где мой йогурт?

Мельник тяжело вздохнул, принял из рук подошедшего констебля пластиковый стаканчик с дымящимся растворимым кофе и одноразовую тарелку с бутербродами с красной икрой.

«Однако их здесь недурно кормят! — подумал он и направился в сторону Махлахова помоложе».

Аверин крутил головой в разные стороны, пялясь на красоток в купальниках, временами щурясь от света ламп и прожекторов. На креслах, стоящих вдоль стен и образующих амфитеатр, уже собиралась массовка, участвующая в съемках передачи за пятьдесят империалов в час. На огромном плазменном экране высветилась ее тема:

Мельник, как корова языком, слизал с тарелки закуску, проглотил, не пережевывая, и поспешил к орущему ведущему, который бегал по студии в костюме атлета бодибилдинга, видимо одолженным у солиста «Кофе в одну харю».

— Прошу прощения, что отвлекаю: я сотрудник Имперского сыска. У меня к вам несколько вопросов, — представился Григорий.

— Добрый вечер, добрый вечер, добрый вечер! — затараторил тот. — Только быстро, только быстро, только быстро! Скоро съемка, скоро съемка, скоро съемка!

Мельник перебросил куртку на другую руку и посторонился, пропуская девушку с огромными, явно силиконовыми грудями.

— У вас вчера была назначена встреча с Анфисой Пеховой, так?

— Все верно, все верно, все верно!

— Вы посылали за ней машину? — Григорий сделал глоток кофе.

— Посылали, посылали, посылали.

— Но она не приехала, так?

— Сука, сука, сука! — возмутился Махлахов, и Мельник понял, что ведущий так выразил свое недовольство за срыв съемок.

Констебль усердно орудовал ручкой, не забывая смотреть по сторонам. Зал заполнился зрителями, операторы заняли свои места за камерами. Полуобнаженные красотки разбежались. Махлахов сделал рукой «пока-пока», развернулся и молча ушел, оставив Мельника недоумевать.

«А это как?! Я же еще не закончил! Писец тут порядки!».

— Макс, — обратился лейтенант к помощнику. — Делай что хочешь, но найди мне «мерин», который приезжал за Пеховой, и отследи его маршрут. Понятно?

Тот кивнул. В этот момент кто-то крикнул «Мотор!», и съемка очередного выпуска «Ну и пусть говорят, нам-то что!» началась. На середину площадки выскочил Махлахов, натянувший белую майку, и поприветствовал зрителей.

— Добрый вечер, добрый вечер, добрый вечер!..

Мельник только покачал головой. Неужели кто-то смотрит это бред? А ведь находятся люди, которые этот бред придумывают, ночами не спят!

— Босс, куда теперь едем? — спросил Аверин, оттягивая ворот форменного френча.

Григорий допил кофе, трехочковым броском в урну избавился от стаканчика и накинул джинсовку.

— В управление, в управление, в управление. Тьфу ты, мать твою…

«Вот жизнь стала! Раньше вездесущие старушки видели и знали все, что происходит в радиусе квартала от их дома. Сейчас бы не бегал, как угорелый, в сотнях километрах от родного города. Давно бы какая-нибудь бдительная бабушка увидела, записала в блокнотик и доложила куда следует. И объявление по телеку не дашь, тут же паника поднимется и преступник, чего доброго, грохнет похищенную. Твою мать! Что же он молчит? Даже выкуп не требует. Дела…».

.

.

.

Телефонный рингтон разбил звенящую тишину гримерки, заставив молодую особу оторваться от созерцания себя любимой. Она очень гордилась своими формами. Прикусив губу, Марья напоследок еще раз покрутила кончиками пальцев соски и отошла от зеркала. Огромные груди плавно качнулись в сторону, и хозяйку молочных желез занесло влево. Она едва не упала, но успела ухватиться руками за стол, стоящий посреди помещения, уронив на пол четыре вазы, две корзины с цветами и фикус — знаки внимания надоевших поклонников, которые приходят с детьми на ее спектакли.

• Предыдущая
• 10/43
• Следующая