Задачки для волшебников - Шумская Елизавета - Страница 5
- Предыдущая
- 5/20
- Следующая
– И не говорите, барышня, – вздохнул пожилой лесник, со знанием дела подсовывая девушке деревянную плошку с каким-то порошком. – Для нас сплошное разорение. Только на базарах денежку-то и зарабатываем. А раньше после пары выходных возвращались со звонкой монетой в кошельке.
Знахарка растерла меж пальцев предлагаемый порошок и восторженно закатила глаза. Кивнула:
– И вот этого еще… сколько его вообще у вас? Вот все это и… если сбросите пару монеток, тогда все возьму. Договорились? Отлично, давайте-давайте!.. – Во взоре травницы практически светились строчки рецептов, а улыбка то и дело появлялась на лице. – Так что же случилось, уважаемый? Товар же неплохой.
– Товар-то не изменился. Продавать стало некому, – посетовал торговец.
– Как же так? – удивилась Ива. – Раньше же продавали.
– И сейчас продаем. Да только эти новомодные лекари особо его не жалуют. Уж не знаю, чем там они народ потчуют, но как его милость вернулся из своих поездок и привез этих шарлатанов, так и кончилась наша торговля. Выжили всех знахарок, даже аптекари к нам теперь редко захаживают. Все какие-то заморские склянки подсовывают людям, поди пойми, какую гадость туда напихали.
– Диву даюсь, – покачала головой травница, ради такого дела даже оторвавшаяся от каких-то дико вонючих пучков, один вид которых вызывал у тролля желание проверить наличие амулета от сглаза. Уж больно нехорошо на него смотрели сушеные лягушки, бесцеремонно стянутые по дюжине в связку. – Как можно знахарок, которые поколениями лечили, променять на каких-то чужеземных лекарей?
– Да мы бы и не меняли, – открестился лесник. – Да его милость, если ему вожжа под хвост попала, кого угодно со свету сживет или так достанет, что жизнь не мила будет. Подати там подымет али запреты какие введет, да мало ли чем жизнь можно испортить?
– Охохонюшки, – посочувствовала задетая за живое девушка. – Не к добру это. Так и до беды недалеко. – Она знала, о чем говорила. Знахарки не только лечили, но частенько отгоняли мелкую нечисть и нежить, не допускали какого иного зла, о котором обычные люди и слыхом не слыхивали.
– Да уж дождались, – вступила в разговор соседка лесника, раздосадованная тем, что столь заинтересованная покупательница разговоры разговаривает с одним лишь продавцом, а не переходит к другому прилавку. – Уже четверо ребятишек пропало неведомо куда.
– Как так? – распахнула глаза благодарная слушательница.
– Да вот так…
Историей охотно поделились с щедрой покупательницей, но стоило ей отойти, как та же торговка покачала головой и недовольно буркнула вслед травнице:
– Все вы до чужой беды охочие, небось какая-то из вас и виновата.
На нее заворчали с обеих сторон.
– Что вы бурчите-то, а? – не испугалась она. – Думаете, им понравилось, что их выдворили и никто не заступился? А, сразу замолчали! Небось сами понимаете, что непросто так дети-то пропали. Наверняка какая-то из них и прокляла.
Вокруг снова вяло заспорили.
– Все они хорошие, пока их не трогают. Из этих знахарок каждая вторая ведьма.
– Но ведь раньше не пакостили!
– Раньше их и не трогали, – стояла на своем торговка. – А тут шутка ли – из города, где веками их семьи жили, выгнали. И что, кто-то хоть что-то сказал?
– На того, кто тебе ответить не может, легко всех собак повесить!
– Вот-вот, проклясть, если уж на то пошло, можно и без ведьмовского дара!
– Можно-можно, – согласились вокруг.
– Знаете, что еще хочу сказать, – влез в разговор лесник, – пока наши стражники служили, такого безобразия не было! А как пришли эти новые, так и начались беды!
– Эти тоже вроде ничего. Взяток не дерут по крайней мере!
– Да, деньгу прежние тянули, это точно. Но и дети при них не пропадали.
– Представляете, – делилась новостями вернувшаяся с рынка Ива, – в городе за последнюю седмицу пропало уже четверо детей четырех – шести лет. Местные говорят, что, бывало, дети пропадали. Кто в реке утонул, кто в лесу заблудился. Но чтобы сразу четверо, да еще таких малышей…
– И за очень короткий срок, – мигом уловил идею Златко.
Ива раскладывала покупки на кровати по одной лишь ей известной системе. Глядя на это, Калли всерьез начал опасаться, что постели не хватит и его сгонят со стола.
– А что власти говорят? – Дэй с сомнением разглядывала одну из балок потолка, прикидывая, выдержит ли та ее вес.
– Вроде каких-то религиозных дуриков ловят. – Тролль грыз очередной крендель, подумывая о том, что за его труд по перетаскиванию всех купленных Ивой запасов ему требуется дополнительная порция еды. Крендели за таковую он не считал. – Мол, они, наверное, детей в жертву принесли.
– Это что же они тут таких опасных фанатиков развели? – поразилась гаргулья, решившая не рисковать и плюхнувшаяся на вторую кровать.
– Да они и сами по себе легко заводятся, – фыркнул Калли.
– Если не уследить вовремя, – вынес приговор властям Златко. – Но тела или, возможно, какие-то следы нашли?
– Вроде нет. – Ива с сомнением поглядела на очередную травку, задавая себе неизбежный после каждого похода за покупками вопрос: а не переборщила ли она? – Иначе говорили бы не о пропавших, а об убитых.
– Логично, – вынужден был согласиться Бэррин. – А может, мы…
– Нет! – хором ответили ему.
Отправились к Полукругу только после обеда. Златко считал, что в темноте зрелище будет выглядеть краше, но совсем к ночи ему выехать не дали. Компромисс не устроил никого.
– Этот Полукруг, он же в горах, да? – Ива почему-то поежилась. Солнце грело, но периодически откуда-то налетал холодный, резкий ветер, за несколько секунд пробирался под одежду, морозил кожу, после чего с чувством выполненного долга уносился прочь. – Мы в темноте там ноги не переломаем?
– Темнеет сейчас поздно, – проворчал Златко. – Так что всей прелести огней мы так и так не увидим. Да и там не столько гора, сколько высокий холм. Лошади пройдут без труда. А обратно, даже если стемнеет, как мне бы очень хотелось, ибо так мы увидим действительно впечатляющее зрелище… – Юноша поймал четыре злых взгляда и осекся. – Так вот, если стемнеет, то можно подсветить магическими огоньками или просто факелами.
– Если мы переломаем себе кости, это будет на твоей совести, – не смогла удержаться Дэй.
– Если так уж боишься, то перекидывайся в каменную и прекрати выедать мне мозг! – не выдержал Златко.
– Это я-то боюсь?!
Ива всегда удивлялась, почему представители направления Бой так заводятся от этой фразы. Причем все. Знахарка не видела ничего плохого в том, что кто-то испытывает страх. Скорее, наоборот, опасения говорят о наличии разума. Преодолевать страх – вот истинная доблесть. Но Дэй, Грым и их соратники по направлению отчего-то думали иначе, а значит, Златко сейчас не поздоровится. «Завяжется потасовка, а это надолго, – размышляла травница, – потом мне придется кого-то, а возможно, обоих лечить. Это нас еще больше задержит. В результате мы попадем на гору в полной тьме. Еще и ночевать там придется. Не этого ли добивается наш любезный Сине… тьфу ты!.. Златко?»
– Слушайте, ребята, а что там за вопли? – Ива решила сменить тему, тем более справа от них действительно раздавался какой-то шум.
– Это на параллельной улице, – поддержал ее Калли, очевидно пришедший к тем же выводам.
– Давайте посмотрим! – мигом загорелся Бэррин.
Эльф и знахарка переглянулись. Теперь идея уже не казалась им такой удачной.
– Вдруг там какое-нибудь восстание с попыткой освободить узников из тюрьмы? – уже строил теории Златко.
– О, обожаю, когда главнюков вешают! – заржал Грым, поворачивая своего тяжеловеса в проулок.
Дэй сердито сплюнула.
– Что-то не похоже на мятеж, – через несколько минут наблюдения за толпой на площади высказался Калли.
– Ага, – подтвердила гаргулья. – Скорее, на какое-нибудь религиозное шествие.
- Предыдущая
- 5/20
- Следующая
