Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том 2 (ЛП) - Рейнольдс Джош - Страница 8

Он знал, что произойдет. Знал, потому что это уже произошло. Это было настоящее. Повторения не будет. Элисса показала ему зеркало, а он его разбил.

Он старался не думать о том, что в нем увидел, — не думать о своем будущем.

Зеркало разбилось. Но Элисса собрала осколки, тщательно уложила в серебряную рамку и, что-то шепча, принялась водить по ним кончиками пальцев, которые сделались ярко-красными от прилившей к ним крови.

Он знал, чем она занимается, но старался об этом не думать. Мысли Конрада приковывал его слепой левый глаз, который мог видеть будущее.

Постепенно Конрад пришел в себя, его сердце перестало бешено колотиться. Он почувствовал себя спокойнее, паника улеглась.

Отругав его за разбитое зеркало, Элисса не сказала больше ни слова. Видимо, она поняла, что произошло что-то необычное, раз он повел себя так странно.

Посмотрев на себя в зеркало, она бросила взгляд на Конрада. Их глаза встретились.

— Я же пошутила, когда сказала, что уродливое лицо разбивает зеркало, — сказала она. — Ты что, подумал, что я серьезно? Или испугался самого себя? — насмешливо улыбнувшись, добавила она.

Он молча покачал головой и потер глаза, думая о том, что ей сказать.

— Что ты там увидел? — спросила Элисса.

Он уставился на нее. Откуда она знает, что он увидел нечто странное?

Она была его единственным другом, они любили болтать обо всем на свете. Кроме одного: они никогда не обсуждали ее умение колдовать.

Он посмотрел на ее пальцы. Почему их кончики такие красные — может быть, она порезалась об осколки зеркала?

Что ж, если Элисса не хочет распространяться о своих талантах, почему он должен ей все рассказывать?

Была и еще одна причина: Конрад по-прежнему не испытывал к Элиссе полного доверия. Он не знал почему; просто что-то его останавливало. Да, она была его единственным близким существом, он мог отдать за нее жизнь — и все же его постоянно грыз червь сомнения.

Лучше не лезть в ее дела, тогда и ему не придется открывать ей всю правду о себе, а то, чего доброго, попадешь в ее сети и не выпутаешься.

Глупая мысль, конечно, но как примирить разум и чувства?…

И все из-за его глаз. Надо же, видит то, что произойдет в будущем…

Только сейчас он вспомнил, что его левый глаз всегда видел на одно мгновение вперед.

Вот, значит, как ему удавалось увернуться от сапога Бранденхаймера или его кнута. Он знал, куда будет нанесен удар, и успевал отскочить.

Элисса вновь принялась смотреться в зеркало, осторожно слизывая кровь с кончиков пальцев.

Теперь Конрад начал сомневаться, что видел в зеркале свое собственное отражение. Может быть, это была просто игра света, а впрочем, нет, он ведь закрыл глаза. Значит, с ним что-то случилось.

Он не мог видеть свое будущее; у него никогда не было таких способностей. Он отказывался в это верить.

Он не скажет Элиссе, что увидел в зеркале; но нужно сказать хоть что-то.

— Я еще никогда не видел своих глаз, — сказал он. — Я и не знал, что они разного цвета. Я так удивился. Прости, я не хотел разбивать твое зеркало. Я не знал, что стекло такое хрупкое.

Она молча смотрела на него, и было видно, что она ему не верит. Значит, чтобы она поверила, нужно сказать правду. Не всю, разумеется.

— Когда я закрываю правый глаз, — начал объяснять он, — левый ничего не видит. Когда правый глаз открыт, я вижу левым — но то, что я вижу, немного другое. Я вижу не то, что происходит сейчас, а то, что произойдет.

— У тебя есть дар предвидения? Ты можешь предсказывать будущее?

Конрад пожал плечами:

— Я вижу вперед на несколько секунд, ну, может, на минуту.

— Значит, когда мы с тобой встретились тогда, в лесу, ты видел того зверя?

— Я знал, где он прячется. Когда ты поехала в его сторону, я понял, что ты его не видишь, как вижу я. Потом он выпрыгнул из-за кустов и вышиб тебя из седла. А потом я увидел все это снова, только чуть позднее. Хорошо, что он тебя не убил.

— Потому что ты меня предупредил.

— Наверное, — пожал плечами Конрад.

— А сейчас ты что-нибудь видишь?

— Ничего. — Он покачал головой. — В смысле, ничего другого. Я вижу, как ты сидишь рядом со мной, и все. — Он посмотрел в сторону леса. — Там тоже все тихо.

— Значит, ты чувствуешь приближение опасности? Ты знаешь, что произойдет что-то страшное, и умеешь это предотвратить?

— Нет, не могу. Я могу видеть, что сейчас что-то произойдет, и успеваю к этому подготовиться. Если, например, рядом дикий зверь, я могу от него уйти. Я знаю, где он пойдет, и сверну в сторону.

Элисса была права: он предвидел опасность. Это могло быть что-нибудь обычное, вроде палки, которую занес над ним Бранденхаймер. Или что-нибудь посущественнее. Так он уже несколько раз спасал себе жизнь.

Но бывали случаи, когда он едва не погиб.

Он не мог полностью полагаться на свой дар, поскольку пару раз он его серьезно подвел. Первый раз — когда он сражался с тварью, напавшей на Элиссу. На какое-то мгновение он словно ослеп и не знал, что сейчас сделает тварь, куда нанесет удар.

Правый глаз показывал, что происходит, а вот левый полностью отключился. Его окружила тьма, будущее превратилось в черную пустоту, и он подумал, что умирает. Вероятно, он не видел своего будущего, поскольку ему было нечего видеть.

Но он не умер. Умер зверочеловек. Но самым страшным эпизодом той битвы стала для Конрада внезапная слепота.

Во второй раз это случилось, когда он убил кабана. Тогда тушу утащили волки — а он и не догадывался, что они рядом, в результате чего сам едва не стал жертвой хищников.

Второе зрение появлялось у него только в минуту опасности. Но поскольку опасность подстерегала его всегда, он уставал и порой становился столь же уязвимым, как и любой другой человек.

Он умел предвидеть события только на несколько секунд вперед — до нынешнего дня, когда он увидел себя через много лет.

— Если ты умеешь предвидеть только опасность, — сказала Элисса, — значит, не сможешь сказать, что сейчас произойдет…

Он недоуменно уставился на нее. Элисса, сделав равнодушное лицо, положила зеркало на траву.

Затем наклонилась, сняла одну сандалию и швырнула ее в сторону Конрада. Сандалия шлепнулась рядом с ним. Развязав шнурок на другой, Элисса дернула ногой, и в него полетела вторая сандалия. Конрад поймал ее на лету, чтобы не получить удар в грудь.

На Элиссе были шелковая блузка и длинная бархатная юбка. Светло-голубая блузка завязывалась несколькими ленточками. Элисса начала их медленно развязывать, одну за другой, переходя от шеи к талии.

Блузка распахнулась, и Конрад увидел грудь девушки. Элисса встала и поправила тонкий пояс, стягивающий бирюзовую юбку. Этот пояс был скорее украшением, поэтому, оставив его на талии, Элисса решительно взялась за тесемки, удерживающие юбку.

Юбка представляла собой кусок материи, дважды обернутый вокруг бедер. Элисса развернула ткань.

Глядя Конраду в глаза, она медленно высвободила из юбки одну ногу. Постояла, положив руки на бедра и прикрываясь юбкой, затем отпустила ткань — и юбка упала к ее ногам. Элисса быстро повернулась к Конраду спиной.

Бросила на него взгляд через плечо. Теперь на ней осталась одна блузка, которую она осторожно сняла и бросила на траву рядом с юбкой.

Он видел Элиссу обнаженной много раз, но сегодня смотрел на нее по-другому. Обычно она быстро раздевалась и бросалась в воду, но еще ни разу не сбрасывала одежду так дразняще-неторопливо.

Элисса медленно повернулась к нему. На ней остались только ее драгоценности — серебряное ожерелье, пояс и браслеты на руках и ногах.

Девушка стояла, положив руки на талию и расставив ноги. Конрада всегда удивляла ее невероятно светлая кожа. Не считая иссиня-черных волос и розовых сосков, тело Элиссы было совершенно белым.

Облизнув пересохшие губы, Конрад взглянул на свою подругу.

— Ты что, хочешь искупаться? — спросил он.

Она тряхнула головой. Потом подняла правую руку и поманила его к себе.