Третий Храм Колумба - Берри Стив - Страница 9

Но никто ничего не знал наверняка.

Испанское правительство лишь усугубило интригу, сделав официальное заявление, что в архивах нет никакой карты, однако они не могут позволить независимым исследователям убедиться в этом.

Повинуясь импульсу, Элли написала статью о Колумбе для «Минервы», британского журнала по древним искусствам и археологии, который читала много лет. К ее несказанному удивлению, статью напечатали, что и привлекло к ней Захарию Саймона из Австрии.

Он оказался необыкновенным человеком. Одним из тех, кто сделал себя сам: получив скромное образование, он добился поразительных успехов в бизнесе и финансах. Захария старался держаться в тени, жил один, так и не женился и остался бездетным. Он не нанимал специалистов по рекламе и связям с общественностью или многочисленных ассистентов. В общем, этот человек был простым мультимиллиардером, о котором мир знал очень мало. Его великолепный особняк находился в предместье Вены, а кроме того, он владел несколькими зданиями в городе, в том числе квартирой, куда поселил Элли. Она также узнала, что ее новый знакомый активно занимается благотворительностью и его фонды выделяют миллионы долларов огромному количеству еврейских организаций. Об Израиле он всегда говорил с восхищением. Вера играла важную роль в жизни Захарии Саймона, как и в жизни Элли Беккет.

Захария был рожден и воспитан в иудейской вере, а Элли приняла иудаизм пять лет назад, но рассказала об этом только деду, который очень обрадовался. Он хотел, чтобы его внуки были иудеями, однако ее отец положил конец его надеждам. Но Элли, в отличие от матери, никогда не находила утешения в христианстве. В детстве и юности она не приняла его постулатов, а позднее решила, что ей намного ближе иудаизм. В результате девушка занялась его изучением, после чего прошла все необходимые формальности.

Это была единственная тайна, которой она не поделилась с матерью.

О чем теперь очень жалела.

Элли быстро шагала по лабиринту узких, мощенных булыжником улиц. Издалека донесся бой часов, отбивающих восемь вечера. Ей следовало зайти домой и переодеться, но она решила сначала помолиться. К счастью, Беккет отправилась на «представление» в длинном шерстяном пальто – в Вене было холодно – и оно скрывало ее колени и разрезанную одежду. Здесь, в этом древнем городе, в котором когда-то жили двести тысяч евреев, а теперь осталось только десять тысяч, Элли чувствовала особенно тесную связь с прошлым. Нацисты уничтожили девяносто три синагоги, стерев с лица земли даже их следы. Шестьдесят пять тысяч евреев погибло. Когда она размышляла о подобных вещах, ее мысли всегда устремлялись к 70-му году I века и к тому, что ее новая религия считала величайшей трагедией еврейского народа.

Сначала пришел Навуходоносор и вавилоняне в 586 году до нашей эры. Они забрали с собой весь Иерусалим, его чиновников, воинов, ремесленников и пленников. Остались только нищие. Захватчики уничтожили Первый Храм Соломона, самое святое место для евреев, и присвоили его сокровища, разбив на куски священные золотые сосуды. В течение нескольких поколений евреи находились в ссылке, но позже вернулись в Палестину, чтобы выполнить повеление Бога и построить новый Храм. Моисей получил точный чертеж с указанием формы священных сосудов. Строительство Второго Храма закончилось в 516 году до нашей эры, но Ирод в 18 году до нашей эры полностью его перестроил и расширил. Именно Храм Ирода приветствовал римлян, когда они покорили Иудею в 6 году нашей эры, и он же продолжал стоять через шесть лет, когда началось восстание.

Восставшие одержали победу.

Радость наполнила Иудею. Наконец удалось свергнуть римское владычество.

Но все знали, что легионы вернутся.

И они вернулись.

Нерон направил Веспасиана с севера, а Тита с юга – отец и сын, два полководца. Они вторглись в Галилею в 67 году нашей эры. Два года спустя Веспасиан стал императором, приказав Титу и восьмидесяти тысячам воинов преподать евреям урок.

Иудея была вновь покорена, а в 70 году нашей эры началась осада Иерусалима.

Шли ожесточенные сражения, и условия жизни в городе были почти невыносимыми. Ежедневно через стены города перебрасывали сотни трупов, голод и болезни стали могущественными союзниками римлян. Наконец тараны пробили бреши в стенах, и ударные римские войска отбросили защитников города к Храму, где они забаррикадировались для последней схватки.

В течение шести дней стены Храма оставались несокрушимыми. Храмовая гора вела оборону.

Могучие камни выдерживали все удары.

Попытки взобраться по ним заканчивались неудачей. Наконец римлянам удалось поджечь ворота и ворваться внутрь.

Евреи также устроили пожар, чтобы остановить наступление римлян, но пламя распространялось слишком быстро и охватило преграды, охранявшие алтарь. Защитников было слишком мало, а римляне имели огромное преимущество в численности. Однако евреи встретили смерть достойно: многие бросались на римские мечи, некоторые убивали друг друга, другие прыгали в огонь.

И никто из них не считал, что это крушение всех надежд.

Наоборот, они видели в собственной гибели спасение и были счастливы умереть вместе со Вторым Храмом.

Окутанные дымом центурии опьянели от убийств и грабежа. Вокруг священного алтаря громоздились трупы, кровь лилась на его ступени, новые и новые тела падали в алые потоки. И скоро уже нельзя было пройти по Храму, не коснувшись смерти.

Тит и его свита сумели войти в святилище до того, как оно прекратило свое существование. Они слышали о его великолепии, но то, что они увидели собственными глазами, поражало. Святая Святых, главная часть Храма, была изукрашена золотом, а внутренняя дверь сделана из коринфской меди. Над двенадцатью ступенями, ведущими к входу, свисала лоза с гроздьями винограда из золота, высотой в человеческий рост. Корона из серебра и золота – не оригинал, а копия той, что носил Первосвященник после возвращения из вавилонского изгнания – занимала почетное место.

И еще они нашли там предметы культа.

Золотая Менора. Стол хлебов предложения. Серебряные трубы.

Все это Бог поручил создать Моисею на горе Синай. Римляне знали, что уничтожение Второго Храма и разграбление его сокровищ будет актом символического уничтожения иудаизма.

И произойдет новое изгнание.

Не физическое, хотя многие погибнут или попадут в рабство, но духовное.

Третьего Храма не будет.

«В течение последних 1940 лет так и было», – подумала Элли, входя в единственную венскую синагогу, не уничтоженную нацистами.

Штадтемпель прятался в окружении анонимных многоквартирных домов, благодаря императору Иосифу II, издавшему закон, по которому фасадом на улицу разрешалось строить только католические церкви. По иронии судьбы, синагога уцелела именно по этой причине: немцы не могли ее сжечь, не уничтожив весь квартал.

Святилище девятнадцатого века имело овальную форму. Его потолок поддерживали золоченые балки и кольцо из двенадцати ионических колонн, символизирующих двенадцать сыновей Иакова, прародителей всех колен Израилевых. В высоту вздымался небесно-голубой купол, усыпанный звездами. За прошедший месяц Элли приходила сюда множество раз, и форма здания и изящество линий вызывали у нее ощущение, что она находится внутри хрустального яйца.

Что означало бы для евреев возведение в Иерусалиме Третьего Храма?

Все.

А для того, чтобы осуществить мечту ее новой веры, требовалось вернуть священные сосуды.

Взгляд Элли переместился к тускло освещенному алтарю, и ее глаза наполнились слезами.

Девушка все еще чувствовала прикосновения грубых рук. Никогда прежде никто так ее не трогал.

Она заплакала.

Что подумала бы ее мать? Она была хорошей женщиной, редко плохо отзывалась о бывшем муже и всячески уговаривала дочь простить его.