Третий Храм Колумба - Берри Стив - Страница 5

Это и были мароны – смесь местных таино и привезенных сюда африканцев.

Таких, как Роу.

– Пойдешь к ним? – спросил его старший помощник.

Бене знал, что его человек боится собак, но ненавидит торговцев наркотиками. Ямайка страдала под гнетом криминальных элементов. Дон находился в полукилометре от них, и за ним охотилась яростная стая гончих, не признающая авторитетов. Его вооруженные приспешники превратили Кингстон в зону военных действий, где в результате перестрелок погибло несколько невинных людей, попавших под перекрестный огонь. Последней каплей, переполнившей чашу терпения Роу, стала стрельба возле больницы и школы, когда пациентам пришлось прятаться под кроватями, а школьникам сдавать экзамены под свист пуль. Бене заманил дона на встречу – приглашения Бене Роу никто не мог позволить себе игнорировать – и привел его в горы.

– A wa yu a say? – спросил надменный дон на местном диалекте.

– Говори по-английски, – велел ему Роу.

– Ты стыдишься себя, Бене?

– Я стыжусь тебя.

– И что ты планируешь делать? Выследить меня?

– A no mi.

«Не я». Бене сознательно перешел на диалект, чтобы показать этому типу, что ему известно, откуда он родом. Он показал на псов, которые лаяли в клетках, стоявших в грузовике.

– Они тебя достанут, – предупредил он.

– И что ты сделаешь? Убьешь меня?

Преследователь наркоторговца покачал головой:

– Это сделают псы.

Он улыбнулся, вспомнив, как широко раскрылись у ублюдка глаза. Роу увидел в них, что страх ведом и тому, кто сам убивал без всякой на то причины.

– Ты перестал быть одним из нас! – прорычал дон. – Ты забыл, кто ты такой, Бене.

Роу шагнул вперед и остановился в нескольких дюймах от дона, одетого в открытую шелковую рубашку, сшитые на заказ брюки и дорогие кожаные туфли. Бандит думал, что так он будет производить впечатление, но большая часть того, что делал этот недоумок, не достигало цели. Он был худым, как сахарный тростник, с одним блестящим и одним стеклянным глазом и ртом, полным гнилых зубов.

– Ты ничто, – сказал ему Роу.

– Однако ты считаешь, что я должен умереть.

Бене рассмеялся.

– Это точно. Но если бы я считал тебя достойным уважения, то застрелил бы. Ты животное, и мои собаки охотно травят животных.

– Тебе за это платит правительство, Бене? Они сами не в силах со мной справиться и наняли тебя?

– Я сделаю это для себя.

Полиция дважды неудачно пыталась его арестовать, но каждый раз в Кингстоне начинались волнения. Как грустно, что преступники становятся героями! Но мафиози всегда отличались хитростью. Правительство Ямайки не могло как следует заботиться о своих гражданах, и тогда в дело вступали доны: они раздавали еду, строили общественные центры, обеспечивали нуждающихся лечением – иными словами, всячески искали расположения населения.

И им это удавалось.

Люди были готовы устраивать беспорядки, чтобы помешать аресту своих благодетелей.

– У тебя тридцать минут до того момента, как я открою клетки.

Дон несколько мгновений колебался, но понял, что Бене не шутит, и бросился прочь.

Как обычный раб, сбежавший от своего хозяина.

Роу с наслаждением вдохнул чистый горный воздух. Кольца лазурного тумана, густого, словно молоко, опустились на соседние пики. Три из них превышали две тысячи метров, а один достигал почти двух с половиной тысяч. Они тянулись с востока на запад, отделяя Кингстон от северного побережья, и их призрачный ореол производил такое впечатление, что англичане назвали их Голубыми горами.

Двое людей Бене стояли рядом, держа на плечах ружья.

– У нас на сегодня осталась еще одна проблема, – сказал он, продолжая смотреть вперед. – Он придет?

– Уже в пути. Они ждут возле грузовиков, пока мы будем готовы.

Земля на много километров вокруг являлась собственностью Роу. Раньше большинство маронов обрабатывали несколько квадратных метров чужой земли, за что каждый год платили определенную сумму. Теперь он владел сотнями тысяч акров и позволял пользоваться ими бесплатно.

Издалека все еще доносился лай собак.

Бене посмотрел на часы.

– Большая Нэнни уже почти его догнала. Она редко позволяет жертве бежать больше часа.

Свирепые длинноногие собаки, обладающие поразительной выносливостью и силой, были хорошо обучены. Кроме того, они умели забираться на деревья, что вскоре обнаружит сегодняшний беглец, если сделает ошибку и решит, что высокие ветви помогут ему избежать гибели.

Кубинских гончих в течение многих лет выводили ради одной-единственной цели.

Загонять черных беглецов.

Эта же стая была более продвинутой: они охотились как на черных, так и на белых. Но, как и их предки, псы убивали свою жертву, только если она сопротивлялась. В противном случае они просто останавливали ее, приводили в ужас свирепым лаем и дожидались появления хозяина.

– Мы пойдем в их сторону, – сказал хозяин собачьей стаи.

И повел своих товарищей в лес. Там не было тропинок, и их со всех сторон окружал густой кустарник. Один из людей Роу вытащил мачет и начал прорубать дорогу. Бене всегда переходил на местный диалект, когда произносил это слово, отбрасывая звук «е» в конце. Забавно, но некоторые вещи в себе он перебороть не мог.

В кронах деревьев шумел ветер.

Как легко спрятаться среди папоротников и орхидей! Никто и никогда тебя здесь не найдет. Именно по этой причине британцы и привезли псов для охоты на беглецов.

Запах не знает границ.

Роу и его спутники продвигались в сторону собачьего лая. Мужчина с мачетом прорубал дорогу. Тонкие лучи солнца пробивались сквозь листву.

– Бене! – позвал предводителя другой помощник.

Толстый лиственный ковер приятно пружинил под ногами, делал шаги бесшумными и позволял слушать пение птиц над головой. Под листвой попадались камни и ветки, но Роу был в прочных сапогах. Он сделал еще несколько шагов и обнаружил своего человека на небольшой поляне. Розовый ибис вспорхнул с одного из дальних деревьев и принялся набирать высоту, энергично работая крыльями. Под тяжелыми ветвями росли разноцветные орхидеи.

Бене заметил камни, разбросанные среди папоротников.

Собаки завыли.

Так они подавали сигнал об успехе.

Они окружили жертву.

Их хозяин наклонился, чтобы получше рассмотреть камни. Более крупные частично скрывались под землей, мелкие еле выглядывали на поверхность. Они заросли мхом и лишайником, но на некоторых еще различались едва заметные очертания букв.

Бене узнал буквы.

Иврит.

– И вот еще, – сказал его человек, когда они начали расходиться в стороны.

Роу остановился, понимая, что они нашли.

Надгробные камни.

Кладбище, о существовании которого они не знали.

Бене рассмеялся.

– О, сегодня хороший день, друзья мои! – с улыбкой сказал он. – Очень хороший. Мы наткнулись на сокровище.

Он подумал о Захарии Саймоне – тот будет очень доволен.

Захария Саймон вошел в дом. Том Саган ждал, продолжая сжимать в руке пистолет. Захария вспомнил отчет, который он получил: там было написано, что Саган – левша.

– Кто вы такой? – спросил хозяин дома.

Саймон представился и протянул руку, но так и не дождался встречного движения.

– Что вы здесь делаете? – спросил Том.

– Я несколько дней наблюдал за вами. – Захария указал на пистолет. – Возможно, я пришел вовремя.

– Фотография. На ней моя дочь.

Незваный гость повернул фотографию так, чтобы они оба могли ее видеть.

– Она моя пленница. – Саймон помолчал, ожидая реакции, а когда ее не последовало, спросил. – Вам все равно?

– Конечно, нет. И у меня есть пистолет.

Саган слегка помахал оружием, и Захария оценивающе посмотрел на своего противника. Это был высокий мужчина с мальчишеским небритым лицом, темными внимательными глазами и короткими густыми черными волосами, которым он позавидовал – его собственные давно исчезли. Никаких следов регулярных физических упражнений, мышцы груди и рук не слишком развиты – еще одна деталь из отчета: «Не делает отжиманий или подтягиваний». И все же Том Саган находился в неожиданно хорошей форме для мужчины сорока пяти лет, ведущего сидячий образ жизни.