Дневник жертвы - Кендал Клэр - Страница 42

– Откуда нам знать, что вы не его друг? – спросила миссис Беттертон.

– У такого психа не может быть друзей, Шарлотта! – вмешался мистер Беттертон.

– Откуда нам знать, что это не он вас прислал? Может, он вам заплатил! Он так уже делал. Правда, давно: в последние годы мы о нем не слышали. Появиться через столько лет и позлорадствовать – вполне в его духе.

У Клариссы так сильно тряслись руки, что кофе выплеснулся на чисто выскобленный деревянный стол. Она попыталась вытереть лужу рукавом пальто, но шерстяная ткань не впитывала жидкость, хотя в своем теперешнем состоянии она этого не замечала.

– Не волнуйтесь так, – произнес мистер Беттертон, вытирая кофе полотенцем. Миссис Беттертон снова нахмурилась. – Она не от него, Шарлотта, ты же видишь! – сказал он жене, мягко сжав ее локоть, и пододвинул Клариссе пачку бумажных салфеток. Он подождал немного, делая вид, что не замечает, как она сморкается и вытирает глаза, а затем снова обернулся к жене: – Ты ведь не хочешь, чтобы ее родители тоже через это прошли?

Миссис Беттертон прерывисто вздохнула.

– Но мы же ничего о ней не знаем, Джеймс! Она даже не сказала нам, как ее зовут!

Кларисса поспешила извиниться и представилась. Миссис Беттертон тут же потребовала у нее удостоверение личности; она протянула паспорт, и супруги внимательно его изучили.

– Понятно, почему он вас выбрал, – сказала женщина, бросив паспорт на край стола, так что Кларисса с трудом до него дотянулась. – Вы очень на нее похожи.

– Вряд ли мы вам чем-то поможем, – произнес мистер Беттертон. – В любом случае мы не станем ничего рассказывать, пока вы не объясните, какие у вас с ним отношения.

– У нас нет отношений… – начала Кларисса. Она рассказала им свою историю, стараясь говорить честно и по возможности коротко. О фотографиях она пока решила не упоминать.

– А сейчас он за вами не следил? – спросила миссис Беттертон.

Кларисса заверила их, что ни на станции, ни в поезде ничего подозрительного не заметила, и рассказала, как она звонила Рэйфу рано утром. Она не сомневалась, что за ней не было слежки. Она хорошо проверила: теперь она это умела.

– Он и так знает, где мы живем, – сказал мистер Беттертон. – Переехать мы не можем, потому что вдруг… – Он не договорил. – А вот для вас было бы лучше, если бы он не узнал о нашем знакомстве.

– Зачем нам вообще что-то рассказывать? Нашей дочери это уже не поможет!

«Ничего не выйдет», – обреченно подумала Кларисса. Она понимала, что вторгается в чужую жизнь и миссис Беттертон имеет полное право негодовать.

– Сожалею, что отняла у вас время. Мне не следовало приезжать, – сказала она, поднимаясь из-за стола.

– Сядьте, прошу вас, – ответил мистер Беттертон, бросив сердитый взгляд на жену. – Это хорошо, что вы так настойчивы. Продолжайте идти вперед: нельзя сдаваться, когда имеешь дело с этим человеком. Вы хотите выяснить, чего от него можно ждать, – и в этом вы совершенно правы.

Кларисса заметила, что они тоже избегают называть Рэйфа по имени.

Повернувшись к ним спиной, миссис Беттертон принялась загружать посудомоечную машину. Непонятно было, делает ли она это в знак протеста или в знак согласия; тем не менее, когда мистер Беттертон начал обстоятельный рассказ об отношениях Лоры и Рэйфа, она его не остановила. Однако вскоре вмешалась в разговор.

– Все эти романтические жесты объяснялись никакой не любовью, а навязчивым состоянием, – произнесла она горько, по-прежнему стоя к ним спиной, и Кларисса поразилась тому, что она вдруг так охотно заговорила.

Мистер Беттертон продолжал рассказывать. Очень скоро Лора переехала к Рэйфу – слишком скоро, на взгляд мистера Беттертона, – и тут же столкнулась с его совершенно дикими собственническими инстинктами. От него было не скрыться: он подсматривал, как она принимает ванну, подслушивал, как она говорит по телефону, читал ее письма… Кроме того, ее начали беспокоить его сексуальные пристрастия. Ему нужны были игры в стиле садомазо, но она на это не соглашалась.

Теперь мистер Беттертон откашливался перед каждой фразой. В начале рассказа он этого не делал; было очевидно, что ему неудобно говорить на такую щекотливую тему.

– От вас он тоже этого хотел? – спросил он.

Кларисса покачала головой и тут же почувствовала не ловкость оттого, что обманула его.

– Очень странно, – произнес он, недоверчиво глядя ей в лицо.

– Простите, – ответила она, понимая, насколько бессмысленно было что-либо от них скрывать: ведь они и так уже знали самое худшее. – Мне очень неудобно говорить о таких вещах… Да, от меня он тоже этого хотел.

Мистер Беттертон кивнул с мрачным удовлетворением и возобновил свой рассказ, ни о чем ее больше не спрашивая.

Рэйф не понимал разговоров о личном пространстве и не верил, что Лора может от него уйти. У него как будто не было семьи, не было прошлого: в его жизни не существовало ничего, кроме Лоры, и ее это страшно пугало. Начались бурные ссоры; каждая заканчивалась обещанием, что он постарается измениться и будет меньше ее контролировать. Когда Рэйфу предложили работу в другом городе, она поняла, что это ее шанс. После защиты диссертации у него несколько лет были только краткосрочные преподавательские договоры; все это время он из кожи вон лез, чтобы получить постоянное место в каком-нибудь приличном университете, на факультете английского языка и литературы, и Лора знала, что никакая сила не удержит его от переезда в Бат. И решила сбежать. Когда он поехал знакомиться со своим новым университетом, она просто собрала вещи и скрылась. Даже на работе никого не предупредила.

Сначала Лора вернулась к родителям, но он быстро ее вычислил. Он следил за домом, преследовал ее и шпионил за ней каждую свободную минуту. По вечерам и в выходные у них разрывался телефон. Они пробовали менять домашний номер, но Рэйф всякий раз как-то узнавал его. Он отказывался признать, что между ним и Лорой все кончено; он по-прежнему разговаривал с ней и ее родителями так, словно она была его подругой.

Она постоянно переезжала, но он все время находил ее – вероятно, следил за родителями, когда они ее навещали. Он начал присылать ей компрометирующие фотографии, сделанные еще в тот период, когда они жили вместе. На снимках было видно, что она спит; вероятно, он накачивал ее снотворным. После этого родители Лоры стали более осторожными, и в результате он вскрыл их дверь и нашел ее новый адрес и номер телефона; впрочем, они так и не сумели этого доказать. Когда Рэйф переехал в Бат, он уже не мог следить за Лорой по будням, однако регулярно бомбардировал ее письмами, подарками и непристойными фотографиями, которых у него, очевидно, был большой запас, – настолько мерзкими, что ее от них тошнило.

Рэйф лишил ее права на частную жизнь, и себе она больше не принадлежала. Лора переменилась до неузнаваемости; она потеряла аппетит, осунулась, стала робкой и неуверенной. Благодаря своему обаянию она легко завела новые знакомства, но старые друзья были потеряны навсегда – она не могла сказать им, где она и что с ней, поскольку боялась, что Рэйф найдет ее через них.

Полиция не увидела в этом никакого криминала и отказалась что-либо предпринимать. Рэйф был очень умен; он ни разу не причинил ей физического вреда, а сцены на снимках выглядели как безобидные эротические ролевые игры. Она бы никогда не доказала, что участвовала в них против своей воли; игры садомазо не являются противозаконными, и соответствующие игрушки можно найти в любом секс-шопе или заказать по Интернету.

Миссис Беттертон переместилась поближе к говорящим и теперь стояла, прислонившись к мойке.

– С тех пор полиция изменилась к лучшему, – произнесла она. – В последние годы они начали относиться к таким вещам более серьезно. Но нашей дочери это уже не поможет.

За два года Лора успела пожить в пяти разных городах. Рэйф находил ее везде. Каждая ее новая жизнь длилась несколько месяцев; затем появлялся он, и все начиналось сначала. Родители боялись, что он может ее покалечить.