Иду на вы (СИ) - Зайцев Виктор Викторович - Страница 29

• Предыдущая
• 29/112
• Следующая

Получается, что выход по Вятке и Северной Двине к Белому морю довольно "наезженная трасса", где можно взять местного проводника и добраться до океана быстрее, чем за месяц. Да ещё рассчитывать на помощь местных жителей при волоке, довольно дешёвую по местным меркам. Другой вопрос, что в океан лодьи переселенцев выйдут на добрую тысячу вёрст западнее устья Печоры. Путь оттуда на Дальний Восток получался неимоверно длинным, вся экономия времени будет потрачена на передвижение к востоку. Дорога к острову Хоккайдо, куда два года назад обещал доставить волхвов и местных славян Сергей, и без того ужасно длинная, становилась безнадёжной для преодоления за одну навигацию. Зимовка в планы Лосева не входила, гибнуть в заснеженной тундре он не собирался.

Оставалось закупать лодьи и строить свои парусники, стараясь успеть до будущей весны, её Сергей назначил для себя часом "Х". Либо он отплывёт через год к океану и дальше, к островам мечты, либо засядет здесь надолго, возможно, навсегда. Деятельная и авантюрная натура сыщика требовала общения с людьми, улаживания конфликтов, оперативной работы, наконец. Вместо этого два года капитан занимался примитивным кулацким хозяйством, воспитанием деревенских оболтусов и охранно-сторожевой деятельностью. Он два года мирился с необходимостью такой работы, но, помощники выросли надёжные, чёрт с ним, с секретом гремучей ртути и пороха, доверить всё производство другим и уйти. Маленький пустяк, уходить было некуда, везде, во всём мире, как догадывался Сергей, человеческие отношения и образ жизни немногим отличались от славянских городков. Возможно, где-то в Византии или Китае, живут иначе, но не принципиально. Ладно, славяне хоть на родном языке говорят, да места привычные, придётся жить здесь, решил капитан, возвращаясь к своим гостям.

После достигнутого соглашения о продаже лодьи, на стол принесли немного настойки в стеклянной бутыли, да несколько блюд жареного и тушёного мяса. Повеселевшие после пары стопок крепкого самогона ушкуйники принялись обещать золотые горы, в смысле продажи лодей и найма напрокат. Первые лодки они обещали пригнать к летнему солнцестоянию, с ними привезут бригаду лодочных мастеров. В общем, встреча прошла в духе полного взаимопонимания, прощаясь на берегу, пьяненькие гости принялись обниматься с выселковцами. Вот так, без шума и пыли, как говаривали классики, Выселки обзавелись настоящей лодьей, образцом для постройки своих парусников. Немного подпортили впечатление от встречи, дочиста ограбленные дома, за пределами изгороди, где ушкуйники вынесли всё, случайно забытое хозяевами. Разбойники вынесли всё, что смогли, от забытой еды в печи, до аккуратно выставленных оконных стёкол. Как определил Вуйко, одной добычи от грабежа домов ушкуйникам хватило, чтобы окупить весь неудачный набег.

Однако, Лосев остался доволен сделанным, тем более, что к вечеру пришёл караван из пяти повозок с закупленными в Булгаре товарами. Для выселковцев вновь наступили тяжёлые трудовые будни, вплоть до самого солнцестояния. Буквально на следующий день пришли новые ученики, которых до конца мая набралось вместе с мастерами две сотни. Лёд тронулся, господа присяжные заседатели, хотелось закричать Сергею, когда он встречал очередных парней. Производство ружей выросло почти в десять раз, а пушки клепали по одной в неделю. Патроны крутили так, что Лосев две недели не выходил из мастерской, отливая гремучую ртуть в капсюли. Главное, из просмолённых досок, по образцу купленной лодьи, Глузд организовал постройку сразу трёх лодок. А капитан, едва освободился от химического производства, принялся отрабатывать плаванье на лодке под косым парусом. В годы учёбы в институте его приятели держали на Каме самодельную яхту, совместные пикники и рыбалки оставили в памяти небольшой опыт управления с парусом. Теперь Сергей вспоминал то немногое, что умел, и обучал два десятка будущих кормчих навыкам парусного плаванья.

Ярька проснулся этим утром затемно, ещё мама не встала и петух не кричал. Сразу вспомнил, что сегодня уходит с сёстрами на Выселки, и на душе стало тепло и празднично. Словно на празднике Масленицы, когда все хозяйки угощают горячими блинами, сытно и весело, только ещё лучше. Парнишка не верил, что ему удалось выпроситься у деда на полгода учёбы, вспоминал, как отец и дед его пороли за первые просьбы на учёбу, ещё прошлой осенью. Изменило отношение к учёбе на Выселках, что воспринималось всей общиной очередной княжеской блажью, возвращение соседского племянника с диковинной стеклянной фигуркой, страшно дорогой. После его рассказов о беспечном житье на Выселках, где никого не лупят, кормят досыта даже весной, одевают в тёплые онучи, не промокающие от снега, работать почти не заставляют, да ещё дорогие подарки дают, все подростки и холостяки засобирались. Если бы не староста, в одночасье деревня осталась бы без молодёжи.

Тот на общем сходе сразу объявил, что парней на лето никуда не отпустит, пусть ждут осени. Если кто из семей решит отпустить своих, долю пахоты староста не уменьшит, пускай готовятся работать за всех. Девок и вдовиц одиноких никто не держит, им зимой работы найдётся вдоволь. Однако, вся прибыль, что принесут из Выселков, пойдёт в общину, на чёрный день или голодный год. Для своего приданого девушки нехай готовят подарки сами, отдельно от всех. Даже это не остановило желающих отправиться на Выселки, Ярька, увидев собирающихся девушек, добился-таки своего, мать не выдержала и отпросила своего любимчика у свёкра. Сегодня все трое отправятся на учёбу, до зимнего солнцестояния, Ярька, четырнадцатилетний рыжий парень, довольно высокий для своего возраста, старшая сестра Ива, засидевшаяся в девках русоволосая упрямица целых шестнадцати лет, и младшая Люба, погодка Ярилы, как звучало полное домашнее имя Ярьки. Кабы не любовь отца к старшей дочери, что шесть раз отвергала всех сватов, давно бы староста выдал её замуж. Такие сватались богатые семейства, и парни ладные, статные, хозяйственные, родители за ними выделяли сразу дома, лошадь, коров и прочего, сколько душе захочется, что мать обижалась на отказы дочери, не только община.

Нет, ведь, два года выгоняет всех сватов упрямая девчонка, не любовь отца, уже с детьми бы нянчилась, а тут всё косу расплетает. Русая коса уже до пят спустилась, а ума у сестры, по мнению Ярьки, не добавилось, всё княжича или богатыря ждёт, словно в сказке. Хотя Иву побаивалась даже мать, слишком справедливая выросла дочь, справедливая, да с характером, высокая, выше отца удалась, на руку тяжёлая. Никто не смел обидеть девушку и её близких, всегда пойдёт заступаться, невзирая на обидчика. В детстве дралась до крови, пока не отучила всю деревню от беспричинных обид малышей. Зато за дело, тому же Ярьке сама могла отвесить хороших тумаков, и, что характерно, своим доставалось сильнее прочих. Потому и отпустили мать с отцом Ярьку и Любу, что Ива присмотрит, в обиду не даст, и баловать не дозволит. Да и беда весной случилась в семье, из трёх коров две в половодье погибли. Теперь, пока Зорька не отелится, хлопот по хозяйству будет мало, сена отец накосит один на двух коров, на заработок из Выселков по осени рассчитали хоть одну бурёнку прикупить. Так, что дети впервые отправились добытчиками, выручать семью. После ухода старших, в доме остались трое малышей, от двух до девяти лет, они за хозяйством матери помогут присмотреть.

Полсотни вёрст пути до Выселков ребята отмахали легко, подойдя к цели назначения незадолго до вечера. Открывшийся вид селения заставил их остановиться, так необычно смотрелась деревня. Кроме привычных изб и скотных дворов, собравшихся в центре селения, всё пространство вокруг Выселков дымило кузницами и мастерскими, в воздухе разлетался звук боя молотов и непривычные запахи, кислые, резкие, сладкие и дурманящие, вместо привычного запаха навоза.

– Смотри, – показал Ярька сёстрам, – тут даже дым разноцветный, белый, жёлтый и красный.

– Ты на реку взгляни, – Ива глядела совсем в другую сторону, – красота какая, словно птицы плывут.

• Предыдущая
• 29/112
• Следующая