Ди Канио Паоло. Автобиография - Ди Канио Паоло - Страница 5

Когда подумаешь, что ее мечта разбилась о какие–то 50 000 лир, сущий пустяк, сердце обливается кровью. Но что тяжелее всего осознавать — эта сумма была нам вполне по силам. Если бы мы были богаты или принадлежали к среднему классу, мы бы отдали эти деньги, не задумываясь. Будь мы бедняками, мы бы тоже не волновались, потому что это было бы за пределами наших возможностей. Но 50 000 лир являлись достаточно большой суммой, чтобы пробить серьезную дыру в семейном бюджете, и в то же время достаточно маленькой, чтобы мы могли позволить себе выложить ее, если бы нам это действительно понадобилось. В этом и заключалась дилемма: потратить деньги, чтобы осуществить мечту в отношении сына Паоло, и, таким образом, лишить каких–то благ других членов семьи.

Иногда я пытаюсь представить, как сложилась бы моя жизнь, стань я актером. Мне нравится находиться на сцене или перед объективом телекамеры. Жизнь, в своих самых элементарных проявлениях, заключается в эмоциях. Подумайте: все, что вы делаете, вызывает в вас какие–то чувства, будь то ощущение счастья, удовлетворения, облегчения, гнева, все, что угодно. В наше время мы активно ищем возможности, чтобы дать выход нашим эмоциям. Мы можем вкусно поесть, почитать книгу, принять душ или заняться любовью с нашими женами или подругами. Все это вызывает в нас какие–то чувства, эмоциональную реакцию, которая может быть более или менее приятной, более или менее ярко выраженной. Актеры, фильмы и пьесы вызывают в нас эмоции. Мы можем ощущать печаль, пылать страстью, испытывать гнев, смеяться, получать удовольствие, и все это благодаря играющему для нас актеру. Отношения между актером и аудиторией — очень интересная тема.

В этом плане очевидна аналогия между актером и футболистом. Когда я играю в футбол, я сам испытываю какие–то чувства, но, что так же важно, я вызываю эмоции у зрителей. Вот почему некоторые люди сравнивают футбол с оперой: он захватывает тебя, ты ощущаешь себя его частью, ты сам играешь, переживая положительные и отрицательные эмоции попеременно в зависимости от событий на поле. Это высшее проявление коллективных чувств.

Когда я на поле — я на сцене. Это не означает, что моя роль — только развлекать зрителей. Можно получить эстетическое наслаждение от дриблинга, удара или подката, и это, конечно, вызывает определенные чувства. Но я также выхожу на поле побеждать, побеждать любой ценой. И когда добиваюсь победы, у меня возникают совершенно другие ощущения. Вот почему футбол — это опера без готового сценария. Во время матча происходит обмен чистыми эмоциями между футболистами и зрителями.

Как актеры, футболисты развивают свои естественные способности за счет постоянной тренировки. Конечно, без таланта не обойтись, ведь это основа, на которой все зиждется. Если в тебе нет экспрессии, если ты не умеешь перевоплощаться, не можешь передать зрителям, что чувствует твой персонаж, ты не сможешь добиться успеха на сцене. Точно так же, как не станет успешным футболист, не умеющий контролировать мяч. Однако не стоит забывать, что без напряженной работы, без многих часов ежедневных тренировок не стоит рассчитывать на высокие результаты в какой бы то ни было сфере. Я видел, как сотни талантливых футболистов, по своим данным намного превосходивших игроков Премьер–лиги или Серии А, терпели неудачу, потому что не хотели или не могли заставить себя работать над собой. То же касается актеров.

Думаю, именно поэтому меня так привлекает сцена. Многие спортсмены становились актерами. Некоторые просто играли сами себя в кино, а другие, по настоящему достойные, усердно трудились и сумели выйти на качественно новый уровень. Возьмите, например, Вини Джонса и его достижения. Да, кто–то скажет, что роль в фильме «Lock, Stock and Two Smoking Barrels» не принесла ему такой уж большой славы, но если внимательно посмотреть эту картину, как это сделал я, можно увидеть, как тонко он изобразил своего героя, что под силу только профессиональным актерам. Благодаря этому, Джонс получил приглашение сняться в ряде других фильмов, и теперь его считают настоящим актером. Противоположность ему — Эрик Кантона. Возможно, он обладает харизмой и легко узнаваем всеми, но видели ли вы когда–нибудь фильмы с его участием? Он в них, как манекен, и не вызывает у вас совершенно никаких эмоций. Не знаю, потому ли это, что у него нет артистических данных, или он просто не нашел возможности как следует освоить актерское ремесло. Так или иначе, надеюсь, я на экране выглядел иначе.

Летом 1998‑го года, спустя двадцать один год после проб на роль Зорро, я, наконец, получил шанс сняться в кино. Парень по имени Лука Борри, молодой режиссер, желавший сделать себе имя в кинематографе, пригласил меня на главную роль в своем короткометражном фильме.

Лука прошел курс обучения у Карло Рамбалди, итальянского мастера по спецэффектам, снявшего фильм «ЕТ» («Инопланетянин») и участвовавшего в создании «Дюны». Думаю, Лука волновался, когда делал мне свое предложение: на съемки фильма требовалось две недели, а это означало, что все это время я должен был провести в Терни, на съемочной площадке. Поэтому мне было довольно нелегко согласиться, однако я очень хотел сниматься в кино и поэтому дал Луке утвердительный ответ. Вероятно, где–то в глубине души я все еще лелеял мечту стать актером.

Картина называлась «Strade Parallele» или «Параллельные дороги». Это рассказ о двух друзьях, которые постоянно друг с другом соревнуются. Несмотря на тесные отношения, они все время пытаются доказать, что лучше другого в том или ином деле. Для них нет ничего определенного. Каждый день — это очередная возможность одержать победу в соревновании. Жизнь становится битвой за первое место, соперничество не знает границ.

Кульминация наступает, когда им приходится бороться за женщину. Друзья решают, что единственным способом разрешить конфликт и определить победителя в такой ситуации будет дуэль на пистолетах. Ничто больше не сможет положить конец соперничеству, вышедшему из–под контроля. Увы, в итоге оба парня погибают. Они убивают друг друга, пытаясь выиграть свое бесконечное соревнование.

Лука выбрал меня на роль одного из товарищей. Хотя я не имел актерского опыта, я сделал все, чтобы как следует подготовиться к съемкам, и, как мне кажется, я прекрасно подходил на ту роль. Во многом моя жизнь была похожа на жизнь моего экранного героя: как и ему, мне тоже приходилось бороться, я все время находился в напряжении, неустанно искал свой шанс. Иначе и быть не могло, ведь я вырос на улицах Квартиччоло. А там, если не научишься стоять за себя, не полюбишь драться и выигрывать, далеко не уедешь.

У тебя развивается менталитет жертвы, а это, в свою очередь, приводит лишь к одному: ты становишься жертвой. Кто–то однажды сказал, что на улицах есть два типа людей: жертвы и хищники. Не знаю, так ли это. Я не хочу думать о себе, как о хищнике, но точно знаю, что я не жертва.

Мы снимались каждый день, пятнадцать дней подряд. Иногда съемочный день длился три–четыре часа, а иногда затягивался на целых семь. И все это для того, чтобы снять фильм продолжительностью в двенадцать минут.

Что меня больше всего поразило в процессе создания фильма — это необходимость повторять одни и те же сцены. Дубль следовал за дублем, пока режиссер не оставался доволен игрой актеров. В футболе, конечно, все тоже повторяется бесчисленное количество раз, ведь в этом и заключается тренировка. Но есть принципиальная разница. В футболе можно до игры практиковаться, сколько хочешь, однако на поле у тебя есть только один шанс сделать все правильно. Актеры же могут репетировать, сколько необходимо, что, надо сказать, забирает у них очень много сил. Но актеры сомневаются несколько иначе, чем футболисты. В какой–то момент они могут сказать: «Достаточно. Лучше уже не получится!» Максималистам по природе, как я, трудно с этим согласиться. Мой инстинкт заставил бы меня повторять один и тот же дубль бесконечно.

Я не волновался, когда меня снимали на камеру. Мне был интересен процесс поиска в себе эмоций для передачи их зрителю через своего персонажа. Как я уже сказал, проведя детство и юность на улицах, у меня без труда получалось раскрывать чувства своего героя, и поэтому роль давалась мне легко. Да, я действительно играл, но, по правде говоря, я давал волю своему гневу, сильным эмоциям, которые переживал с тех пор, как был еще совсем маленьким.