Горец. Имперский рыцарь - Старицкий Дмитрий - Страница 35

И почему молодой граф не состоял в Рецком политехническом обществе? Загадка.

Книга на имперском языке «О неделимых элементах» некоего Сюли — как я понял, переводная с языка португейзе, меня заинтересовала в свете воспроизведения таблицы Менделеева в этом мире, так как в данном талмуде химические элементы описывались по отдельности, что позволило мне быстро составить на каждый элемент карточку. Но вот с систематизацией химических элементов у этого Сюли все обстояло весьма посредственно. Порой даже фантазийно. Чего не скажешь о проверяемых фактах — те были собраны безупречно со ссылками на проверяемые опыты ученых со всего континента.

Каюсь, задели меня щелкоперы за живое, и я решил поквитаться с ними чистой наукой. Но, как оказалось, не такое это простое дело. Даже когда заранее знаешь конечный результат. В этом мире пока знали всего чуть больше полусотни химических элементов. Точнее, у Сюли их насчитывалось пятьдесят три. Не был даже известен такой простейший элемент, как йод, хотя морскими водорослями в медицине пользовались. Впрочем, книга эта была издана девять лет назад. С тех пор многое могло поменяться. Не стоит наука на месте.

И всю неделю, что пробыл я в имении, тасовал в послеобеденный отдых этот химический пасьянс, припоминая, как там все было на учебном плакате. Вроде все знаю, а как до дела, так сплошные пробелы. Пока скомпоновал металлы и неметаллы. Оставил место для неизвестных тут пока инертных газов. И впереди водорода под номером «0» поставил аналог земного теплорода, или как его еще там… Чисто химически его никто тут еще не добыл. Только в теории. Но отстаивали его существование все местные ученые дружно, верили в этот теплород, как в Святое Писание. Так получите косточку, которую никогда не поздно от основной таблицы отрезать.

Продолжил я эти свои научные штудии и в городе, прихватив из имения несколько томов по химии. Эту свою работу я не афишировал, разве что давал подсмотреть за ней мельком, но только не химикам. Еще разберутся раньше меня! Соавторы мне были противопоказаны. Работа должна была быть исключительно самостоятельной. Впрочем, за совместным ужином я периодически задавал им вопросы, на которые сам не мог найти ответа. Они же моему интересу к химии только радовались.

Помогла и библиотека Политехнического общества, выписывающая всю периодику соответствующей направленности. Журналы из вражеских стран получали и во время войны с некоторой задержкой через нейтральный Швиц.

Как я и предполагал, количество химических элементов со времен написания книги Сюли увеличилось до шестидесяти двух. И все карточки пришлось перетасовывать заново.

Коллекцию минералов из «Отрадного» мне доставили потом с оказией, когда выяснилось, что в подвалах Политехнического общества лежат даже не разобранными еще несколько таких. Разбирали минералы всю зиму мои химики, вернувшиеся из командировки по нефтепромыслам, и их помощники из бадонских стипендиатов. Заодно они учили у химиков огемский язык.

В перспективе эта работа могла вырасти в Минералогический музей, привлекающий публику лицезрением красивых камней, как в Москве. Лишняя достопримечательность Втуцу не помешает.

Но я опять забегаю вперед.

На графской мельнице треснул жернов. Ну как на графской — баронской теперь, моей мельнице, но как-то за ней залипло это название — «графская» и по-другому ее не называли. Другая мельница была далече — в окружном городке, и все села и поместья окрест усадьбы зерно мололи на «графской» за полмешка муки с десяти мешков. Недорого, но и «Отрадное» не нуждалось в посадках пшеницы, оставляя эти земли под коровий выпас. В город зерно еще везти надо, на рацион животине тратиться, себе на харч и время от хозяйства отрывать. Да и брали там за помол по мешку с десятка. Все потому, что моя мельница водяная, на хорошем ручье, а в городе ее ветер крутит. А ветер — стихия переменчивая.

— И что, без меня такой простой вопрос сами решить не можете? — выговорил я Альте с управляющим.

Не царское это дело мелочами заниматься. У меня сплошная химия в голове. А эти отрывают от занятий. Я только-только себе промывочный тазик присмотрел для экскурсии на ручей…

— В бюджете хозяйства нет такой статьи, господин, с которой мы могли бы оплатить новый жернов, не выходя за свои полномочия. Прежний владелец по этому поводу был строг, — оправдывается Мориуш, кивая на Альту.

— Зато теперь и без муки останемся, и еще потратимся на ее покупку. Так?

Синхронно кивают в подтверждение.

Нет, ну как дети, ей-богу. Папочка вернулся и решит все вопросы разом.

— И как это мне по деньгам выйдет? Не дороже нового жернова?

Управляющий жалобно пожал плечами, втянув голову в плечи, проблеял оправдываясь:

— Кто же знал, что он треснет?

— А почто запасного жернова сразу не купили впрок?

— Это уже запасной треснул, — виновато развела руками Альта.

— Сколько времени он прослужил? Запасной.

— Три месяца.

— Сколько-сколько? — удивился я. — Знаешь, где живет этот мастер-ломастер?

— Конечно, знаю, — ответила женщина.

— Поехали.

Я, Альта, кучер, четверка егерей с пистолетами Гоча, косоглазый «хиви», управлявший фурой, и Тавор с пулеметом — вот и весь отряд. Наш поезд составляла коляска с рысаками и фура с четверкой битюгов, на которой везли дефектный жернов, небольшой, меньше метра в диаметре. Альта со мной в коляске, остальные в фуре.

Мой денщик в дороге с ручником не расставался. Видно, такую инструкцию получил от Онкена. Я не препятствовал.

Женщина всю дорогу время от времени нежно поглаживала мою руку, и глаза ее при этом светились. О произошедшем с нами ночью мы не говорили — незачем. Все и так понятно всем. Беседовали о хозяйстве. О том, что работать на рынок ближайшего городка бесполезно — в округе все такие, как мы, только цену друг другу сбивают. А до Втуца три дня пути. Не накатаешься. Ореха много осталось с прошлого года, так что новый урожай класть некуда. Вся надежда на армейских интендантов, которые купят молодых бычков и погонят их на консервный завод. Есть заказы и на волов, но мало — насытили ими уже округу.

На всех ухабах Альта как бы невзначай приваливалась к моему плечу упругой грудью. Я не обольщался ласковыми взглядами этой женщины. Я для нее даже не мужчина. Я ее статус в местном обществе. Впрочем, женщины за статус могут и козла полюбить. Мать как-то созналась мне на гулянке, когда я из армии дембельнулся, что мужчина с положением ей симпатичней кажется.

Через пару часов путешествия въехали в широкое ущелье с мелкой каменистой речушкой по его дну.

Через полтора километра плохой дороги по ущелью вышли на разработки.

Несколько бревенчатых хижин и каменоломня с обнаженной базальтовой породой, от которой клиньями откалывали пласты камня. Жернова тесали здесь же, не отходя далеко. И правда, чего тяжеленные камни таскать далеко? Работало разом пятнадцать мужиков. Часть вырубала круги из ломаного камня, другие шабрили на этих кругах ровные поверхности. Еще с полдюжины подростков тренировались рубить камень на кругах маленького диаметра, как на точильных станках.

Когда мы подъехали, работа остановилась, и все глазели на нас с любопытством.

Вперед вышел обросший бородой до глаз мужик в возрасте. Главный мастер в артели. Воняло от него застарелым потом, как от козла, аж глаза резало. Понятно, вода в горной речке, считай, уже зимняя, а больше ее взять неоткуда. Греть — и так в округе они все кусты повырубили, хватило бы на готовку и ладно.

— По какой надобности нас беспокоите, господа хорошие. Нам недосуг — сезон заканчиваем. Не сегодня завтра белые мухи полетят. Все заказы будем брать уже весной.

Стоит гордо. Цену себе знает.

— Сунь нос в фуру. Твоя работа?

Мужик без возражений залез в повозку, ощупывал там руками дефектный жернов, что-то нашел и сознался:

— Моя работа. Кажись, в прошлом годе этот жернов на мельницу в «Отрадное» завозили, как сезон закончился.