Спецслужбы СССР в тайной войне - Семичастный Владимир Ефимович - Страница 15

Сталинградская битва стала началом коренного перелома в Отечественной войне: пришло время наших побед. Советские войска стремительно двинулись на запад.

20 февраля 1943 года ЦК ЛКСМУ принял постановление о работе комсомольских организаций в районах Украинской ССР, освобожденных от немецких захватчиков. В постановлении указывалось: «Возобновление комсомольских организаций должно проводиться не как самоцель, а как один из основных способов мобилизации всех сил комсомольцев на широкое развертывание политической работы среди населения, на привлечение молодежи к активному участию в восстановлении разрушенного гитлеровцами хозяйства, на усиленное проведение всех сельскохозяйственных работ и действенную помощь фронту».

Страшная картина разрушений предстала перед глазами освободителей на украинской земле. Прямой ущерб, нанесенный оккупантами народному хозяйству республики, составил 285 миллиардов рублей. Без крова остались более 10 миллионов человек.

Уже в начале 1943 года представители украинского комсомола стали собирать в Кемерове сведения о комсомольских кадрах с Украины и ставить их на учет.

Где-то в сентябре я получил вызов прибыть немедленно в Москву в распоряжение ЦК комсомола Украины. Тогда по решению ЦК ВЛКСМ обкомы, крайкомы и ЦК комсомола союзных республик командировали в распоряжение ЦК ЛКСМУ 3208 работников.

Получил такой вызов и Левашов. Он сразу уехал, а меня стали уговаривать, чтобы я занял его место первого секретаря горкома. Но я уперся: только, домой! Даже телеграмму в ЦК ВЛКСМ по этому поводу послал – мол, не отпускают!

От Михайлова, первого секретаря ЦК ВЛКСМ, поступило категорическое указание немедленно меня отпустить.

Расстались мы хорошо. У меня сохранились теплые воспоминания о Кемерове, о людях – трудолюбивых и безотказных.

Мой путь на Украину лежал через Москву, где должна была решаться моя судьба.

Весной 1943 года в освобожденные районы Сталинской области прибыли Сталинский обком ВКП(б)У и областной комитет комсомола.

Радостно было узнать, что вернулся первый секретарь обкома ЛКСМУ Евгений Бабенко. Из армии пришел и стал секретарем обкома по пропаганде Иван Чирва. Секретарем обкома избрали комсомольца-подпольщика Леонида Кошубу. В северо-восточных районах области начало работать бюро обкома ЛКСМ Украины.

Я приехал в город Сталино в сентябре. Здесь первоначально состоялся разговор с кадровиками, из которого я понял, что меня прочат вторым секретарем Макеевского горкома комсомола – к Левашову. Вскоре меня приняли первый секретарь ЦК ЛКСМУ Костенко, второй секретарь ЦК ВЛКСМ Романов и Бабенко.

– Почему ты хочешь ехать в Макеевку?

– Мне сказали, что так надо.

– Ты сам-то откуда?

– Я из Красноармейска.

– А у нас там нет первого секретаря. Ты согласен ехать туда первым секретарем?

– В свой-то город? Конечно!

– Вот сегодня же каким угодно поездом и отправляйся туда. Это недалеко – всего шестьдесят километров. Добирайся, принимай райком комсомола и начинай работать.

Вот так тогда решались кадровые вопросы. Никаких выборов, никакой уставной демократии: куда тебя назначили, там и будешь работать.

В Красноармейск я приехал в угольном вагоне под вечер. Весь перепачканный угольной пылью, явился к родственникам переночевать. Утром пошел представляться в райком партии – к первому секретарю Е.Д.Сороке.

Как же изменилось здесь все за время оккупации! Окрестности Красноармейска и сам город скорее напоминали лунный ландшафт. На каждом шагу – воронки от бомб. Отступая, немцы ликвидировали свои военные склады и взорвали все, что смогли. Железные дороги и почти все металлургические, машиностроительные заводы были разрушены. Угольные шахты затоплены…

Но мы знали, с чего начинать.

21 августа 1943 года вышло постановление ЦК ВКП(б) и Совнаркома СССР «О неотложных мерах по восстановлению хозяйства в районах, освобожденных от немецких оккупантов». В нем говорилось, что для успешного выполнения поставленной задачи необходимо в первую очередь восстановить и укрепить партийные и комсомольские организации.

Воссоздание и организационное укрепление комсомольских органов на Украине стало первоочередной задачей.

Красноармейский район был большой. В него входили сам город Красноармейск, поселки Дмитров и Новоэкономический, а также сельские поселения – насчитывалось до 40 колхозов.

Мы начали с регистрации тех комсомольцев, что оставались на оккупированной территории. Таких было примерно три тысячи. Всех надо было пропустить через бюро райкома, тщательно рассмотреть их персональные дела и решить вопрос о восстановлении или исключении из рядов ВЛКСМ. Осложнений при этом была масса.

На Украине после освобождения было много негативных явлений: процветала спекуляция продуктами питания, не хватало самого необходимого. Усилилось влияние Церкви. В порядке вещей были доносы – распространенная черта того времени.

Буйно расцвела проституция, и комсомол наряду с медиками и партийными органами включился в борьбу против этого зла. Пришло оно на Украину вместе с оккупацией: только в одном Донецке немцы организовали несколько публичных домов. После изгнания фашистов женщины разъехались кто куда, но некоторые остались в городе. На них люди показывали пальцами, издевались над ними и прижитыми с немцами детьми, называя их «фрицами». Иногда обвинения падали и на невинные головы – порой люди сводили личные счеты. Немалую роль играла зависть: «А, у тебя красивое платье? Интересно, откуда? Значит, спала с немцами, прислуживала им!» И пойди отмойся от грязной лжи! Обычно девушку, о которой шла дурная молва, забирали люди из Наркомата госбезопасности, и больше ее никто не видел. Лишь позднее становилось ясно, что многие обвинения были напрасными: девушку всего лишь сфотографировали с немецким солдатом, и больше ничего. Один бог ведает, где встретили свой последний час эти женщины.

В проведении регистрации нам оказывали содействие органы НКВД. Мне, например, были предоставлены фотографии, свидетельствовавшие о сотрудничестве некоторых комсомольцев с оккупантами. На одной из них я узнал бывшего освобожденного секретаря комитета комсомола той железнодорожной школы, где – после нее – и я возглавлял комсомольскую организацию. Я знал, что ее брат геройски погиб на фронте. Когда она пришла регистрироваться, чтобы восстановиться в комсомоле, нам пришлось ее исключить.

Многие наши люди были насильственно угнаны немцами в Германию. Но были и такие, кто и сотрудничал, и отступал вместе с оккупантами, покидая Украину. Так, во время оккупации городским головой в Красноармейске стал добровольно один из учителей, украинский националист с антисоветскими взглядами. При немцах он второй раз женился, сыграл богатую свадьбу, а резиденцией себе выбрал двухэтажный дом – бывший детский сад. Все жители ненавидели предателя.

Суд над ним в конце концов свершили сами немцы. Когда Советская Армия стала гнать оккупантов с Украины, националисты, почувствовав презрение к ним простых людей, сменили свой лозунг «Украина без коммунистов» на «Украина без коммунистов и немцев». Фашистам это не понравилось, и они при отступлении кое-кого расстреляли. Среди них оказался и тот учитель. Я до войны был знаком с его сестрой.

После войны она была арестована как сестра врага народа и отправлена в ссылку…

Большинство же комсомольцев, остававшихся на оккупированной территории, было восстановлено. К началу 1944 года в области в основном было завершено воссоздание городских и районных комитетов комсомола. На освобожденной от фашистов территории были зарегистрированы 22 668 членов ВЛКСМ, переживших оккупацию. К 1 января 1944 года восстановили в правах 12 292 человека, которые были объединены в 1778 первичных организаций. Именно эти парни и девчата стали в первые ряды тех, кто взялся за непосильную, казалось, задачу – восстановить родной Донбасс.