Культ Ктулху (сборник) - Коллектив авторов - Страница 35

– Довольно! – гавкнул Тревис. – Ты и Шан будете ждать здесь, мы пойдем исследовать гору, и точка. Никаких больше разговоров об этом!

Когда Носкат и Шан удалились в свою палатку, Тревис обернулся к нам с выражением самого живого отвращения на лице.

– Вот уж повезло, так повезло! – воскликнул он в сердцах. – Надо было добраться сюда, чтобы этим двоим снесло крышу от местных суеверий!

– Интересно, насколько это суеверия, – протянул задумчиво Скил.

Мы, оторопев, уставились на него.

– Да какого черта! – вскричал я. – Ты что, веришь в этот вздор о земле как живом и мыслящем существе?

Но Скил был на диво серьезен.

– Я и постраннее вещи слыхал на своем веку, Лэндон. Почему бы земле и не быть живым организмом, а не просто массой неодушевленной материи, как мы привыкли полагать? Да, нам она кажется мертвой, но таким же может казаться и человек всем живущим на нем и в нем микробам. Земле ничто не мешает быть живым существом – все планеты могут оказаться такими, просто их природа и масштабы настолько отличны от наших, что мы не в силах себе этого представить. А если земля живая, она вполне может обладать и сознанием, и разумом, и разум этот в таком случае действует на совершенно чуждых нам планах бытия…

– А дальше ты скажешь, что этот самый земной разум, как утверждает Носкат, находится где-то здесь, в этой горе? – недоверчиво подхватил Тревис.

– Не скажу, – улыбнулся Скил. – Хотя если бы земля и вправду была живым и разумным существом, ее разум должен был бы где-нибудь находиться – и почему бы, собственно, не прямо здесь, на макушке мира?

– А я вот скажу, что ты чокнутый геолог, – вставил я. – Ты ничем не лучше этих двух эскимосов.

– Короче, там этот ваш земной мозг или нет, – резюмировал Тревис, потягиваясь, – а завтра утром мы полезем на эту гору, и точка.

Мы закопались в меховые одеяла, свернулись и, хотя снаружи собаки то и дело снова принимались испуганно скулить, моментально уснули.

Когда мы проснулись, часы уже показывали утро – кто-то тряс нас, пытаясь добудиться. Однако оказалось, что это новая серия толчков сотрясает лагерь, не менее сильная, чем вчера, а может, даже и более. Не успели мы продрать глаза, как все прекратилось и зубодробительный треск льда стих.

Мы поскорее влезли в дневную одежду. Собаки, развизжавшиеся, когда землетрясение началось, смолкли, будто охваченные невыразимым страхом. Палатка все еще качалась от затихающих судорог земли.

– Опять эти чертовы толчки! – выругался Тревис. – Поправьте меня, если я ошибаюсь, но теперь с этими черномазыми детьми погибели совсем сладу не будет.

Пророчество его тут же сбылось. Не успели мы выбраться из палатки в обжигающую полярную стужу, как Носкат и Шан накинулись на нас. Оба были в состоянии полнейшей паники.

По их мнению, дрожь была новым и уже более настойчивым признаком того, что земля недовольна нашим присутствием поблизости от средоточия ее разума и предупреждает, чтобы мы как можно скорее поворачивали оглобли на юг и отправлялись восвояси, пока она не уничтожила нас на месте. Они зашли так далеко, чтобы заявить: если мы не послушаемся, они сами отправятся на юг, без нас, и заберут одни сани.

– Вы останетесь тут, как миленькие. – Холодный голос Тревиса достучался до них даже сквозь мглу ужаса. – Так как сами прекрасно понимаете, что с вами сделают, если вы объявитесь на корабле раньше срока и без нас.

– Но если вы полезть на эту гору, земной разум очень разгневаться! – взвыл Шан. – Вся земля на вас очень разгневаться!

– Хватит с меня этой идиотской болтовни о земле и ее мозгах! – сердито оборвал его Тревис. – Вы двое останетесь тут и будете ждать, пока мы не вернемся – или пойдете с нами. Выбирайте!

От такой альтернативы Носкат и Шан лишились дара речи. Я велел им присмотреть за собаками, которые продолжали вести себя странно, и стал вместе с Тревисом и Скилом готовиться к восхождению на ледяную гору.

Не надеясь принести обратно никаких образцов, даже если нам удастся-таки достичь одного из видневшихся в склонах гротов, мы взяли с собой только по ледорубу на каждого и один камнеруб. На поясе у нас были пистолеты – специально для запугивания эскимосов, если те вдруг решатся сбежать. Мы связались веревкой и, отвесив посредством Тревиса последнее предупреждение аборигенам, полезли вверх по ледяной стене. В тысяче футов над нами в панцире горы виднелось круглое, темное отверстие, ведущее, как мы полагали, к ее каменному телу – вот его-то мы твердо намеревались достичь. Если нам удастся хотя бы бегло его осмотреть, можно считать, что все наше путешествие затевалось не зря.

Поначалу подъем оказался невероятно сложным. Тревис шел впереди, вырубая ступеньки ледорубом по мере необходимости, пользуясь каждой неровностью, каждой трещинкой во льду. Мы со Скилом буквально висели у него на хвосте. Тяжелые меховые одеяния сильно мешали нам, а от холода не спасали – он умудрялся забираться даже под них. Каждые несколько ярдов нам приходилось отдыхать, цепляясь за голый лед, будто какие-то мохнатые зверюги. На каком-то таком привале я посмотрел вниз и увидел Носката и Шана – они стояли возле крошечных отсюда саней и палаток и напряженно следили за нашим продвижением. Потом рельеф склона временно скрыл их от глаз: в нем образовалась ложбина, слегка облегчившая нам путь.

Теперь мы могли ясно различить круглое отверстие во льду у себя над головой – и даже понять, что оно действительно достает до черного каменного тела горы. Это подстегнуло наш энтузиазм, мы припустили вверх. Ледоруб Тревиса бодро грохотал впереди, пока он не ухватился, наконец, за край грота, не влез, подтянувшись, внутрь и не втащил следом нас со Скилом.

Мы просто лежали там, на полу пещеры, едва переводя дух, когда пришел новый толчок, и земля затряслась – куда сильнее прежнего. Казалось, вся гора и ледяные поля вокруг так и заходили ходуном, а откуда-то снизу донесся могучий глухой рев. Мы не шевелились. Через мгновение все прекратилось.

– Боже ты мой! – воскликнут Тревис, когда мы встали. – Если бы это случилось мгновенье назад, на склоне, худо бы нам пришлось.

– Чертовы толчки! – выразился я. – Если этот последний таки спугнул Носката и Шана, я совсем не удивлюсь.

Мы глянули вниз и увидели их на льду рядом с палатками. Оба стояли на коленях и делали отчаянные жесты в сторону нас и горы – видимо, умоляли вернуться.

Мы отрицательно затрясли головами, а Тревис красноречиво и нелицеприятно велел им оставаться где стоят. Вроде бы они чуточку успокоились, и он снова повернулся к нам.

– Думаю, никуда они не денутся, – сказал Тревис. – Им страшнее возвращаться на корабль без нас, чем торчать тут. Но нам и самим хорошо бы не засиживаться наверху слишком долго.

Скил уже жадно таращился в глубину пещеры, в устье которой мы оказались.

– Вы только поглядите! – только и сумел выдавить он.

Мы поглядели и сами буквально остолбенели. Мы стояли в самом конце совершенно круглого тоннеля, убегавшего по прямой и слегка под уклон внутрь горного массива. Диаметра в нем было футов тридцать – и да, он оказался совершенно прямой, словно пробуренный гигантским сверлом. Льда в нем не было совсем, зато был устойчивый поток сквозняка. Мы быстро обследовали стены – потом обследовали их еще раз, с нарастающим изумлением. Настоящий кошмар геолога! Порода была начисто лишена страт – просто гладкий черный камень, словно явившийся из самого сердца земли.

– Ну, мы с вами кое-что нашли, помяните мое слово! – воскликнул вне себя от возбуждения Тревис. – Это же довулканическая порода! Ни о чем таком геология до сих пор и слыхом не слыхивала!

– А это отверстие, этот ведущий в гору тоннель? – вмешался я. – Что могло его сформировать?

– Один бог знает, Лэндон! Но остальные отверстия в склонах горы просто обязаны представлять собой точно такие же тоннели. И все они наверняка ведут в какое-то центральное пространство или полость, судя по сквозняку, по крайней мере!