Не паникуй! История создания книги «Автостопом по Галактике» - Гейман Нил - Страница 35

«Знаете, я ведь даже о Марвине писать не хотел, – продолжает он. – Но потом у меня появилась одна хорошая задумка – и сложилось так, что для нее понадобился Марвин. На самом деле так и должно быть. С Зафодом такого не вышло. А в той сцене мне просто понадобился еще один участник, и стало понятно, что Марвину там самое место.

Это ведь очень странная сцена – там, где они идут через пустыню и находят Послание[54]. И мне было не по себе, когда я ее писал. Не сказать чтобы она вышла такой уж смешной, но, как ни странно, я очень горжусь ею. И еще мне ужасно жалко Марвина. Здесь я сочувствую ему по-настоящему – не то что в некоторых других местах, где мне приходилось это делать только из чувства долга.

Но все равно эта книга получилась более легковесной, чем остальные. Я чуть было не признал это открыто на последней странице».

Трудно не заметить параллели между возвращением Артура Дента из космоса (с рассказами о том, как он прекрасно провел время в Калифорнии) и возвращением самого Дугласа Адамса из той же злополучной Калифорнии в Ислингтон, к привычной и уютной жизни. И сам он этого не отрицал, хотя и заявлял, что Фенчерч не имеет никакого отношения к Джейн (в то время – невесте, а позднее – жене Адамса) и что этот персонаж основан на воспоминаниях об одной его юношеской влюбленности.

«В книге действительно чувствуются отголоски моего возвращения из Лос-Анджелеса. Но, по-моему, одна из проблем с этой книгой – одна из многих и многих – состоит в том, что до сих пор писал чистую фантастику. У меня и выбора другого не было после того, как я с первого же, так сказать, захода взял и уничтожил Землю. Поэтому ничего не оставалось, как пытаться сделать все эти вымыслы и фантазии как можно более реалистичными и достоверными. Именно этим “Автостоп…” и был интересен.

Но в четвертой книге случилось кое-что неожиданное. Я вернулся к обычной, повседневной жизни – и вдруг она впервые показалась мне неправдоподобной, как сон. Как будто реальность и вымысел поменялись местами. Думаю, это в основном потому, что я наконец решил проблему отсутствия Земли, просто-напросто вернув нашу планету обратно, – но где-то в глубине души чувствовал, что на самом деле этого быть не может. Что-то во мне говорило: это не настоящая Земля. Отсюда и это странное чувство, что все вокруг похоже на сон, – и, на мой взгляд, для книги это большая проблема.

Кроме того, сам Артур Дент как персонаж очень серьезно изменился. До сих пор он был представителем человечества в фантастическом мире, эдаким средним человеком, с которым без труда может отождествиться любой и глазами которого мы наблюдали за всеми странностями, творившимися в предыдущих книгах. А теперь все внезапно вывернулось наизнанку, действие переместилось на Землю, в повседневную, обычную жизнь, а главный герой, наоборот, оказался кем угодно, только не средним человеком: ведь последние восемь лет он то сидел в доисторической пещере, то мотался по всей Галактике.

Теперь мы уже не можем смотреть на все происходящее его глазами. Все перевернулось с ног на голову, а я осознал это лишь тогда, когда уже поздно было что-то менять.

Поэтому теперь я хочу начать сначала. Слишком уж все запуталось, и надо с этим как-то разобраться».

Но что же случилось с тем вариантом сюжета, в котором Артур решил прыгнуть со скалы? «Это был предварительный замысел, – ответил на мой вопрос Дуглас Адамс. – С композиционной точки зрения он мне по-прежнему нравится, но книги из этого не вышло. Я представлял себе книгу, которая начинается этим прыжком со скалы – в расчете на то, что перед смертью у нас перед глазами проносится вся прожитая жизнь. Артур хочет кое-что вспомнить, а с проблемой, которая возникнет под конец прыжка, намеревается разобраться по мере поступления. Соответственно, вся книга должна была развиваться как воспоминание, которое мелькает у Артура перед глазами после прыжка, – воспоминание о том, как он вообще дошел до этой мысли: прыгнуть со скалы. Но потом я понял, что такая композиция хороша для короткого рассказа, но не для романа. Некоторые возразят (и будут отчасти правы), что добиться романной композиции я все равно не сумел, так зачем было отказываться от такой хорошей идеи?

Мне кажется, одна из причин, по которым и эта, и многие другие мои задумки так и не воплотились в жизнь, – в том, что я никак не мог избавиться от ощущения, что весь мир заглядывает мне через плечо, пока я пишу. Всякий раз, когда приходит письмо с вопросом типа “Как вы поступите с этим персонажем?” или “Как вы разрешите эту ситуацию?”, тут же пропадает всякое желание об этом думать. Как будто все эти персонажи и ситуации тебе больше не принадлежат!

У меня появилось такое чувство, что в “Автостопе” накопилось слишком много такого, что оставалось только собрать в один большой узел и вынести вон. Слишком много повисших вопросов, слишком много хвостов, – и чем разбираться со всем этим старьем, не лучше ли задуматься о чем-нибудь совершенно новом?..»

Итак, роману «Всего хорошего, и спасибо за рыбу!» предстояло стать последним словом во вселенной «Автостопа…» – по крайней мере, в той ее части, которая слагалась из романов. Еще появятся компьютерные игры и фильм; появится полотенце и, возможно, новые теле– и радиоспектакли; появится наконец эта самая книга, которую вы сейчас держите в руках. Но в романной форме история дошла до своего логического конца и исчерпала себя окончательно.

По крайней мере, на тот момент.

По крайней мере, по словам Дугласа Адамса.

Полотенце, как о том подробно и тщательно трактует путеводитель «Автостопом по Галактике», – чертовски полезная штука.

А еще полотенце – это золотая жила для всякого уважающего себя торговца атрибутикой.

Коммерческий потенциал многих предметов, упомянутых в цикле «Автостопом по Галактике», самоочевиден (взять, к примеру, солнечные очки «Даихренбысним-200», стекла которых становятся абсолютно черными при первом намеке на неприятности, или аудиозаписи «Зоны бедствия», или хоть тот же галактический путеводитель), но уровень развития земных технологий пока не позволяет запустить все эти прекрасные вещи в массовое (или хотя бы штучное) производство.

Иное дело – полотенца.

В какой-то момент «Маркс энд Спенсер»[55] собирались запустить в продажу полотенце с цитатой из «Автостопа…», но ничего из этого не вышло.

В 1984 году Дуглас беседовал за ланчем с Юджином Биром из бирмингемского рекламного агентства «Бир-Дэвис». (Юджин занимался рекламой компьютерной игры по «Автостопу…»). Между делом Дуглас упомянул о неудавшемся проекте «Маркс энд Спенсер». Юджин тотчас сообразил, какой огромный потенциал таят в себе хорошие, большие купальные полотенца, украшенные соответствующей цитатой из «Автостопа…» и одобренные автором лично. И он принялся за дело, разместив рекламу в сатирическом журнале «Прайвит ай» и приступив к рассылке подарочных экземпляров.

Рассылка была рассчитана на то, что писатели и журналисты, получившие полотенце в подарок, упомянут о нем где-нибудь в прессе. Так они и поступили – почти все без исключения.

Первоначально продавались полотенца двух цветов – примерно фиолетовые и приблизительно синие. Они были большие, качественные и умели все, что должно уметь полотенце настоящего автостопщика, а вдобавок с ними у вас всегда было что почитать в долгом путешествии (о чем даже сам Дуглас Адамс забыл упомянуть в своем знаменитом дифирамбе полотенцам). Второе издание полотенец было выпущено в формате 60 на 40 дюймов и в двух цветовых вариантах: «Скворшельское серебристое» и «Библброксово бурое»[56].

Дуглас Адамс обожал технику во всех ее проявлениях. Дом его, да и вся его жизнь, были битком набиты всевозможными приспособлениями, призванными облегчить тяготы повседневного бытия. Телевизоры и усилители, компьютеры и фотокамеры, магнитофоны, электронные приборы на любой вкус, всех цветов и размеров. «Когда я шучу по поводу всяких дурацких технологий, я на самом деле смеюсь над собой. Цифровые часы и кухня, загроможденная соковыжималками, – вот она, моя жизнь!»