Девочка, которая воспарила над Волшебной Страной и раздвоила Луну - Валенте Кэтрин М. - Страница 25

– Послушай, а почему бы тебе не взять виверна, Алфи? Каждый заслуживает право на попытку. С крыльями ему не будет равных в расстановке книг на верхних полках, – передразнил он кого-то.

– Сентябрь, – произнес в глубоком смущении От-А-до-Л, – позволь представить тебе Алфавитария, Каталожного Беса. Обычно он очень обходителен с постоянными клиентами…

Одуванчик перепрыгнул через груду книг и уселся на стопке журналов. Алфавитарий оказался большим напудренным париком. Его букли и складки были прекрасны, как на париках отцов-основателей Америки или французских королей, о которых Сентябрь читала в книжках по истории. Букли скреплялись черными бархатными лентами и черными же розочками. Головы под париком не было. Несколько локонов в форме колбасок, спиралек и клубочков служили в качестве подвижных бровей, солидного носа и рта. Две толстые кудельки образовали ноги, обутые в крохотные черные шлепанцы.

– И что мы видим, – в отчаянии взвыл парик. – Где посетители?

– Это очень старый парик, – прошептал Аэл, – в Судейском Стиле, из Галантереи «Лисий Хвост». Очень ломкий, но зато чудо как хорош в обращении с числами – в сортировке, классификации и других мелочах, с которыми человеческая голова просто не справляется. Парик начинается с П, но имя – на А, и мы все-таки знаем друг друга уже довольно хорошо. О, я так счастлив тебя видеть!

– Пустая библиотека! – кричал Алфавитарий. – Безмолвная библиотека! Можно ли представить что-то более жалкое?

Сентябрь моргнула.

– Я думала, что Библиотекари любят тишину! Я даже слышала, как кто-то шикнул на меня при входе.

– Я не могу перестать шикать при ходьбе. Это куда лучше, чем скрипящие башмаки! Бедная девочка, что за древние недружественные Библиотеки тебе попадались в твоей не такой длинной жизни? Безмолвная Библиотека – это печально! Библиотека без читателей, на которых можно вывалить груду книг, сказок, знаний и журналов, полных сиюминутных политических мод, и атласов, и пьес, написанных пентаметром! Библиотека должна быть полна восклицаний! Криков восторга и ужаса от того, какие открываются чудеса света, какие вскрываются обманы неба и земли, какие необузданные приключения черт-те-знает-кого несутся вскачь на этих страницах. Библиотека должна быть полна возгласов «а это еще что такое!» и «да не может такого быть!» и академического люда, взапуски доказывающего, что кто-то неправ. Она должна буквально содрогаться от хохота над комедиями и рыданий над трагедиями. Эхом должны отражаться «ахи» приличных леди, увидевших краешком глаза что-то неприличное, и не столь приличных леди, раскопавших среди приличий секрет или скандал! Библиотека не должна шикать «чшшш», она должна реветь! Именно поэтому я думал, что виверн будет неистовым и великолепным Библиотекарем. Я сам во всем виноват.

– Послушай, – жалобно простонал От-А-до-Л, – И – это извинение, а В – великодушие, и я надеюсь, что ты примешь от меня первое и даруешь мне второе, ибо нет летающего зверя несчастнее меня! Ты знаешь меня, Сентябрь, не хуже, чем тех, у кого на ногах пальцы, а не когти. Я никогда не прибегал к огню без нужды. По крайней мере раньше! До прошлого года я мог бы посчитать на когтях одной лапы, сколько чего я спалил. Признаю́сь во всем: сжег дотла одно агентство по продаже недвижимости, поджарил на лету стайку птичек, когда был очень голоден, устроил костер на Празднике Урожая, для чего запалил сочинение Квентина К. Квинса «О криминологии волшебных существ», тома со второго по девятый. Я собирался поджечь только три тома, они сами просили устроить костер, и мне очень жаль мистера Квинса. Я не злобный зверь! Я просто не могу ничего с этим поделать! Просто в последнее время, если я волнуюсь, или пугаюсь, или испытываю сильные чувства, пламя вырывается из меня само. Я пытаюсь его удержать, я глотаю снег сугробами, хлебаю соленую воду, ем очень много зелени, но ничего не помогает. Оно просто ждет момента, чтобы вырваться наружу, и мне ужасно, ужасно стыдно, что я разнес наши бедные лампы, нанес ущерб имуществу и, я уверен, не на шутку перепугал Сентябрь! Если вы оба ненавидите меня за это – что ж, я пойму, но можно ли ненавидеть зверей за то, что они не могут изменить свою природу? Я бы очень хотел, чтобы книги не так легко воспламенялись! Но у всех свои слабости, и приходится с ними жить. – Крупная оранжевая слеза скатилась из глаза Аэла.

– История с Квинсом была, по сути, первым, что он сделал в должности Помощника Библиотекаря, – вздохнул Алфавитарий. – При виде виверна во всей его красе все мои читатели разбежались.

– Я готов носить намордник, если надо, – сказал несчастный Аэл, – и все время отворачивать морду.

– Эй, ты, доменная печь, не переживай. Что бы я без тебя делал? Годы берут свое, и до любовных романов я уже не дотянусь. – Парик похлопал Аэла по румяному боку. – Ну, ну, – утешал он. – Проклятья – дело такое. Ты научишься с этим управляться. А там, глядишь, и сам откроешь свой абонемент.

Сентябрь ахнула.

– Ты проклял Аэла?

Она готова была постоять за своего друга прямо сейчас и назвать беса всеми именами, припасенными для омерзительного, закоренелого тирана.

– Да, проклял, юная леди, и я буду признателен, если ты воздержишься от осуждения до того момента, когда он и в твоем доме устроит огненное шоу с фейерверками и взорвет все твои книги!

Сентябрь повернулась, чтобы посмотреть на Аэла, которому явно хотелось накрыться этой Кособокой Библиотекой с головой и исчезнуть навсегда.

– Это Дидактическое Проклятие! – Алфавитарий встал в оборонительную позицию. – Простая Суровая Магия. Все Библиотекари – магистры Суровой Магии. Это часть профессии. Библиотекарь в расцвете ревущих сил – это буйный необъезженный зверь. Когда Аэл выучится, вся его магия исчезнет как по мановению руки. Каждый раз, когда он сжигает что-то, как сейчас, он уменьшается в размерах. Вреда ему это не приносит – и даже не сразу начнет сказываться на размерах его порций за обедом. Хныкать бесполезно, пока ты сам не победишь это проклятие, отменить его нельзя.

– Ох, бедный Аэл! – Сентябрь раскинула руки, и виверн пониже наклонил длинную красную морду. Он был таким огромным, что обнимать его было все равно что обнимать дом, но она все равно обнимала. Его теплая шкура пахла как всегда и оставалась такой же сухой и гладкой, какой она ее помнила. И все-таки что-то изменилось. Раньше ее рук не хватало, чтобы обхватить его шею. Но не стоит брякать это вслух, бедному виверну и без того несладко.

– Горение начинается с Г, – всхлипывал он, – и Горючее тоже. Это безнадежно, ничего не поделать.

– Ничего не безнадежно! В конце концов, я нашла тебя на Луне – что может быть невероятнее? – Сентябрь выдала самую теплую из своих улыбок.

– Не так уж это и невероятно! – горячо воскликнул Аэл, позабыв о проклятии. – Ты ведь покинула нас всего несколько месяцев назад. Мы остались танцевать с тенями, и все это длилось и длилось. Мне столько нужно было сказать моей тени! И не только мне – каждому! Все это тянулось так долго, что Король Хрустикраб объявил национальный праздник, чтобы все могли как следует разобраться со своими делами. Мы с другим Аэлом по утрам вместе завтракали пирожными с редиской и гоблиновскими кишами! Но тут меня вызвала Белинда Капуста, точнее, послала за мной своего Автоматического Электроусого Ученика. Это такой механический сурикат, который использует в качестве топлива тревогу. Чем больше ты о чем-нибудь беспокоишься, тем усерднее они работают, чтобы решить проблему. Мисс Капуста понастроила целую толпу таких сурикатов, которые наводнили Верхнюю Страну, когда она там опять объявилась. Сколько этих беспокойных ребят суетилось вокруг! Вот и этот маленький бронзовый зверек, которого послали за мной, мигал, скрипел, заливался трелями, катался взад-вперед на своих колесиках и наконец выплюнул крошечный бумажный свиток, гласивший, что мисс Капуста и некое создание по имени Авогадра решили некоторые математические уравнения Магии Приключений, из которых следовало, что, когда ты вернешься домой – о, прости, я не имел в виду домой, я имел в виду назад, – ты окажешься на Луне или где-то около нее. И вот, пожалуйста! Математика – прекрасная наука, несмотря на то что начинается с М.