Русофобия 2.0: болезнь или оружие Запада? - Кьеза Джульетто - Страница 9

«Запад завоевал мир не из-за превосходства своих идей, ценностей или религии (в которую было обращено лишь небольшое количество представителей других цивилизаций), но скорее превосходством в применении организованного насилия. Жители Запада часто забывают этот факт; жители не-Запада никогда этого не забудут»[35]. Рабиндранат Тагор выглядит даже добрее Хантингтона, чьи жесткость и ясность представляются позитивным началом. Хантингтон описывает реальное столкновение цивилизаций, только с переменой ролей по отношению к расхожим западным шаблонам, согласно которым Запад противостоит диким ордам остального мира, движимый завистью, агрессией и желанием победы над красотой и материальным богатством Запада, который ни в чем не повинен.

В действительности послание Запада, особенно в XIX веке, было мощным и позитивным. И было бы несправедливо, даже очень несправедливо и вредно забывать об этом. Это послание (если так можно назвать тот образ, который Запад проецирует на остальную часть мира), насыщено социальным и гражданским содержанием политической культуры и науки эпохи Великой французской революции. Миллионы людей в Европе мечтали о свободе, братстве, справедливости и равенстве. Появились представления о личности, которые никогда прежде не существовали, разве в Древней Греции.

Очарование этих идей отозвалось мощным эхом в других цивилизациях, в их наиболее богатых, образованных и информированных слоях. Запад продемонстрировал миру также справедливость и рациональность законов, которых придерживается человеческое общество. Умеренность формы в процессе осуществления власти, более умеренное применение насилия, снижение произвола и введение системы правил предвещали определенную степень «консенсуса» между правителями и управляемыми. Все это и многое другое, наряду с искусством, выглядело увлекательно и притягательно. Как известно, все это было очень важно, но являлось только частью заманчивого мессиджа Запада, которая на протяжении веков становилась все меньше и меньше. Кропотливое изучение всего процесса в целом показывает, что стало с этим мессиджем и как он трансформировался со временем. Мало-помалу для правящих классов он утратил свою первоначальную привлекательность и перестал служить целям подчинения народных масс. Они стали кричать об агрессии и политике завоевания.

Сегодняшняя актуальная и непосредственно политическая тема состоит в ответе на вопросы о том, как остальной мир воспринимает Запад и как он воспринимает себя. Не так-то просто поместить Запад в исторический контекст. Огромная часть истории человечества отныне не в состоянии историзировать себя, то есть найти место в истории в качестве составной части, а не в качестве целого, в качестве одного из эпизодов, а не самоцели. Разве можно обойтись без Галилея и Коперника, Кеплера и Канта? И Французской революции, и советских свершений? Ведь это все тоже Запад. Равно как и христианство с его ценностями и злоупотреблениями, которые сопровождали его. А как быть без Гераклита Понтийского, Аристарха Самосского и Гиппарха, которые за пятнадцать веков до Коперника поняли всего лишь при помощи собственного разума и без применения технических приспособлений, что Земля не является центром Вселенной?

Все то, что мы, западные люди, все еще считаем Западом, который ходил в Крестовые походы, очень сильно отличается от мифа о героическом Прометее. Западу пришлось пострадать – например, от арабского завоевания эллинистических территорий Ближнего Востока, Северной Африки. В период XI–XVI веков оно распространилось на весь Индостан, Индонезию, южные и восточные районы Китая. Затем ветер истории переменился и подул в паруса Запада, не меняя своего направления до конца ХХ века. Он переменил направление только при снятии второй турецкой осады Вены в 1682–1683 году.

С тех пор контрнаступление Запада неустанно развивалось по всем азимутам Старого и Нового Света путем завоевания океанов. Для начала европейские войска ринулись на Индостан, а затем и на Тихий океан. Не оставили они без внимания и Ближний Восток, приступив к тотальной колониальной зачистке территории путем начертания границ и насаждения правящих династий, измышленных в европейских столицах. Европой была отодвинута, а затем и ликвидирована Османская империя со всеми своими щупальцами. В конце концов полиморфный Запад не пощадил и Россию, которая тогда отбивалась от татарского ига. Запад воспользовался ее слабостью и отрезал от нее в пользу западного христианства русские западные окраины – территории нынешней Белоруссии и большую часть будущей Украины. В 1610 году польские интервенты напали на русские земли, на два столетия опередив нашествие Наполеона и на три столетия – немецко-фашистских захватчиков.

Военное продвижение Запада приобрело поистине глобальный характер. После исламского завоевания португальские конкистадоры первыми добрались до Индии, после чего уступили территорию британским завоевателям, чей железный цивилизаторский кулак ударил не только по телу, но и искалечил душу индийского общества, которое по размерам не уступало всему Западу той поры, а по богатству истории, культуры и разнообразию было гораздо старше и мудрее. Запад в своей британской версии выкачал из Индии богатства настолько огромные, что они обеспечили Лондону почти двести лет имперского правления, не встретив сопротивления более половины земного шара.

В данном конкретном случае британские завоевания способствовали успешному экспорту английской модели общественного устройства. Индия, а затем и Пакистан перенесли на свою почву учреждения, созданные в Великобритании. Правда, этот перенос произошел в совершенно разных исторических и культурных условиях. В ретроспективе этот процесс обошелся без логики. Ведь два столетия в истории народов длятся не более чем мгновение.

Былой триумф английской политики был позаимствован американцами. После Второй мировой войны состоялся переход британских скипетра и державы в руки США. Теперь они полагают, что у них есть право на силовой экспорт своей демократии во всем остальном мире.

Что касается Дальнего Востока, Китая, Японии и Кореи, то там западное наступление прошло в два этапа. Первый этап, относящийся к XVI веку, провалился. В роли вооруженных гостей тогда выступили португальцы, но были разгромлены. Возможно потому, что пытались завоевать доверие силой… христианской религии. Но попытка оказалась безуспешной. Три столетия спустя, в XIX веке, на штурм пошли другие европейцы. На этот раз без монашеских одеяний, но в блеске стали новейшего вооружения. На сей раз успех был обеспечен. Позже, спустя столетие, в Китае состоялся триумфальный Великий поход, в результате чего Китай стал коммунистическим. Для порабощения Японии Америке понадобились две атомные бомбы.

Об опыте, полученном от Запада остальным миром, мы высказались по необходимости кратко. Здесь не сказано о завоевании Африки и Латинской Америки. Но теперь понятно, что пять столетий господства подошли к концу, а с ним и способность Запада играть доминирующую роль в характерных для него формах. Былое верховенство не гарантирует господства в будущем. Именно этого понимания сегодня не хватает правящим кругам Запада. Историческое время народов и цивилизаций Запад рассматривает как период, подлежащий сокращению благодаря своей мощнейшей технологии. Но эта концепция наталкивается на эволюционные законы. Народная память гораздо упорнее, чем упрямство отдельных индивидов. Мне думается, чем многочисленнее народы, тем крепче их память.

Общество, сложившееся сегодня на Западе, построено на технологии. Оно неразрывно связано со скачкообразным возвышением индивида, но не в состоянии удовлетворять потребности технологизированного в большей или меньшей мере человеческого сообщества, где сохраняются глубинные психологические и коллективистские традиции. Разумеется, можно добиться некоторого успеха в закрепощении народов. Можно силой или хитростью потребовать от покоренных адаптироваться к темпу навязанной технологии, да и то не везде и притом в течение не очень длительного времени. Быстрота адаптации отдельных цивилизаций различна и протекает с разной скоростью. Внезапное сокращение расстояний, произошедшее всего за несколько десятилетий, столкнуло общества не только разные, но и совершенно друг другу чуждые. У них не было времени для того, чтобы познакомиться. Хуже того – Запад навязал режим сосуществования путем насаждения собственной модели как для своих, так и для чужих. Для многих народов вынужденное сожительство оказалось непереносимым бременем. Например, историческое время у одних не совпадает с концепцией времени у других. Западу не оставалось ничего иного, как применить насилие, дабы навязать непокорным свою модель поведения.