Девственница - Васильева Ксения - Страница 13

...Да-а... Сегодня Светка, кажется, права: дочурка погуляла серьезно. И брехаловка, что без парней. Но нельзя же так гноить Наташку сейчас, она, того и гляди, упадет! И он решил, что ребенка надо пока защитить, а уж потом...

- Свет, да не ори ты как резаная! Кругом всех перебудишь (он знал этот аргумент и им пользовался теперь!). Соседям незачем знать, что у нас тут происходит.

Светлана только было хотела выпулить очередную обойму, как тут же заткнулась, - что же это она? Славит свою дочь на весь дом?

Но совсем сдаваться не собиралась и стала шипеть:

А позвонить? Позвонить не могла? Мы все милиции с отцом перетрясли (хотя отец запретил, и этого не было)!

Наташа прошептала, что телефон только у дежурной, а они все заснули...

Отец перебил ее:ребенок, как я понимаю, впервые напился с подружками,так? Со всеми это случается. Хоть раз. Вот, Света, дочь наша сильно поумнела, теперь её калачом не заманишь спиртное хлебать.

Наташа кивнула, и в этом кивке и взгляде на отца была благодарность, пусть думают, что они перепились. Это теперь звучит как невинная шалость.

- Что ты говоришь! Какие слова! - возмутилась Светлана Кузьминична.

- Ну как? Я верно говорю, Наташка? А то мама меня, видишь, останавливает (Наташа опять кивнула).

Наташа почувствовала, что скандал идет на убыль, и слезы, которые она еле сдерживала, полились ручьем. Не выдержала и Светлана, вдруг как птица на рассвете, встрепенулась:

Тебя никто не обидел?

Наташа сквозь слезы посмотрела на отца с надеждой. И он отреагировал на этот просящий взгляд: пусть, Свет, она пойдет и поспит. Отец чуял, что дочери надо остаться одной.

Наконец-то Наташа попала в свою комнату. Казалось, что ушла она из неё ну, по крайней мере, месяц назад, - столько произошло за это время и такая другая теперь её комната! Будто вместе с тем, что изменилась она, - а она изменилась - стала другой и комната - враждебной, что ли, чужой, настороженной, - она не понимала окончательно, - но не такой, как ДО.

А мать с отцом сидели молча в столовой-гостиной, спальне от - ца, и молчали, думая об одном, но по-разному. Наконец после длительного молчания, Светлана спросила:как ты думаешь, там мальчишек действительно не было?

"...Откуда я знаю? Думаю, были", - подумал отец, но вслух сказал другое: откуда там мальчишки? Конечно, в техникуме они учатся, но ты разве слышала, чтобы Наташка хоть кого-нибудь с интересом называла, она так и говорит: мальчишки. Да и что им эти пятнадцатилетние сопляки.

Светлана обернулась к мужу, глянула в его слегка заплывшие, но попрежнему ярко-голубые глаза и спросила:

Думаешь, ничего все?

Он похлопал её по спине, поцеловал куда-то в волосы и шепнул:

Да успокойся ты... Наташка настолько ребенок и настолько нервная, что здесь бы уже надо было "скорянку" вызывать. Ты что! Не знаешь себя! А дочь - это твоя дочь.

Светлана успокоилась и, чтобы совершенно прийти в себя, пошла поглядеть - ревизовать свои "сокровища", которые она собиралась подарить Наташе: во-первых, к совершеннолетию, а во-вторых, к свадьбе и рождению ребенка. "Господи, - шептала она, - хоть бы попался хороший, добрый человек и вышла она замуж. Тогда бы она, Светлана, успокоилась, и у неё началась бы нормальная жизнь, потому что сейчас, когда Наташка так оформилась, повзрослела и похорошела, она ни минуты не имела покоя."

Наташа проснулась, когда было уже темно. Потянулась, сначала не вспомнив ничего, но темный проем окна и тишина в квартире как-то толкнули её мозг, и он заработал. В комнате было просто темно, а стало ещё и гадко. Гадко было в постели, гадкой была головная боль и муть, поднимающаяся из желудка, гадкой была боль в ТОМ месте. Вся она была мерзкая. Так просто и гнусно все произошло.

А что же романтическая любовь? Где она? В книгах, которые она с трудом одолевала с маминым неусыпным участием. Значит, после всех романтических бесед под луной или без, после милых кафе с кокетливой болтовней, после сладких поцелуев где-нибудь у двери при провожании и т.д. - всегда вот такое? Конечно. Постель, в постели тебя хватают, терзают и засо - вывают эту штуку, при этом бормоча совершенно неуместные с этой штукой слова! Наташа вздрогнула от отвращения и к себе и к "любви", какой она её узнала. Но, может быть, есть другая любовь? Ведь вот Маринка говорила о сексе с придыханием и что это - кайф невероятный. Может быть, она, Наташа, просто ничего ещё не поняла, как же тут понять с первого, да ещё такого, раза. Но как ни крути, как ни вывертывайся, а все равно придет все к постели и этой некрасивой возне. И Наташа не хочет больше участвовать в этом грязном пыхтенье. Кому-то это нравится, но ей - нет. И замуж она не выйдет!

Но о том, что с ней случилось, никому. И Маринке ни слова.

Надо надеяться, что Шурик не станет болтать, хотя... И она решила позвонить ему, чтобы все поставить на свои теперешние места.

ШУРИК, КАК ОН ЕСТЬ

Шурик тоже проспал весь день и проснулся сначала в радужном настроении, но потом, вспомнив, что он понатворил спьяну - несколько загрустил. Правда он немного развеселился от смешноты ситуации: обеих трахнул и, кажется, ни одна, ни другая не знают об этом, только если не созвонились и, как все бабы, не растрепали об этом.

Но пока лучше притихнуть, не звонить, не проявляться, посмотреть.

И в эту самую минуту зазвонил телефон, Шурик хотел было не поднимать трубку, но решил полюбопытствовать, кто это. В трубке появился голосок Наташи.

...Та-ак, начинается. Надо отправить её. Сразу. Она что, ду - мает, что он теперь только с ней шататься будет? Это же с тоски можно помереть.

А Наташа быстро говорила следующее:

Не узнали? Это Наташа. Здравствуйте. Мы с вами вчера виделись у Марины. Я не знаю ваших планов (вот оно! Сейчас начнет вязаться. Шурик был готов повесить трубку, потом как-нибудь, когда охота придет, объяснить, что разъединили и у них сломался телефон аж на две недели. Надо будет Катьку подучить, как отвечать), но если они хоть как-то касаются меня, то прошу вас не беспокоиться (Шурик даже привстал от такого непонятного захода...) и никогда мне не звонить и никогда ко мне при встрече, случайной, иных у нас не будет, не обращаться. Короче, мы с вами не знакомы, я понятно говорю? (Да, - квакнул Шурик, не приходя в себя от изумления), а Наташа так же быстро, не давая ему вставить слово, продолжала: я это говорю потому, что после вчерашнего вечера вы мне противны и отвратительны!