Кровавая луна - Бэнис Виктор Дж. - Страница 22

• Предыдущая
• 22/39
• Следующая

Она начала с «Дракулы», потому что более или менее догадывалась, о чем идет речь. Автору удалось описать вполне достоверно и художественно холодящий душу образ кошмарного монстра, обитавшего в замке в глубинах лесов Трансильвании. Джинни даже представила себе это существо таким, как описывал его автор, говоря устами своего героя:

"Передо мной стоял высокий старец, с гладко выбритым лицом и снежно-белыми усами, облаченный во все черное, и в лице его не было ни кровинки... Он порывисто двинулся навстречу мне и, протянув свою руку, сжал мое запястье с такой силой, что я не смог сдержать гримасу боли, которая еще усиливалась от того, что прикосновенья его были холодны, как лед. Это были прикосновенья скорее мертвеца, нежели живого человека.

Его лицо было мертвецки белым, даже с просинью, с тонким благородно очерченным носом и причудливо вырезанными хищными ноздрями. Лоб его был высоким, а волосы, не очень густые на висках, были весьма длинными и красивыми и в изобилии покрывали остальную часть черепа. Брови его также были очень густы и почти сходились на переносице, а сжатый рот вырезан так, что казался жестоким и порочным.

Странные острые клыки его налезали на губы, и в крепости этих клыков было что-то странное, никак не вязавшееся с возрастом стоявшего передо мною человека. Уши его были также обескровленны, как и лицо, и причудливо заострялись кверху... а особенно странным в этом человеке были его ладони, на которых росли волосы.

Ногти были тонки и остры, а в глазах графа сияло что-то нечеловеческое".

Как обнаружила Джинни, в то время графу Дракуле было четыреста лет. Он повелевал волчьей стаей и имел способность к перевоплощению, превращаясь не только в летучую мышь, как по наивности полагала Джинни, но и в волка, в туманное облако и даже в блестящую морозную пыль.

Что ж, думала Джинни, вполне мрачный тип, чтобы стать героем готического романа прошлого века, но все же в меру живой, подстать воображению самого автора.

Она отложила эту книгу, чтобы взяться за другую. Перед ней был Монтэгю Саммерс.

«...он вселяется в черные души и сам обладает качествами мистическими и ужасными... и все же вампира нельзя именовать демоном в обычном понимании...» Саммерс писал попозже. На титуле стоял 1928 год. Наше столетие, но Джинни все-таки не могла для себя решить, насколько книга эта основана на реальных данных, а что в ней вымысел.

Когда Джинни получше рассмотрела, что за книги она впопыхах снимала с полок, она была весьма удивлена. Оказывается вампиры привлекали и некоторых знаменитейших авторов. Перед ней был Гете («Коринфская невеста») и Вальтер Скотт с его переложением баллады Бюргера «Ленора», Саути с его «Талабой» и Лорд Байрон — «Вампир», а сборник избранных произведений венчали «Смерть от любви» Теофиля Готье, рассказы М.РДжеймса и Э.Ф.Бенсона, отрывки из Бодлера, Де Сада и Фану.

Происхождение вампира объяснялось в другом томике, как «...плод соития Дьявола в его первородном облике, т.е. в образе змеи, как Гада, и Ведьмы во злобе, в облике змеи шипящей...» Джинни открыла Байрона и прочла:

Вампиром мерзким из могилы

Ты встанешь, чтоб кровавой тьмой

Заполонить свой край родной

Похоже, вампир был так же стар, как и человечество. В книгах делались ссылки даже на Овидия, и Джинни припомнила, что знаменитый Одиссей отдавал свою кровь теням из подземного царства Аида. Но лишь к шестнадцатому веку разрозненные мифы стали оформляться в стройную систему, и с этим же временем связано появление массы новых сведений об этих монстрах.

Больше всего вампиров было на Балканах и в Восточной Европе — в Венгрии, Албании, Силезии, Моравии и Польше.

Джинни оторвалась от книги и стала смотреть на пылавший в камине огонь. Может быть, и Лэнгдоны с Балкан? Во всяком случае, она уже слышала упоминание о Балканах. Но, с другой стороны, их фамилия была чисто английской...

Вампиры носили отметины, по которым их легко было распознать. От заячьей губы до красно-рыжих волос. Были и методы узнать, где находится его логово. Например, сажали на коня мальчика, чистого душой и телом, причем конь должен был быть обязательно вороной масти. Мальчик, ехал по кладбищу, и если конь отказывался переступить через какую-нибудь могилу, значит в ней и надо искать вампира.

Спасение от вампира тоже приходило разными путями, начиная с венка из бузины и до распятия. Среди других рецептов упоминались чеснок и, кроме всего прочего — святая вода.

Одна вещь особенно взволновала Джинни. В книге говорилось, что вампиры не выносят вокруг себя зеркал и никогда не держат их у себя в доме. Объяснения этому странному факту давались весьма расплывчатые, а зачастую и совершенно противоположные. Некоторые авторы утверждали, что у вампира нет отражения, другие писали, что зеркало отражает душу, и на нем может остаться лицо вампира.

Джинни захлопнула книгу и снова уставилась в камин. Ставни на окнах стонали от ветра, и Джинни чувствовала, что ей холодно, несмотря на ярко пылавший огонь. Она разделась и легла в постель, предварительно проверив засов на двери. Но сон ее был тяжелым.

Утром Джинни проснулась с внезапным чувством необъяснимого страха. Дом показался ей еще более серым и мрачным, чем обычно. Она встала и отдернула занавески. Над свинцовым полотном океана нависло тусклое сумрачное небо.

После занятий с Вардой Джинни наскоро позавтракала и, прихватив с собой книжку, вышла на внутренний дворик. К этому времени солнце уже успело разогнать клочья тумана, и Джинни с надеждой подумала, что небольшая прогулка на свежем воздухе поможет ей избавиться от мрачных мыслей.

Но она так и не смогла заставить себя читать. Мысли все время отвлекали ее. Наконец Джинни захлопнула книжку и, засунув ее в узкий карман плаща, направилась к воротам, от которых в разные концы острова разбегались дорожки.

Дорожка, которую она выбрала, вела до самого пляжа, но Джинни не стала заходить дальше обрывистого мыса, помня предостережения об опасных приливах.

В воздухе уже начинало пахнуть весной, но она приходила в эти места не сразу, словно с оглядкой. Зелень травы и молодых листочков была едва заметна среди черных ветвей, блестевших словно лакированные от постоянной влаги и холода.

И все-таки, весна наступала. Это чувствовалось и в воздухе, и в запахе первых робких цветов, и в...

Где-то за спиной неожиданно громко хрустнула ветка. Джинни испуганно повернулась и увидела приближающегося Пола. Он шел походкой человека, вышедшего не на прогулку, а по важному и, возможно, неприятному делу.

Джинни вспомнила, как он предупредил, чтобы она не выходила из внутреннего дворика одна, и подумала, что теперь, должно быть, Пол будет очень разгневан.

Не смотря на то, что на его лице не было и тени улыбки, глаза были добрыми.

Джинни молча ждала, пока он подойдет к ней. Она не раз ловила себя на том, что в его присутствии ее сердце начинает вдруг бешено колотиться, а сама она начинает вести себя, как школьница. Джинни могла только надеяться, что ее эмоции не очень сильно выдают ее.

— С того места открывается прекрасный вид, — Пол наконец подошел к ней и указывал теперь куда-то в сторону.

Джинни ничего не сказала в ответ, а просто пошла вслед за ним. Вид, открывавшийся с обрыва, действительно был захватывающим воображение.

Перед ней, как на ладони лежал весь остров, а по бокам длинные океанские волны лизали его обрывистые берега.

— В хорошую погоду отсюда иногда видно континент, — сказал Пол указывая рукой туда, где в тумане прятался противоположный берег.

Но Джинни смотрела не в ту сторону. Она украдкой бросила взгляд на Пола и была поражена, насколько вдруг смягчилась каждая черточка его лица. Казалось, он помолодел. Джинни неожиданно поняла, насколько дорого ему это место, и поспешила отвести глаза, чтобы Пол не заметил, что она подсматривает за ним в такой момент.

— Вы отобрали для себя очень странные книги, — сказал Пол после долгого молчания.

• Предыдущая
• 22/39
• Следующая