Некромант-самоучка, или Смертельная оказия - Мари Ардмир - Страница 12

– С ума сошел?! Я не полезу в воду!

– Еще нет, но скоро, – ответил он неизвестно на какое из моих утверждений. Скинул рубашку и жилет, повел широкими плечами и посерьезнел. – Итак, приступим к твоему обучению, развитию доверия и вправлению мозгов. Сейчас я буду нападать, а ты отбиваться. Сможешь дать отпор – с пираньями плаваю я, не сможешь…

– Дао-дво! Ты головой стукнулся? Я не буду драться с тобой!

Решительно развернулась, чтобы уйти, но псих многоликий заступил дорогу и искренне удивился:

– Почему? Я еще не худший вариант, среди смертников других групп есть и посильнее и понаглее. – Он хотел добавить явно еще что-то малоприятное, но обошелся коротким: – Словом, отъявленные мерзавцы.

– Потому что игроки расправляются лишь с нежитью! К тому же у тебя иммунитет на мои прикосновения! – воскликнула я в ответ и с опозданием спохватилась: «Милостивый боже, а вдруг меня услышали со стороны. Ужас! Меня же убьют без суда и следствия». Рот закрыла руками, оглянулась затравленно.

А рыжий издевательски расхохотался.

– А ты думаешь, остальные позволят тебе прикоснуться? Подпустят поближе или в руки дадутся? Очнись, Сумеречная, ты участвуешь в королевских играх Смерти! Где дерутся не только со зверьем и нежитью, но и с соперниками расправляются на раз-два. Всем смертникам, знаешь ли, хочется жить, к тому же победителю присуждается награда. Поэтому бить по тебе будут издали, а приближаться лишь в конце, чтобы наступить на горло. – Дао-дво схватил меня за плечи, встряхнул. – И хватит испуганно озираться, я артефактом прикрываю наш разговор. Со стороны мы выглядим как обычная ссорящаяся пара. – И с ехидным смешком, глядя в глаза: – А ты как потаскушка, гуляющая с моим кузеном.

– Чего?!

– Того. Для окружающих ты не более чем маленькая блудливая дря…

Он не договорил, потому что я рванулась и ударила наотмашь смертельным проклятьем и со всей дури, чтобы выбить из этого урода дух. И я была уверена, Гер расстанется здесь и сейчас со второй своей жизнью. Почти наяву увидела, как Черное наветрие разорвет его кожу и вывернет из суставов кости, но… Вот клякса заклинания срывается с моих рук, скользит по воздуху, раскрывая сеть плетения перед жертвой, и, не долетев полуметра до цели, неожиданно схлопывается. Чернота проклятья растворилась бесследно, звук хлопка стих, а я поняла – сорвалась. И видела же, что Дао-дво специально меня до белого каления доводит, злит, подталкивает к пропасти с той самой бездной, приговаривая при этом: «Не хочет драться по-хорошему, будет по-плохому». И действительно, не успела я дух перевести и успокоиться, как слышу:

– Неплохо, – многоликий с ухмылкой стряхнул с рук остатки заклинания, – но слабовато для уязвленной шмары…

Паразит!

Золоченое забвение, Поцелуй красных роз и Острый нож заставили его замолчать, но лишь на несколько секунд. Мерзавец взмыл вверх и, выхватив главные нити проклятий, легко и просто их расплел, а затем спланировал вниз и, чуть ли не насвистывая, начал сворачивать мои творения в крохотные клубки, чтобы затем так же деловито спрятать их в браслете.

– Лучше, но недостаточно для…

Очередное оскорбление?!

Черный колокол налетел на рыжего со спины, опрокинул, наваливаясь сверху, но не преуспел в умерщвлении заразы Дао-дво, расплелся, так и не вступив в силу.

– Таррах мне в глотку! – Ненавистный метаморф поднялся на колени, стирая с лица липкую грязь, а затем и на ноги. – Хорошо! Для шаловливой проказницы очень хорошо! – похвалил он радостно и загадочно спросил: – Но что ты скажешь на это?

На что на это, я не увидела и не услышала, воспользовалась его временной потерей осязания, развернулась и побежала в лес со всех ног, стараясь сохранить дыхание, как учил меня брат. Подальше от сумасшедшего рыжего, возомнившего себя наставником, подальше от своей злости и, что таить, беспомощности. Но не перед Гером, с ним при хладнокровном расчете я бы сладила в конце концов, если не сегодня, то через неделю при должном анализе нашла бы лазейку в защите разведчика, но сейчас… Я до дрожи испугалась себя самой и той силы, что кроется в даре Смерти. Бездонная и бескрайняя, как Великий океан, слишком кровожадная и пьянящая своей вседозволенностью, неукротимой мощью. Прочь! Немедля, как можно дальше и скорее.

Но, сбегая с поля боя, совсем забыла, с кем имею дело. И нет ничего удивительного в том, что, перескакивая через неглубокий овраг, я попала в раскрытые объятия неожиданно объявившегося на пути грязного психа.

– Ты куда? – Меня сжали до хруста костей. – Мы еще не закончили.

– Закончили! – выкрикнула я. – Пусти! Хватит… я больше не буду!

– Да неужели?

– Не поддамся, – сдавленно внесла я поправку.

– Это уже вернее, – осклабился Дао-дво.

– Достаточно!

– Для первого урока, может быть, и да, но как же наказание? – напомнил рыжий, которого сейчас правильнее было бы назвать черный с разводами. Он все еще злился и смотрел на меня с кривой усмешкой властелина. – Отпор ты мне так и не дала…

А дальше взмах огромных стальных крыльев над головой, стремительный перелет за доли секунды и падение. Бурлящая вода схлестнулась надо мной, и мгновение превратилось в вечность. Смерть – как много в этом слове отчаяния и в то же время надежды. Я не хотела умирать, но чтобы доказать, что многоликий бессовестная и лживая сволочь, была согласна на уход за грань. Чтоб он подавился своей неправотой и более не смел взирать на меня с высоты собственных знаний. И в то же время к чему умирать? Это крайняя мера. Достаточно одного укуса пираньи, и я буду отомщена! Я этому гаду такую выволочку устрою, такую встряску – на все оставшиеся жизни запомнит.

Ну, и где рыба? Где эти вечно голодные создания? Открыла глаза и оглянулась, а рядом – никого. Заводь, ранее кишащая живностью, стала мертвой, вода из темной превратилась в прозрачную, отчего я, находясь на приличной глубине, могла рассмотреть дно и сжавшихся под песком рыбешек. Тысячи, если не сотни тысяч пресноводных хищников смотрели на меня оттуда, округлив глаза и спрятав зубы.

Проклятье, неужели он прав? А родители все это время легко и просто скрывали от меня правду? Вот это прозорливость! Но… Милостивый боже, я не хочу, чтобы метаморф был прав! Чтобы смотрел свысока и с умным видом изрекал: «Ну, что я говорил?» Нет уж! Ни за что. И если нужно ради спасения чести укусить саму себя, то я…

«Только попробуй! – раздалось насмешливое из браслета. – Я знаю, что прав. Поэтому не трать времени зря и не отбивай рыбкам аппетит, плыви на берег».

Связь прервалась, и я всплыла, бормоча ругательства, а затем и поплыла, мысленно убивая одного ненормального метаморфа. Дао-дво нашелся лежащим на берегу, где, закинув руки за голову, смотрел на меня с ехидным превосходством и надменным спокойствием. Болван… Многоликая зараза! Знает он… докажет, чтобы верила… все ради блага команды… Честное слово, от обиды хотелось утопиться, а от злости удушить мерзавца и сволочугу. И, снедаемая жаждой мести, я быстро преодолела образованный моим даром участок исключительно кристальной воды, лишенной живности и растительности с животной основой. Выбралась на берег самостоятельно, отринув руку помощи, пусть и протянутую с опозданием, но все же протянутую. Встала и посмотрела на рыжего с прищуром:

– Что ж, Гер, ты не настолько большая скотина, как я о тебе думала, но сволочь еще та.

– Польщен, весьма. – Спокойствие многоликого медленно растворилось в первых проблесках злости. – И надеюсь, теперь ты все поняла. Согласись, я объяснил доходчиво, раскрыл глаза на некоторые свойства твоего дара.

Ах, это он мне так глаза открыл, да? В озеро к пираньям бросил, чтобы я прозрела… Тварь!

– Да, спасибо. – Что ж, зуб за зуб, месть за месть, лови свою, рыжий! Дрожащими руками выжала косу, под цепким взглядом карих глаз сняла с себя китель и, чуть запинаясь, спросила: – Скажи, ты все еще ищешь дарителя?

Такого вопроса метаморф не ожидал. Наверное, рассчитывал на истерику, обвинения, проклятия, очередную попытку его убить. Но не тут-то было.