Смятение чувств - Бэлоу Мэри - Страница 38
- Предыдущая
- 38/99
- Следующая
Но Дэвид не производил никакого впечатления на Ребекку. Вероятно, ему следовало бы с самого начала вести себя по-иному, больше думать о своей собственной репутации и будущих перспективах. Но в ту пору он был не в силах отказаться от своей привычки прикрывать Джулиана.
Они замолчали, а Дэвид не замечал этого, пока не увидел, что Ребекка покраснела, и не услышал, как ее чашка слегка задребезжала на блюдце.
– Дэвид, – вновь заговорила Ребекка, – мне следовало бы подумать об этом раньше, в твоем кабинете, когда ты спросил меня. Пожалуй, есть еще одно дело, которое требует срочного решения.
– Что именно?
– Может быть, нам следует купить новый матрац в мою комнату, – ответила она. – Я уже дала указание миссис Мэттьюз выбросить старый. Как только его заменят, я смогу перебраться в свою собственную комнату. Это будет сейчас слишком большой расход для нас?
– У тебя есть комната, – сказал он. – Хозяйская спальня.
– Но это твоя комната, – парировала она. Ребекка колебалась. – Где ты сейчас спишь? Ты уверен, что постель хорошо проветривается?
Дэвид поднялся со стула.
– Где я сплю, не имеет значения, – сказал он. – Пока что в библиотеке. Я сейчас не нуждаюсь в долгом сне. По ночам я веду себя неспокойно. И очень часто мне снятся кошмарные сны. Я попрошу миссис Мэттьюз приготовить для меня другую комнату. Может быть ты присмотришь за этим?
Ребекка тоже поднялась.
– Хорошо, – спокойно ответила она. И вновь заколебалась. – Дэвид, может быть, я сделала нечто такое, что тебе не понравилось?
Он на мгновение закрыл глаза. Вполне естественно, что она именно так восприняла ситуацию. Ей, должно быть, не нравится заниматься с ним любовью. Хотя она и отрицает, но секс, вероятно, кажется ей делом отвратительным. Она вынуждена брать себя в руки, чтобы проходить через это тяжкое для нее испытание. И все же она считает долгом подпускать Дэвида к своему телу, чтобы доставить мужу удовольствие. Вполне вероятно, что ей внушили, будто это и есть важнейшая часть ее супружеских обязанностей.
– Ты ничего такого не сделала, – сказал он, заставив себя подойти к ней. – Совсем ничего, Ребекка.
– Если я все же что-то сделала не так, то, пожалуйста, скажи мне об этом. Той ночью я совсем не хотела вывести тебя из равновесия. Я подумала, что, быть может, смогу помочь тебе, поговорив с тобой. Это больше не повторится, Дэвид. Теперь, когда я узнала, что ты предпочитаешь оставаться в одиночестве, я никогда больше не стану надоедать тебе. Я знаю, что порой трудно приспособиться к тому, что в семейной жизни довольно редко удается уединиться. Брак – дело не легкое. Я понимаю, что иногда ты предпочел бы оставаться один. Я попытаюсь как можно быстрее усвоить твои привычки, понять, что именно ты любишь.
– А у меня что, нет обязательств узнавать то же самое о тебе? – Он произнес эти слова гораздо резче, чем намеревался.
Она закусила губу.
– Что, по-твоему, брак – это когда жена все отдает, а муж все забирает? – спросил он. – Я считаю, что брак предполагает равные обязательства, весьма гладкие отношения, и мужчину такое положение должно устраивать.
Ребекка проглотила застрявший в горле ком.
– Мне не нужно, чтобы ты ради меня уничижала себя, – сказал Дэвид. – У тебя, Ребекка, должны быть свои мнения и предпочтения. Если ты в чем-то не согласна со мной, то скажи мне об этом. Если я наступлю на твою любимую мозоль, наступи на мою. Если я, как это случилось сейчас, сержусь на тебя, огрызнись и накричи на меня. Ударь меня. Никаких оснований злиться на тебя у меня нет. Ты всего лишь выразила желание ублажать меня.
Злость захватила Дэвида врасплох. Никаких причин для нее вообще не было. Это его озадачило. Неужели те самые качества, за которые он всегда любил Ребекку – ее спокойствие, свойственная истинным леди покорность, – теперь вызывают у него гнев. Он хотел, чтобы Ребекка сердилась на него. Он заслужил ее гнев. Возможно, он почувствовал бы себя лучше, если бы она дала ему отпор.
Лучше?.. В отношении чего?..
– Тебя всегда так трудно понять, Дэвид, – сказала она. – Я знала, что жить с тобой будет делом нелегким. Однако я полагала, что, как только я выйду за тебя замуж и стану относиться к тебе как жена, трудности сгладятся. Я буду знать свою роль, свои обязанности, пойму, за что я ответственна. Но, оказывается, я не способна радовать тебя. Мне так жаль.
– Тебе жаль? – Он схватил ее запястья. – Черт побери, Ребекка. Никогда не сожалей ни о чем. Если ты ждешь от меня именно приказа, то прими во внимание то, что я сейчас говорю. Никогда не сожалей. Тебе не о чем сожалеть.
– Мне кажется, – спокойно сказала она, – что внутри тебя, Дэвид, поселились какие-то ужасные демоны. Ты считаешь невозможным раскрыться перед кем бы то ни было. И меньше всего передо мной.
– Почему это меньше всего перед тобой? – Он отпустил ее запястья.
– Потому что я была женой Джулиана, – процедила она сквозь зубы. – А ты не можешь перестать укорять себя за его смерть. Разве я не права? Ты не можешь отбросить прочь мысль, что ты должен был найти какой-то способ спасти его. Я знаю, почему ты женился на мне. Раньше меня это озадачивало, поскольку ты мог бы подождать, пока не найдешь свою любовь. Ты мог бы получить почти любую женщину, которую бы пожелал. Но ты женился на мне, ибо чувствуешь себя виновным перед Джулианом. Ты решил, что ты в долгу перед ним и передо мной.
Дэвид побледнел. Он ощутил озноб и странную слабость – будто потерял много крови.
– Да, но теперь это свершившийся факт, – продолжила она. – Ты заплатил и Джулиану, и мне свой воображаемый долг. Мы женаты. Джулиан мертв, а мы с тобой поженились, Дэвид. Если тебе не нравится жена, верная собственному чувству долга, то мне очень жаль. Я не могу перемениться в такой степени, как ты того желаешь. Не могу научиться огрызаться и кричать на тебя. Я могу быть только такой, какой меня воспитали.
Боже мой!.. О Боже мой!..
– Ты была верной женой Джулиану, исполняла свой долг перед ним, – произнес он.
– Да, я пыталась.
– А теперь исполняешь свой долг передо мной.
– Да, я пытаюсь.
– С одной существенной разницей, – заметил он. Ребекка снова прикусила губу.
– Не надо, Дэвид, – сказала она умоляющим голосом. – Прошу тебя, не надо. Мы женаты только неделю, но я от тебя ничего не скрыла. Я не ворошу прошлое. Оно ушло. Я просто хочу быть хорошей женой.
Он поднял руку и потрепал Ребекку по щеке.
– Ты хорошая жена, Ребекка, – сказал он. – Гораздо лучше, чем я того заслуживаю. Дело лишь в том, что я плохой муж. У меня нет опыта семейной жизни в отличие от тебя. И я не уверен, что даже когда приобрету этот опыт, я смогу стать намного лучше.
Она прильнула щекой к его руке.
– Нам предстоит масса работы, – продолжил он. – Нам обоим. Намного больше, чем мы предполагали, поскольку речь идет не о вещах, а о людях. Давай же с головой окунемся в нее и отложим личные заботы на будущее.
Некоторое время Ребекка хранила молчание.
– Если ты так хочешь… – наконец промолвила она.
– Да, я так хочу, – сказал он. – Присмотри, чтобы приготовили ту комнату. Для меня. Ты же будешь, как положено, занимать хозяйскую комнату.
– Если ты так хочешь, – снова сказала она. Он опустил руку и подошел к двери.
– Можно я провожу тебя в твою комнату? – спросил он.
Она кивнула и подошла к нему.
– Ребекка, – сказал он, задержав руку на ручке двери, – это не потому, что ты чем-то вызвала мое недовольство. Я не хочу, чтобы ты так думала.
Она ответила почти незаметным кивком.
* * *
Ребекка стала замечать, что ей трудно засыпать по ночам. Порой она лежала без сна, просто уставившись в темноту. Иногда она подходила к окну, у которого Дэвид стоял в ту самую ночь. И оставалась там, пока пронизывающая комнату прохлада не заставляла ее укрыться под одеялом. Бывало и так, что Ребекка бродила по комнате в темноте, размышляя о том, стало ли бы ей немного легче, если бы здесь стояла не двуспальная, а обычная кровать: только для сна – и ни для чего более? Ведь в конце концов это ее комната, а не Дэвида.
- Предыдущая
- 38/99
- Следующая
