Собрание сочинений в пяти томах. Том 4. Пьесы и радиопьесы - Дюрренматт Фридрих - Страница 19

Миссисипи. Возьмите себя в руки. Должны же вы испытывать какое-то облегчение от того, что вас настигло правосудие.

Анастасия (с неожиданной яростью). Нет!

Врач, доктор Бонзельс, установил, что смерть моего мужа однозначно наступила от паралича сердца. Я позволю себе предположить, что с медицинским заключением должен считаться даже прокурор.

Миссисипи. Мы принадлежим к тому слою общества, сударыня, в котором научный диагноз в сомнительных случаях всегда сводится к параличу сердца.

Анастасия. Поскольку я сказала вам все относительно неожиданной для всех нас смерти своего супруга, прошу вас удалиться.

Миссисипи (с озабоченным видом). В этом крайне неприятном случае я буду вынужден продолжить нашу беседу в другом месте и в других обстоятельствах.

Анастасия. Я не могу помешать вам выполнить ваш так называемый долг.

Миссисипи. Можете, если без предубеждений обдумаете свое нынешнее положение. У вас есть редкая возможность поговорить с прокурором в своем собственном доме. Или вы хотите сделать это в зале суда, в присутствии возмущенной публики? Надеюсь, что нет. Мне совершенно непонятно, почему вы столь упорно не желаете видеть абсолютно гуманный смысл моего предложения. Признаться в убийстве значительно легче за чашкой кофе, чем перед судом присяжных.

Анастасия (тихо). Я к вашим услугам.

Миссисипи (с облегчением). Вот так-то лучше.

Анастасия. Но никакая сила не заставит меня признаться в преступлении, которое вы мне приписываете. Похоже, вас ввело в заблуждение ужасное недоразумение.

Миссисипи. Заблуждаются только обвиняемые, прокурор не заблуждается никогда.

Анастасия. Я буду бороться изо всех сил, чтобы доказать свою невиновность.

Миссисипи. Молитесь Богу, сударыня, чтобы он избавил вас от этой борьбы. Бороться со мной — чистое безумие, но люди тем не менее снова и снова пытаются это делать. Сопротивляются минуты, часы, дни, а потом признают себя виновными. Я поседел, наблюдая за своими жертвами. Неужели и вам хочется извиваться у моих ног, словно червь какой-нибудь? Поймите же, что я опираюсь на нравственные устои мира. У того, кто мне сопротивляется, нет никаких шансов. Признаваться нелегко, но носить в себе вину невообразимо трудно.

Анастасия. Кто вы, собственно, такой — моралист или палач?

Миссисипи. Моя внушающая страх профессия заставляет меня быть тем и другим.

Анастасия. Вы не можете ни с того ни с сего выдвигать против меня нелепейшие обвинения.

Миссисипи. В таком случае мне, к сожалению, придется назвать имя графа Бодо фон Юбелоэ-Цабернзе.

Анастасия (медленно). Мне это имя неизвестно.

Миссисипи. Вы и граф Юбелоэ провели молодые годы в Лозанне, где ваш отец был учителем в женском пансионе, а граф воспитывался в родовом замке. Вы расстались и несколько лет назад снова встретились в этом городе. Вы в качестве супруги вашего теперь уже покойного мужа, он в качестве главного врача и основателя благотворительной больницы Святого Георга.

Анастасия (медленно). Теперь я вижусь с ним крайне редко.

Миссисипи. Шестнадцатого вы попросили у него два кусочка белого ядовитого вещества, совершенно неотличимого от сахара, он рассказал вам о нем в связи с постановкой «Гёца фон Берлихингена», когда вы заговорили о смерти Вайслингена[18], вы оба — любители искусства и были в театре вместе.

Анастасия (упрямо). Он не давал мне яда.

Миссисипи. Бодо фон Юбелоэ-Цабернзе во всем признался.

Анастасия (резко). Неправда!

Миссисипи. Когда я пригрозил ему отобрать диплом врача, он — вероятно, чтобы избежать тюремного заключения, — в страшной спешке покинул наш город и подался в тропики.

Анастасия (вскакивает). Бодо уехал?

Миссисипи. Граф бежал.

Анастасия (после долгой паузы, глухо). Зачем вы пригрозили ему таким ужасным наказанием! Благотворительная больница Святого Георга — дело всей его жизни.

Миссисипи. Я действовал в соответствии с законами, которые распространяются на врачей. (Помолчав.) Согласно его показанию, сделанному в состоянии глубочайшего отчаяния, вы якобы сказали ему, что хотите этим ядом умертвить пса, что, разумеется, ни в коем случае не оправдывает выдачу яда.

Анастасия (быстро). Я должна была умертвить нашу собаку. Она тяжело заболела.

Миссисипи (вежливо). А теперь позвольте мне чуть-чуть вмешаться в ваши домашние дела.

Миссисипи. Как вас зовут?

Служанка. Лукреция.

Миссисипи. У вашей госпожи есть собака, Лукреция?

Служанка. Она околела.

Миссисипи. Когда?

Служанка. Месяц тому назад.

Миссисипи. Можете снова заняться своими делами, Лукреция.

Прошел месяц, как вы потеряли свою собаку, а пять дней назад взяли яд у друга юности графа Юбелоэ-Цабернзе. Два кусочка быстродействующего яда в форме сахара. В тот же день умер ваш супруг. Долго ли мы будем еще ломать эту комедию, сударыня, унизительную как для вас, так и для меня? Вы заставляете меня прибегать к средствам, которыми прокурор пользуется крайне неохотно. Мне даже пришлось выяснить кое-что у вашей служанки.

Анастасия тоже встает со своего места. В пылу борьбы персонажи могут устроить небольшой танец вокруг кофейного столика.

Анастасия (тихо). Я не убивала своего мужа.

Миссисипи. Стало быть, вас не убеждает здравая логика?

Анастасия. Я невиновна.

Миссисипи. Никакая логика в мире не заставит вас признаться в убийстве?

Анастасия. Я не убивала своего мужа.

Миссисипи (медленно). Значит, неописуемое отчаяние Мадлен, когда она предположила, что смерть ее любовника была актом мести его оскорбленной супруги, было самообманом?

Анастасия (с горящими глазами). Ваша жена была в отчаянии?

Миссисипи. Мысль, что вы могли убить своего мужа, доводила Мадлен до безумия.

Анастасия (с едва скрываемым триумфом). Она страдала перед смертью?

Миссисипи. Ужасно.

Анастасия (ликующе). Я добилась того, чего хотела! Отчаянием она тысячекратно оплатила мне каждую секунду своих наслаждений! Я убила обоих! Он погиб от моей руки, а она рассталась с жизнью из-за него! Они сдохли, как две собаки, околели, как скоты!

Миссисипи снова садится, то же делает Анастасия.

Миссисипи. Вы, следовательно, отравили своего мужа, сударыня.

Анастасия. Да, я его отравила. Мы любили друг друга, он меня обманул, и я его убила.

Миссисипи. Утром шестнадцатого мая вы пошли к Бодо фон Юбелоэ-Цабернзе, ваш старый знакомый и друг вашего мужа дал вам яд, полагая, что вы хотите умертвить собаку, а вы положили яд за завтраком своему мужу вместо сахара.

Анастасия. Он взял кусочек и умер.

Миссисипи. И вы все это сделали?

Анастасия (до жути величаво). Да, сделала.

Миссисипи. И не раскаиваетесь в своем ужасном поступке?