Библиотека душ (ЛП) - Pyatak Kaban - Страница 32

• Предыдущая
• 32/87
• Следующая

— Не говорите так о мистере Бентаме! — возмутился Ним, поморщившись. — Мистер Бентам — святой, гигант среди людей!

— Ох, успокойся, — бросил Шэрон.

Он подошел к окну и раздвинул шторы, впустив в комнату немного тусклого желтоватого дневного света.

— Вставайте и за дело! — велел он нам. — У вас двоих назначена встреча.

Я откинул покрывало, и Эмма помогла мне встать с кровати. К моему удивлению, ноги выдержали мой вес. Я взглянул в окно на пустую улицу, окутанную желтой мглой, а затем, вместе с Эммой, поддерживающей меня под локоть, подошел к гардеробу, чтобы выбрать, во что переодеться. Комплект одежды обнаружился на плечиках, помеченных биркой с моим именем.

— Можно нам уединиться, чтобы переодеться? — попросил я.

Шэрон посмотрел на Нима и пожал плечами.

Ним всплеснул руками:

— Это неприлично!

— А-а-а, да все нормально, — махнул рукой Шэрон. — Но не озорничайте тут, хорошо?

Эмма покраснела как свекла:

— Понятия не имею, о чем ты говоришь!

— Ну да, конечно, — он выгнал Нима из комнаты и остановился на пороге. — Я могу рассчитывать, что вы не убежите снова?

— С чего нам так поступать? — спросил я. — Мы же хотим встретиться с мистером Бентамом.

— Мы никуда не уйдем, — заверила его Эмма. — Но почему ты еще здесь?

— Мистер Бентам попросил меня присмотреть за вами.

Я задумался, означает ли это, что Шэрон остановит нас, если мы попытаемся уйти.

— Должно быть, ты здорово обязан ему, — хмыкнул я.

— Колоссально, — ответил он. — Я обязан этому человеку своей жизнью.

И согнувшись почти пополам, он протиснулся в дверной проем и вышел в коридор.

— Ты переодевайся там, — Эмма указала на дверь, ведущую в маленькую ванную, — я переоденусь здесь. И не подглядывай, пока я не постучу!

— Ла-адно-о! — протянул я преувеличенно разочаровано, пытаясь не показать, что я действительно разочарован. Хотя увидеть Эмму в нижнем белье было, несомненно, заманчивой перспективой, то, что нашим жизням последнее время постоянно угрожала смертельная опасность, отправило эту часть моего подросткового мозга в глубокую заморозку. Еще пара серьезных поцелуев, однако, и мои базовые инстинкты могут начать проявлять себя.

Ну да ладно.

Я закрылся в ванной, которая вся сияла белым кафелем и тяжеловесной железной сантехникой, и наклонился над раковиной, чтобы рассмотреть себя в посеребренном зеркале.

Выглядел я жутко.

Мое лицо было раздуто и расчерчено воспаленными красными линиями, которые хоть и заживали быстро, все еще были заметны, напоминая о каждом ударе, обрушившимся на меня. Туловище представляло собой географическую карту из синяков, безболезненную, но уродливую. В труднодоступных складках ушей запеклась кровь. При виде ее у меня закружилась голова, и я сжал край раковины, чтобы не меня не шатало. Отвратительные воспоминания внезапно нахлынули на меня: ноги и кулаки колотят меня, земля поднимается навстречу.

До этого никто еще не пытался убить меня голыми руками. Это было что-то новое, отличное от того, когда на тебя охотятся пустoты, которых ведет инстинкт. Отличалось это и от того, когда в тебя стреляют: пули были быстрым, безликим способом убийства. Использовать для этого свои руки, да, это требует усилий. Для этого необходима ненависть. И было странно и горько осознавать, что подобная ненависть была направлена на меня. Люди, которые даже не знали моего имени, в какой-то миг коллективного безумия возненавидели меня настолько, что готовы были забить до смерти одними только своими кулаками. Я чувствовал стыд от этого, даже какое-то унижение, хотя не мог понять, почему. Это было что-то, над чем я еще должен буду поразмыслить, если когда-нибудь у меня будет такая роскошь, как время чтобы размышлять над подобными вещами.

Я открыл кран, чтобы ополоснуть лицо. Трубы задрожали и застонали, но, после громкого тожественного аккорда, икнули и выдали лишь пару капель ржавой воды. Этот Бентам может быть и был богат, но никакое богатство не могло отгородить его от того адского места, где он жил.

Как он вообще оказался здесь?

Еще более интригующим было то, как он познакомился, или вообще узнал о моем дедушке? Несомненно, именно о нем говорил Шэрон, когда упомянул, что Бентам искал старика, который может разговаривать с пустoтами. Возможно, мой дед встретил Бентама во время войны, после того как покинул дом мисс Сапсан, но до того, как приехал в Америку. Это был определенный период его жизни, о котором он очень редко рассказывал, и никогда не вдавался в детали. Несмотря на все, что я узнал о дедушке за последние несколько месяцев, во многих отношениях он по-прежнему оставался для меня загадкой. Теперь, когда его не стало, подумал я с грустью, возможно, он останется таким для меня навсегда.

Я надел костюм, который Бентам приготовил для меня: голубую рубашку и серый шерстяной свитер, которые сделали меня похожим на выпускника престижной частной школы, и простые черные брюки. Все это село на мне идеально, словно здесь знали, что я приду. Когда я всовывал ноги в пару коричневых кожаных полуботинок, в дверь постучала Эмма.

— Ну как успехи?

Я открыл дверь и был ослеплен взрывом желтого цвета. Эмма с несчастным видом стояла в огромном канареечно-желтом платье с пышными рукавами и длинным подолом, который колыхался возле ее ног.

Она вздохнула:

— Это было самое меньшее из зол среди всех произведений портняжного искусства там, уверяю тебя.

— Ты похожа на Большую Птицу[3], — пошутил я, выходя следом за ней из ванной, — а я похож на мистера Роджерса[4]. Этот Бентам жестокий человек.

Оба сравнения ничего не говорили ей. Проигнорировав меня, она подошла к окну и посмотрела наружу.

— Ага. Отлично.

— Что отлично? — спросил я.

— Уступ. Он размером с Корнуолл, и там повсюду есть за что уцепиться. Безопаснее, чем на детской площадке.

— И почему мы должны беспокоиться о безопасности уступа? — поинтересовался я, выглядывая в окно рядом с ней.

— Потому что Шэрон караулит коридор, следовательно, мы не можем выйти тем путем.

Иногда мне казалось, что Эмма проигрывает все разговоры со мной у себя в голове (причем я на них не приглашен), а потом ее раздражало, что я не понимаю, о чем речь, когда она, наконец, разрешала мне принять участие в беседе. Ее мозг работал так быстро, что иногда обгонял сам себя.

— Мы не можем никуда идти, — возразил я. — Нам нужно встретиться с Бентамом.

— И мы встретимся, но пусть меня повесят, если я проведу целый час в этой комнате, глядя в потолок. Этот святоша мистер Бентам — изгой, живущий в Акре Дьявола, что означает, что он, скорее всего — опасный мерзавец с сомнительным прошлым. Я хочу осмотреть его дом и выяснить, что мы можем узнать о нем. Мы вернемся раньше, чем кто-нибудь заметит, что нас нет. Честное слово.

— А, отлично, тайная операция. Тогда мы одеты просто идеально.

— Очень смешно.

Я был в туфлях на твердой подошве, которые заставляли каждый шаг звучать, как удар молота, а она — в платье желтее, чем знак опасности, к тому же я только недавно нашел в себе силы встать с постели, и, тем не менее, я согласился. Она часто оказывалась права в подобных вопросах, и я доверился ее интуиции.

— А если кто-нибудь заметит нас, ну и пусть, — заявила она. — Судя по всему, этот человек ждал целую вечность, чтобы встретиться с тобой. Он же не выгонит нас теперь, только за то, что мы устроим себе небольшую экскурсию.

Она открыла окно и вылезла на уступ. Я осторожно высунул голову. Мы были двумя этажами выше пустынной улицы в «хорошем» районе Акра Дьявола. Я узнал поленницу дров: именно за ней мы и прятались, когда Шэрон вышел из заброшенного с виду магазина. Прямо под нами была юридическая контора «Мандей, Дайсон и Страйп». Такой фирмы, конечно же, не существовало. Это было прикрытие, секретный вход в дом Бентама.

• Предыдущая
• 32/87
• Следующая