Штрихи к портретам: Генерал КГБ рассказывает - Нордман Эдуард Богуславович - Страница 9

* * *

Может, и не стоит писать об этом эпизоде. О нем уже рассказал в своей книге Б.Н. Ельцин.

При обсуждении на заседании Политбюро предложения об утверждении Ельцина секретарем ЦК КПСС Долгих В.И. высказался против, ссылаясь на его недостатки и болезнь. Ельцина при обсуждении не было. Когда ему пересказали смысл выступления Владимира Ивановича, он подошел к нему, по его словам, «не для того, чтобы выяснять отношения, а просто хотелось услышать его мнение не в пересказе, да важно было и самому разобраться в своих ошибках, все-таки я только начинал работу в ЦК».

Каково же было удивление Б.Н., когда его собеседник, глядя ему в глаза, спокойно подтвердил то, что говорил на Политбюро и посоветовал свои эмоции, свою натуру сдерживать. «Как ни странно, этот не слишком приятный для меня эпизод не отдалил нас, а, наоборот, сблизил. Появился особый человеческий контакт, доверительность – вещи совершенно дефицитные в стенах здания ЦК КПСС».

Страной сегодня «правят не талант лучших, а воровские способности худших» (А. Кива). Можно ли поставить в один ряд вождей так называемой демократии и фронтовиков: В. Долгих, К. Мазурова, Н. Машерова, В. Щербицкого. Ни у кого язык не повернется назвать их взяточниками, коррупционерами. Это были люди чести.

* * *

В настоящее время В.И. Долгих возглавляет Московский городской Совет ветеранов войны, труда, Вооруженных Сил и правоохранительных органов. Это два миллиона пятьсот тысяч ветеранов.

Забот у председателя Совета, если сказать немало, то ничего не сказать. И работает он, как и в былые годы, не считаясь со временем. Так же бодр, подтянут, организован. Поражает ясность ума и трезвая оценка жизни. Стареть ему некогда.

Грудь украшают две Звезды Героя Социалистического Труда, 2 ордена Отечественной войны I степени и 6 орденов Ленина. Все награды добыты кровью и трудом.

* * *

Он выполнил свой последний долг солдата. По его инициативе на 42 километре Волоколамского шоссе создан «Мемориал сибирякам». Это память героизму советского солдата. Это символ мужества. Поклонитесь сибиряку, воину и труженику. Он того заслуживает.

Люди, знавшие Михаила Васильевича Зимянина лично, говорят о нем по-разному. Одни – с восхищением, другие – сдержанно и осторожно, третьи не скрывают своих негативных эмоций. Порой удивляешься, что все это говорится об одном и том же человеке. Однако бесспорно одно: это была личность крупного масштаба. Зимянин прочно вписан в новейшую историю Беларуси.

* * *

До войны Зимянина я не знал. Но слышал о нем. Говорили – толковый секретарь ЦК комсомола.

В конце января 1943 года подполковник Зимянин прибыл в тыл врага. Человек подвижный, необычайно энергичный, целеустремленный, он всех заражал своим энтузиазмом. Его обаяние, широкий политический кругозор, талант организатора, смелость и выдержка в сложной обстановке снискали ему уважение среди партизан.

В конце февраля 1943 года Пинское партизанское соединение вело тяжелые бои с превосходящими силами оккупантов. На нас бросили сорокатысячную группировку войск, танки, авиацию. Немцы окружили партизан…

После нескольких дней упорных боев отряды стали отходить на запад, в Логишинский и Телеханский районы. А три роты отряда «Комарова» (В.З. Коржа) оказались за кольцом окружения. Корж приказал командовать «отколовшимся» отрядом Николаю Баранову, а я стал комиссаром. Пришлось нам выходить в Любанскую партизанскую зону. Это был трудный переход. Мы везли на санях и несли на себе своих раненых. Их предстояло самолетом отправить на Большую землю. Люди измучились до предела.

В штабе Минского партизанского соединения Р.Н. Мачульский и И.А. Бельский отдали приказ: нашему отряду временно перейти в их подчинение. Через сутки приказали атаковать крупный гарнизон в Постолах. Капитан Николай Баранов ответил:

– Есть разгромить гарнизон противника.

Я как комиссар отряда возразил: приказ выполнять нельзя. Погубим людей. У партизан по сотне патронов на винтовку, по два диска на РПД. Это на полчаса боя. А наступать придется по чистому снегу. Надо подкрепить нас патронами, гранатами, дать время на разведку и подготовку к бою. В общем, по своему комиссарскому праву я «тормознул» приказ командира отряда.

Сразу же вызвали в штаб соединения: почему не выполняете приказ? Я объяснил.

– Вы не наши, вы пинские, боеприпасов не дадим.

Завязалась словесная перепалка.

Бельский:

– Вы трусы. Расстреляем за трусость.

– Это кто трус, я? – И за автомат.

Мы с 1941-го знали цену каждому, кто трус, а кто нет. Выражения мои были, разумеется, непечатные.

Зимянин был около хаты и слушал всю эту перепалку. Ворвался разъяренный:

– Как разговариваешь со старшими, мальчишка! Стать смирно!

Я подтянулся, насупился, молчу.

– Как смеешь возражать в таком тоне заместителю командира соединения?

– А как он смеет называть нас трусами? Мы вырвались из пекла, у нас обоз с ранеными. Патроны на исходе, а он посылает на штурм гарнизона. Не поведем людей на верную гибель. Можете меня расстрелять, но я свой приказ не отменю. И если уж на то пошло, то у нас свой командир соединения. Юзику (Бельскому) не подчинюсь.

Зимянину был в диковинку такой партизанский разговор. Он не знал наших взаимоотношений, но интуитивно понял: тут что-то не так. И посоветовал минчанам их приказ отменить.

Правда, вызвали начальника штаба соединения Григория Гнусова и предложили написать приказ об объявлении выговоров Баранову и мне.

– Мне выговор – ладно. А за что командиру отряда? Он знает, что приказ не может выполняться, если возражает комиссар.

Не знаю, был подписан такой приказ или нет. Зимянин, Мачульский и Бельский все годы после войны об этом не вспоминали. Думаю, что обошлось шумом. Да и Гнусов при встречах не напоминал об этом инциденте.

* * *

И еще раз досталось мне от Зимянина. А дело было так.

После освобождения Пинской области работал я первым секретарем горкома комсомола. В штате горкома – шесть девчат. Организуем субботники, помогаем восстанавливать школы, предприятия. Обычная работа.

В начале сентября 1944 года часов в десять вечера раздался телефонный звонок от начальника штаба соединения Н.С. Федотова:

– Лошадь, седло есть? Седлай, бери автомат и гранаты – и срочно к штабу.

Прибыл в штаб, доложился. Мне кратко объяснили обстановку: крупная банда бандеровцев подходит из Ровенской области с целью захватить наш областной центр. В Пинске сил мало: горстка моряков, несколько десятков милиционеров и неполный партизанский эскадрон при штабе соединения. Вот и все воинство. Задача – упредить и уничтожить банду на дальних подступах к Пинску. Учитывая, что я хорошо знал Пинский район, мне и пришлось ее выполнять.

За ночь мы выдвинулись километров на двадцать в заречную часть района. Бандиты от боя уклонялись. Только издалека конные разведчики постреляют и уходят. И так сутки, вторые.

На третьи сутки появился на «виллисе» начальник УНКВД полковник Уткин. Интеллигентный такой человек, пенсне на носу, но матом меня покрыл отборным:

– Третьи сутки тебя ищут! Быстро в машину – и в Пинск.

Оказывается, в область прибыл второй секретарь ЦК ЛКСМБ К.Т. Мазуров. На второй день попросил, чтобы пришел секретарь горкома комсомола и доложил о делах. А секретаря-то в городе нет. Может быть, загулял по молодости парень.

К.Т. Мазуров:

– Как же так, секретаря два дня нет?

Справились в военной комендатуре – убийств не было. А тогда еще частенько постреливали в офицеров и активистов. Только на третий день кто-то догадался, что я с конным отрядом гоняюсь за бандитами. И послали за мной полковника Уткина.