Одиннадцать сребреников - Асприн Роберт Линн - Страница 20

Предположим, они наткнутся на ограбленный лагерь и обнаружат, что один тейанит мертв, а трое ранены. И к тому же исчезли все лошади — похищены каким-то чужестранцем, или неверным, или как там они называют тех, кто не принадлежит к тейана… Возможно, сейчас целая орда кочевников, выслушав приказы охрипшего от боли Квеша, готова мчаться вслед за украденными лошадьми на восток, сжимая обнаженные мечи в сильных загорелых руках…

Ганс не чувствовал усталости — беспокойство и радость победы придали ему бодрости. Если Мигнариал и устала, то предпочла промолчать об этом, когда Ганс сообщил ей, что им следует трогаться в путь немедленно, прямо сейчас.

— Куда?

— По дороге, идущей через лес, — ответил Ганс, связывая поводья лошадей в один длинный повод. «В преисподнюю Черныша, — решил Ганс, — лучше ехать верхом на сером — он быстрее». Теперь Ганс знал, как заставить коня тронуться с места, серый слушался поводьев, когда надо было сворачивать в сторону, и к тому же теперь Шедоуспан выяснил, как останавливать этого скакуна.

Мигнариал обнаружила принадлежавший им кожаный мешок, в котором когда-то они держали деньги. Мешок был подвешен к одному из тейанских седел. В темноте и спешке Ганс не заметил его.

— Ой, Ганс! Он шевелится!

— Отойди от него! — закричал Ганс, бросаясь к мешку с ибарским клинком в руке. Мешок был крепко завязан. Ганс встал, держа нож наготове. — Ладно, отвяжи мешок от седла и брось на землю. А потом отойди в сторонку. Я проткну его пару раз!

Отвязав потертый кожаный мешок от седла тощей бурой лошади, Мигнариал начала умолять Ганса позволить ей сперва заглянуть в мешок. Да, она будет очень осторожна. А Ганс пусть будет начеку. Ганс в конце концов сдался, но очень неохотно и с самыми дурными предчувствиями. Он и сам заметил, что мешок изредка шевелится.

— Колдовство, — угрюмо и жалобно пробормотал он и с надеждой добавил:

— А может, просто ядовитая змея. — Ганс стоял, занеся над мешком длинный нож. — Мигни, будь осторожна! Сдвинься чуть влево. Вот так. Хорошо. А теперь медленно…

Когда Мигнариал развязала мешок, из него донеслось отчетливое «мяу», изданное слабым кошачьим горлышком. Затем кромки мешка распахнулись, и Мигнариал радостно засмеялась:

— Ой, Ганс, смотри! Это не колдовство — это всего лишь милая маленькая киска.., хотя немного помятая. — И девушка действительно извлекла на свет изрядно потрепанную, невзрачную тощую кошку. Шерсть кошки была пестрой — не менее шести цветов и оттенков. — С'данзийская кошечка! — Мигнариал весело смеялась, держа кошку обеими руками и приглаживая взъерошенную шерстку зверька щекой.

Обескураженный герой вложил оружие в ножны. Он поднял брови, увидев, как ведет себя Нотабль. Рыжий кот стоял у ног Мигнариал, пристально глядя на ее находку. Его хвост не метался из стороны в сторону, а лениво описывал в воздухе круги и зигзаги.

Недоуменно покачав головой, Ганс поднял мешок и размахнулся, чтобы зашвырнуть его в заросли ежевики, но услышал звон серебра. Ганс немедленно заглянул внутрь мешка.

— Ха! Тоже мне — честная сделка! Тейана забрали у нас не то пятьдесят, не то восемьдесят серебряных монет, а взамен отдали нам эту несчастную кошку и одиннадцать серебряков.

— Это лучше, чем совсем ничего… И мы ведь забрали их лошадей, и своих тоже. Ганс, ты герой! Но прошу тебя, не говори о ней плохо — кошки ведь все понимают!

— Кошки? — Ганс с недоверием уставился на Мигнариал. — Понимают?

— Мрраурр!

— Ох да, верно. Нотабль — мой старый друг. Но ведь это же совсем другое дело! А тут просто какая-то паршивая кошонка с облезлой шерстью.

— Ганс! — обвиняющим тоном произнесла Мигнариал. — Они просто совсем не кормили ее! Вот увидишь, когда мы дадим ей поесть, она станет совсем другой…

— Во имя бороды Ильса, нет! Ты собираешься пригреть эту паршивую тварь? Мигни.., мы уже и так похожи на бродячий цирк.

Мигнариал смотрела на Ганса большими невинными глазами.

— И вовсе не похожи. Но пусть даже так — что в этом такого? Мы просто не можем оставить ее здесь, Ганс. Она.., она ведь умрет! Совсем одна, в лесу, полном всяких диких зверей и чудовищ!

Ганс бросил взгляд в сумрак, царивший под кронами леса.

— Может, хватит, а? Мы как раз и собираемся ехать через этот лес! Кстати, давно пора бы и ехать. Мигни, полезай на лошадь. Ладно, ладно, оставь себе эту тварь… Но давай садись в седло!

— Ее. — Мигнариал посадила кошку на землю и поставила ногу на подставленные ладони Ганса. — Ее, милый. А не «эту тварь».

— И не называй меня «милым» всякий раз, когда споришь со мной или заставляешь меня делать то, что я не хочу делать. Вот так. И что мы теперь будем делать с этой.., с ней? Посадим ее обратно в мешок?

— Я могу держать ее на руках, когда еду…

— Нет.

Мигнариал уловила тон, каким Ганс произнес это слово. Кроме того, она и сама поняла, что ее предложение было не вполне разумным.

— Хорошо. Посади ее снова в этот ужасный старый мешок и повесь его сюда. Я буду придерживать его перед собой.

Ганс переложил четыре монеты в свою поясную сумку. Еще четыре он протянул Мигнариал:

— На вот, запихни их к себе за пазуху. Мигнариал жалобно возразила.

— Ганс, у меня и так уже полно серебра!

Мрачно глядя на Мигнариал, Ганс молча ждал, пока она возьмет у него деньги. Девушка вздохнула и спрятала их на груди. Ганс отошел к вьючной лошади и засунул оставшиеся три серебряка в первый же вьюк, попавшийся ему под руку. Завязав вьюк потуже, он неохотно запихал пеструю кошечку в кожаный мешок. Когда Ганс протянул мешок Мигнариал, оттуда донеслось тихое мяуканье.

«Что-то не так с этими одиннадцатью монетами», — думал Ганс, забираясь на седло высокого серого жеребца.

— Ну ладно, поехали. — Шедоуспан отпустил поводья, слегка хлестнул ими коня и одновременно пришпорил его пятками.

Упрямый Железногубый не тронулся с места.

«Ох, проклятье! Если я скажу „хайя“, то мы помчимся, словно стрела из лука. Как мне уговорить этого безмозглого коня идти шагом?»

Задрав хвост, Нотабль обошел серого вокруг и остановился перед его мордой. Рыжий кот, казавшийся совсем маленьким по сравнению с огромным жеребцом, пристально смотрел коню в глаза. Серый смотрел вниз, натягивая поводья. Ганс беспокойно сглотнул слюну и чуть разжал руки. Конь опустил голову. Некоторое время они с Нотаблем смотрели Друг на друга, а затем соприкоснулись носами. Серый вскинул голову. Нотабль неторопливо обошел его сбоку, поглядел на Ганса и подобрался для прыжка.

«Ох, только не это!»

— Нет, Нотабль, не на…

В тот миг, когда Нотабль вспрыгнул на спину серого позади Ганса, конь тронулся с места спокойным шагом, направляясь к дороге, уходящей в лес.

«Что-то непросто с этим котом», — подумал Ганс, оглядываясь назад, чтобы удостовериться, что Мигнариал и прочий караван следуют за ним. Они действительно двигались следом. Конная процессия вступила под сень леса.

Они ехали по дороге между высоких деревьев. Шедоуспан изо всех сил старался быть начеку и не упускать ничего из происходящего вокруг. Но усталость постепенно одолевала его. Вчера выдался нелегкий день, а ночь была еще тяжелее. И теперь Ганс чувствовал невероятную сонливость, невзирая на все свои усилия быть начеку. Он говорил себе, что в лесу могут скрываться другие тейана или же опасные дикие звери, но ничто не помогало. Возбуждение, вызванное восторгом победы и ощущением опасности, прошло, и Ганс клевал носом, сидя в седле.

В то же самое время он не мог выкинуть из головы странные события, связанные со старым кожаным мешком и тем, что в нем находилось. Несчастная встрепанная кошка и одиннадцать монет! Пестрая кошечка и одиннадцать серебряных кружочков.

Откуда? Почему? Что такого странного могло быть в монетах, на которых отчеканен портрет ранканского императора?

И вообще, как мог он, даже в спешке, не заметить сумку, свисающую с седла? Ведь он снял это седло со столба, положил его на спину лошади и застегнул подпругу!