Корпорация Лемнискату. И каждый день за веком век - Косухина Наталья Викторовна - Страница 11

Багаж уже находился в комнате, и его было немного: жить здесь я не планировала. Быстро распределив все по местам, я отправилась в ванную.

Ну, если я там увижу медную лохань и тазик!..

Но открыв дверь в ванную, я ахнула. Комната была отделана белым отшлифованным мрамором. Огромная ванна с гидромассажем, туалетный столик вдоль стены, и конечно же зеркало в позолоченной раме. Все сверкало и блестело.

– Я их уже люблю!

Наполнив ванну до краев, я плескалась и балдела в свое удовольствие, как делала несколько раз у бабушки. Вот одна из радостей аристократов: они могут позволить себе такую прелесть!

Комната встретила меня прохладой. Скинув халат, я решила примерить тотем. Перед сном нужно еще почитать «страшилки», которые мне прислала Лемнискату.

Но едва крест коснулся кожи, как это место обожгло огнем и боль начала разливаться по всему телу.

– А-а-а… Помогите! – Упав, я стала кататься по полу, пытаясь хоть как-то унять огонь.

Дверь с грохотом отворилась, но помогать мне никто не спешил.

– Да сделайте что-нибудь!

Неожиданно меня подхватили чьи-то руки, перенесли на кровать и прижали к матрасу. Я дралась, пыталась укусить «помощника», и наконец ударила его в подбородок. Услышав нецензурные слова, я поняла, что это Фордайс. Потом мою голову зафиксировали, и с очередной вспышкой огня сознание покинуло меня.

Редклиф Фордайс

Услышав в коридоре крики Насти о помощи, я со всех ног бросился к их источнику. Внутри меня росло дикое желание защитить ее, разорвать обидчика.

Но отворив дверь и увидев совершенно обнаженную девушку, катающуюся по полу, я застыл, не в силах пошевелиться. Лишь новый крик Насти заставил меня сдвинуться с места.

«Спокойно, спокойно… Что я, мало обнаженных женщин видел за всю жизнь?»

Подхватив Анастасию на руки, я попытался ее обездвижить, чтобы она что-нибудь себе не повредила. Но моих благих намерений не оценили: в следующее мгновение я получил удар в челюсть.

– Да чтоб вашу!..

Зафиксировав ее голову, я сразу почувствовал, как Настя обмякла, потеряв сознание, и вновь моим вниманием завладело хрупкое обнаженное тело, гладкость кожи. Меня бросило в дрожь от электрических разрядов, которые покалывали руки, и, дернувшись, я разжал объятия.

Настя упала на пол. Чертыхнувшись, я опустился около нее на колени.

«Да что со мной такое происходит?!» – удивился я.

Осторожно подняв девушку, я перенес ее на кровать и застыл, не в силах отвести взгляда. На груди проглядывали две тонкие скрещенные линии, от которых витиевато расходился узор по всему телу, непередаваемо красивый и словно живой.

«Я сейчас должен оставить Настю одну, дождаться, когда она очнется, и поговорить. Или лучше не оставлять ее в одиночестве?»

Трудность в принятии решения объяснялась тем, что я не мог оторвать от нее глаз и осторожно водил кончиками пальцев по узору на груди. При этом во мне рождались невероятные чувства, дыхание перехватило. Наконец я отдернул руку и, накрыв Настю покрывалом, сел в кресло у окна и принялся ждать. Похоже, я переработал и пора найти себе женщину.

Мысль о том, что испытываю желание к дочери друга, меня угнетала и заставляла стыдиться. Дал слово позаботиться, а сам… Хорошая забота!

Анастасия Разинская

Сознание вернулось легко, словно я спала и проснулась. Открыв глаза, встретилась взглядом с Редклифом, который сидел в кресле, посмотрела на покрывало, скрывающее тело, и все поняла.

– Только не это… Неужели снова…

– Что ты имеешь в виду? – От окна раздались тяжелые шаги, и я увидела Фордайса перед собой.

Щеки мои пылали, и я не могла объяснить собственное смущение. Ну увидел он меня раздетой, что ж теперь. Вот только почему это меня так волнует?

– Уйди, а?

– Нам нужно поговорить.

Предположив тему разговора, я застонала:

– Что за черт?!

– Ты в состоянии выражаться достойно или твой сленг неискореним?

Проигнорировав его слова, я встала, взяла из шкафа одежду и направилась в ванную.

Обернувшись на пороге, сказала:

– Без обид, но интерьер комнаты настолько стариканский и помпезный, что попахивает нафталином.

– Перед твоим заселением ее проветрили и даже подмели в углах! – донеслось мне вслед.

Ну хоть что-то.

Посмотрев в зеркало, я открыла рот от удивления и воскликнула:

– Ништяк!

По всему телу в разные стороны расходились потрясающие татуировки! Красивые, витиеватые, словно узоры на ювелирных изделиях.

Тут же в дверь заскребся Фордайс и тревожно спросил:

– Настя, с тобой все в порядке?

– Все хорошо! – крикнула я, мгновенно встревожившись. – Не вздумай войти!

– Как я могу! – прозвучал саркастический ответ. – Набиваться принять душ с незамужней девушкой – моветон!

Мне напомнили мои же слова. Язва!

Одеваясь, я старалась всеми способами не думать о том, что случилось некоторое время назад. Сполоснув лицо холодной водой, я вернулась в комнату.

– Что за татуировки на теле? Это заразно?

Творец лишь покачал головой.

– Садись, – показал он на второе кресло, – буду рассказывать.

Но я выбрала кровать. Теперь, в коротких шортах и майке, я чувствовала себя куда увереннее, нежели обнаженной.

– Мне лучше на мягком. – И, усевшись на матрас по-турецки, я приготовилась слушать.

Фордайс мученически прикрыл глаза.

– Что снова не так?

Но Редклиф оставил мой вопрос без ответа, лишь положил ногу на ногу и сцепил на коленях руки.

– В чем-то ты права: появившаяся на теле татуировка поможет тебе контролировать свой дар, который пока не проявился. Также это своеобразная метка силы, что говорит о твоей природе.

– А почему мой узор отличается от твоего? У меня линии более плавные и нет галочки на груди.

– Откуда ты знаешь? – резко спросил творец.

Чтобы не рассказывать о своем первом перемещении, я принялась в спешке подыскивать подходящий ответ.

– Кто-то рассказал, не помню. То ли Виктор, то ли еще кто.

Посверлив меня взглядом, Фордайс, на мое счастье, не стал расспрашивать и просто ответил:

– У каждого творца узор индивидуален.

– Ребята обалдеют, когда узнают, – выдохнула я.

Неожиданно князь подался вперед, его глаза зло блеснули, и он процедил:

– Ты что, собираешься раздеваться и им показывать?

Я запустила в него подушкой и спокойно сказала:

– Думай, что говоришь. Расскажу, конечно, ну и продемонстрирую узоры на лице и шее, не говоря уж о руках.

– Ты многого не знаешь о творцах, – резко перевел тему Фордайс. – И первое задание так скоро… Поэтому я сейчас кратко расскажу тебе основное, а ты по мере возможности будешь спрашивать, что непонятно.

Я кивнула.

– Творцы – это люди, которые благодаря генной мутации получили сверхъестественные способности.

– Как в «Людях Икс»? – тут же хмыкнула я.

Фордайс мрачно посмотрел на меня:

– Еще черепашек-ниндзя вспомни.

Вздохнув, я приготовилась слушать дальше.

– У мутации бывает три степени, и творцам, которые обладают третьей степенью, проще всего. Перед первым прыжком их только тошнит, и человек либо совершает прыжок, либо нет. Они не знают, чего лишатся, если не смогут совершить перемещение. Творцы третьей степени рождаются каждый год и на три корпорации их около ста человек. Но главное: они могут прыгать на небольшой отрезок времени – от одного до шести месяцев и оставаться в прошлом или будущем не более полутора часов.

– Почему так мало?

– Потому что эти творцы мало отличаются от обычного человека. Они слабы. Генная мутация второй степени встречается реже и довольно жестока. Перед прыжком у творца появляется тошнота и боль в теле, но он без проблем попадает в прошлое или будущее… Правда, не всегда может вернуться. Не сумеет – обречен скитаться в прошлом или будущем около года, после чего его выбросит обратно обычным человеком, и мутация перестанет проявлять себя. Испытать ощущение перемещения, увидеть другое время и потом лишиться дара – это страшно.