Ось Мира
Медынское золото - Логинов Святослав Владимирович - Страница 14

Маги в базарника обычно не верят, просто потому, что никаких следов постороннего колдовства на этом месте не остаётся. А раз не видно волшебства, значит, нет и базарника.

Теперь я оживил старую легенду, выступив в роли щедрого привидения. Даже жаль, что никого из колдунов не было поблизости, интересно было бы полюбоваться на их физиономии, когда они станут изучать старинные монеты и расследовать исчезновение корзинки с лесной малиной.

Но в Истельнском королевстве бродячие маги – редкость, поэтому я не стал задерживаться и с корзиной в руках вышел из Оси.

Спелая малина, собранная на старых гарях, пахучая и сладкая. Глядя на заснеженные просторы Медового, почти невозможно поверить, что где–то идут летние деньки и зреет малина. Горстку малины я дал Тюпе, и он с готовностью счавкал её, хотя и не умеет понимать вкуса. Остальную, как была, в плетёнке, поставил на столе и долго сидел рядом, отправляя в рот по ягодинке и размышляя, как жить дальше.

Никто из врагов достать меня здесь не сможет, но и отомстить Галиану так просто не получится. Это тебе не кобольда по носу щёлкнуть. Всё, что я до сих пор сделал, идёт скорее на пользу моему недругу, нежели во вред. Конечно, он обеспокоен судьбой червя, но зато на Риверской банке возник естественный маяк, создание которого молва, конечно же, припишет Галиану. И базарник в Благом объявился в правление нового властителя; при мне такого не было.

Хотя ещё неизвестно, чем закончится создание маяка. Мои сооружения рушились через неделю–другую. Надо будет посмотреть, что сейчас творится под Риверской банкой. Посмотреть и постараться понять происходящее.

Вновь я нырнул в подводную Прорву и, так же как в первый раз, ужаснулся нестойкой хрупкости всего сооружения. Зато окаменевший червь впаялся в тонкие стены, став их частью, так что в любом случае кобольдам не удастся обрушить маяк. Если это сделать, худо придётся не только побережью, но и пещерам – подземным и подводным.

Смотрю, пытаюсь понять… вот скала – почему она не падает? Да потому что её удерживают прочные нити заклинаний. Откуда магическая сила в этих заклятьях? Притекает вот по этим струнам. А дальше? Струны должны где–то сходиться, но этого нет. Непонятно…

Мне чудилось, будто я вишу в пустоте и рассматриваю свысока сложнейшую паутину, сотканную волшебниками кобольдов. К несчастью, паутина разорвана, чего–то в ней не хватало, некоей важной части, возможно – самой важной. Никому из земных магов было бы не под силу сплести столь всеобъемлющую сеть заклинаний. Такое могли сделать только кобольды, когда они работают все разом. И всё же в их творении зияла брешь… то ли сеть была не закончена, то ли – разрушена.

Раз за разом я прозванивал, проглядывал, выверял систему магических нитей, созданную извечными врагами рода людского. Я знал, что мне не вмешаться в чужое дело, ничего не подправить и не изменить там. Сила, питавшая паутину, была равно чужда как человеческому волшебству, так и бесхитростной магии Оси. То была багровая энергия глубин, которая заставляет взрываться горы и извергаться вулканы. Она не фонтанирует каскадом и не подчиняется изощрённому человеческому разуму. Ни один самый чёрный колдун не способен ею управлять. Она подвластна лишь злобе и хитрости кобольдов… да и то – подвластна ли? Может быть, дело обстоит ровно наоборот – кобольды служат той силе, что наполняет их, побуждая к жизни и работе. Так природная магия заставляет двигаться кристаллоид и одушевляет свои истинные творения – мелкую нежить, наполняющую леса, долины и дома людей.

Чем–то сила глубин была сродни магии драконов, которую ещё никто не мог направить на созидательные цели. Сила хаоса, что царит в сердце Земли.

Некоторое время я ласкался этой мыслью и даже придумал на её основе несколько изящных парадоксов, но потом понял, что все мои построения высосаны из пальца. Магия драконов была беспросветно черна, холодна и спокойна, а эта светилась и ежеминутно готова была взорваться.

На свете есть немало сил, с которыми приходится сталкиваться и даже использовать, хотя они навечно останутся чуждыми человеку.

Постепенно становилось ясно не только строение, но и предназначение отдельных элементов сети, выстроенной кобольдами. В подводной Прорве, где пещеры спускались едва ли не к самому слою магмы, энергия хаоса концентрировалась и принимала упорядоченный вид. Упорядоченный хаос – звучит дико, но у меня нет других слов. Таких мест, собирающих тёмную силу, по всей Земле нашлось три, и всё это богатство сбрасывалось в истинную Прорву, туда, где я некогда добыл зародыш Черепахи.

Пробиваясь к своему сокровищу, я во множестве рассекал гудящие магические струны и преодолевал огненные реки медленно текущей лавы. Я воспринимал преграды как удивительные природные явления, возникшие сами по себе и столь же бесцельно существующие. А теперь видел, что это части единого механизма, охватившего чуть не всю Землю, отлично продуманного и… хотелось бы сказать: «отлаженного», – но именно этого я сказать и не мог.

То, что я когда–то сломал, испортил и сжёг, давно было исправлено, но никакого порядка в подземном хозяйстве не возникло. Сила бессистемно истекала во все концы, вызывая подгорные бури, обвалы и землетрясения. Кобольды, о которых твердили, что они всегда знают, где предстоит быть катастрофе, на самом деле гибли сотнями в родных норах, и в половине случаев несчастье бывало вызвано их собственными заклинаниями.

И лишь потом, причём не находясь в Оси, а проснувшись утром и обдумывая предстоящий день, я понял причину такового несчастья.

* * *

Чужак двигался по Медовому острову.

Я заметил его издали, когда он только высадился на берег. Сверху, из Оси, чужая магия выглядела мутными светящимися пятнами, и на Медовом, где никто не колдовал, эти пятна сразу бросались в глаза.

Незнакомый колдун высадился неподалёку от того места, где причаливал к берегу и я. Разумеется, он сразу обнаружил могилу Скорна и меч с наложенным на него заклятьем. Попытался выдернуть меч из камня, не сумел и принялся раскачивать рукоять, стараясь переломить клинок. Этого у него и подавно не получилось.

Чародеишко был посредственный и сразу мне не понравился. Тем не менее я следил за ним, не вмешиваясь. Он–то хамничает, находясь в обычном мире, а я слежу за ним из Оси и не могу даже дать ему щелбана, чтобы не совал свой нос, куда не следует.

Наконец он угомонился и, оставив могилу в покое, отправился в глубь острова. Магией он пользовался без зазрения совести, и мне пришлось несколько раз вмешиваться, чтобы успокоить Ось. Силы для этого почти не тратились, но следить нужно было в оба, поскольку дуралей был совершенно непредсказуем.

То, что он направляется к Оси Мира, стало ясно с первой минуты, но что там делать чародею такого ранга?

Немного подумав, я решил остановить самоубийцу, выслав ему навстречу Хрустя, так же как Растон высылал его ко мне. Встреча двух дуболомов оказалась короткой и печальной для кристаллоида. Невидимой для простого глаза молнией мелькнуло заклинание, выступ на плечах ледяного гиганта разлетелся вдребезги, и Хрусть застыл на полуприседе. Всё случилось настолько неожиданно, что я тоже застыл дурак дураком.

Мерзавец, ни за что разрушивший безобидного Хрустя, довольно потёр ладошки и, кажется, засвистал какой–то мотивчик.

Моим первым желанием было напрочь снести выступ, что торчал на плечах у незваного гостя, но я сумел сдержаться. В конце концов, разрушения не так велики, Хрустя можно починить. Я нашёл подходящую ледыху, прилепил её на место прежней головы и зажёг голубоватое пламя природной магии, заставлявшее двигаться неживую громаду. Вроде бы получилось неплохо, во всяком случае, Хрусть немедленно возобновил поклоны, приглашая в гости пустое место, что находилось перед ним.

В чём–то он был прав, с этой минуты чужак стал для меня пустым местом. Я проследил за ним до самой воронки, окружавшей Ось Мира. Чародей остановился на краю обрыва и принялся читать одно из своих паршивеньких заклинаний. В эту минуту он был очень похож на некроманта из непрочитанной книги. Ось безучастно впитывала хилые волны магии, которые посылал пришелец. Мне даже не пришлось ничего поправлять. Затем неудачливый искатель могущества поднялся в воздух и спланировал вниз, в середину Оси.