Взрыв - Желязны Роджер Джозеф - Страница 22

Включая почти всю электронику «Гипериона».

Пш-ш!

      Пш-ш!

                Кр-р!

                     Бамм!

На борту «Гипериона», 21 марта 2081 г.,

      18.57 единого времени

Невесомость влекла Ганнибала Фриде по каютам и отсекам корабля, и доктору оставалось лишь придерживаться за поручни. Отвлекшись на мгновение, доктор кубарем скатился по алюминиевым гексагональным ступенькам, но не почувствовал боли.

– Джели, – позвал Фриде, открыв дверь в гидропонную секцию.

– Ну что там еще? – Анжелика взглянула на мужа. В одной руке она держала щетку, в другой был зажат моток разноцветных проводов. Кругом летали радужные пузырьки.

Всякий раз при виде жены у Фриде перехватывало дыхание. Длинные золотые волосы были завязаны в длинный хвост и спрятаны под красную косынку. Убранные с бледного лица пряди только подчеркивали красиво изогнутые брови, миндалевидные глаза, линии острых скул, немного вытянутого подбородка и четко очерченных губ. Аристократические, евразийские черты Анжелики всегда заставляли сердце ученого биться чаще.

Микрогравитация никак не сказалась на ее фигуре. Высокая грудь мерно вздымалась под защитным костюмом, а красивые руки, сильные от ежедневных упражнений на тренажере, с легкостью управлялись с фильтрующими экранами в отсеке. Джели потянулась, грациозно изогнув спину.

– Так что случилось? – снова спросила она.

– Нам придется готовить станцию к развороту. Здесь все можно оставить как есть, но я буду разгонять корабль, поэтому непривязанное оборудование, все бьющиеся предметы надо как следует закрепить.

– Разворот? – Джели недоуменно вытаращила глаза. – Но когда? Зачем?

– Меньше чем через двенадцать часов. Через шесть, если быть точным. Ты понимаешь, взрыв, огромный взрыв…

– Здорово! Значит, твои теории о возрождающейся солнечной активности все-таки оказались правильными. Да, ты настоящий ученый.

– Пятно и впрямь оказалось активным, – скромно заметил Фриде по поводу своих наблюдений и величайшего открытия, явившегося венцом его трудов. – Но сейчас, дорогая, мы попали в беду. Электромагнитный импульс уже миновал нас, когда я его заметил, – объяснил он. – Однако на нас надвигается ионный шторм, а приборы корабля просто не предназначены для экспериментов подобного рода. Конечно, я виноват в том, что не был до конца уверен в своей правоте и оказался более консервативен в приготовлениях, чем следовало бы. А сейчас, на таком близком расстоянии, если мы не включим вектор, могут сгореть даже листы бронированной обшивки, и нам никогда не удастся сойти с орбиты.

Джели глубоко задумалась.

– Я поняла, дорогой, – сказала она после минутной паузы. – Не волнуйся. Я знаю, что нужно привязать и что не жалко расколоть, а ты занимайся своим двигателем. Хан, а сколько времени у тебя отнимет сообщение кораблю внутренней скорости?

– Четыре часа. Однако, как только нас настигнет газовая волна, мы полетим быстрее.

– При такой синхронизации какова вероятность того, что высокое давление собьет пламя?

– Это неизвестно, – вздохнул Фриде, – но альтернативы у нас нет.

– Конечно, ты прав. У нас еще впереди годы до места назначения. Ты не собираешься связаться с Максартином, Врайном и попросить их прислать нам ракету?

Фриде быстро оценил ситуацию.

– Я думаю, нет. Мы попали в мертвую зону… а после того, как электромагнитная волна долетит до Земли, там поднимется такой переполох, что о наших с тобой проблемах они и не вспомнят. Конечно, я послал общее предупреждение, но оно дойдет слишком поздно, если дойдет вообще.

– Конечно. Хан, так мы просто будем дрейфовать к Юпитеру? У нас есть припасы, но…

– Я попытаюсь вычислить и направить «Гиперион» на высокоэнергетическую траекторию, которая выведет нас на значительно более широкую солнечную орбиту, так что мы окажемся неподалеку от земной системы. Безусловно, это рискованно…

– Но ты же сказал, что иного выхода нет.

– Практически ты полетишь домой, дорогая. А потом, когда пыль уляжется, один из почтовиков доставит тебя на Землю.

– Что ты имеешь в виду под словом «тебя»? Ты доставишь нас двоих домой, не так ли? – Джели улыбнулась ему.

– Сорвалось с языка, Джел. Извини, ради Бога.

– Конечно, дорогой, – она подплыла ближе к нему, обвила рукой шею и крепко поцеловала в губы.

Сердце Фриде забилось чаще.

– А теперь займись двигателем, – Джели толкнула доктора к люку. – А я пойду наведу порядок.

Прыжок!

      Скачок!

                Задержка!

                     Падение!

Лунная колония «Спокойные берега», 21 марта 2081 г.,

      8.52 единого времени

– Посмотрите на меня, мисс Точман!

Джина Точман взглянула на висящую радиостанцию. Горел девятый диод. Девушка перевела взгляд на фигуру с огромной девяткой на костюме. Она (или он) летела скачками через поле серого песка. Быстро просмотрев написанный на манжете список группы, Джина нашла имя туриста: Перри Ликман.

Она подключилась к нужному каналу связи:

– Так держать, мистер Ликман!

Как всегда, прибывшие на Луну прыгали вокруг инструктора, точно дети. С момента появления на курорте с его непривычной микрогравитацией эти люди были заперты в подземных коридорах и крохотных комнатенках. Одним хорошим прыжком где-нибудь в здании или даже неосторожным подскоком со стула можно было разбить себе голову о притолоку, а потому едва туристы выбирались наружу, подальше от низких потолков, как совершенно теряли голову.

Конечно, к услугам желающих всегда имелась Площадка прыжков. Она была построена из использованной цистерны для сжатого воздуха, шириной четыре метра и глубиной тридцать пять, закопанной под Западной аллеей. Какой-то управляющий обил стены и установил там батут и цветомузыку. За пятьдесят ньюмарок в час чрезмерно активные дети и атлетического сложения взрослые могли потренировать свои мускулы и попытаться установить новый рекорд по прыжкам в высоту. Пока наивысшее достижение равнялось двадцати семи метрам шестидесяти одному сантиметру и было установлено самой Джиной в тот единственный раз, когда она позволила себе истратить пятьдесят монет на посещение аттракциона.

Прогулка по Луне обходилась куда дешевле.

Мимо девушки гигантскими скачками кенгуру пронесся номер пятый. Заметив, что миссис Катайосиан – это был ее номер – прыгает, выставив голову вперед, Джина немедленно послала предупреждение.

– Берегитесь, миссис Кей! – прокричала она.

– А что я не так сделала? – немедленно осведомилась та певучим голосом, в котором, по мнению Джины, слышался турецкий акцент, наложенный на русский.

– Пока ничего, но у вас на голове не защитный шлем, а впереди горы.

– Ой! Ой! А как же мне остановиться? – Женщина попыталась повернуться в воздухе, но не тут-то было.

– Перестаньте прыгать.

– Но у меня ноги не останавливаются, – возопила та, приземляясь и подпрыгивая на тонких ножках.

– Ну тогда сядьте!

Женщина поджала ноги и кулем рухнула вниз с высоты трех метров, издав жалобный крик. Джина знала, что миссис Катайосиан упала не на гальку или скальные породы, а в пыль. Через мгновение она была уже на ногах и принялась отряхиваться.

– Будьте теперь повнимательнее, – добавила Джина и переключила внимание на других подопечных.

Она вызвала двенадцатый канал:

– Мистер Карлин?

Мужчины нигде не было видно, так что он находился либо по другую сторону скал, либо в зоне отраженного звука. Радиостанции доставляли вечную головную боль персоналу курорта, поскольку почти все они работали лишь в режиме прямой видимости, и то на небольшое расстояние, а дирекция никак не могла собраться и приобрести ретранслятор дальнего действия с частотой сорок девять – пятьдесят один мегагерц. Ну что же, парня будет легко найти, особенно при дневном свете. Может быть, он уже подался обратно в гараж.