Прежде, чем их повесят.
Первый закон. Книга 2. - Аберкромби Джо - Страница 44

— Неприятно, — отозвался Джезаль.

— Еще бы. Или представь вот что: вокруг тебя круг из щитов, шагов десять в поперечнике. Люди держат эти щиты и орут во всю глотку. А внутри только ты и еще один человек, и он славится тем, что на всем Севере нет никого крепче него, и только один из вас может выйти из круга живым.

— Хмм, — протянул Джезаль.

— Вот именно. Ну как, тебе нравится что-нибудь из этого?

Джезалю ничего не нравилось.

Девятипалый улыбнулся:

— Я так и думал. И знаешь что? Если честно, мне тоже. Я побывал в самых разных сражениях, больших драках и мелких стычках. Большинство из них начиналось в полной неразберихе, и все они заканчивались полной неразберихой. И каждый раз наступал такой момент, когда я был готов наложить в штаны.

— Ты?

Северянин засмеялся.

— Бесстрашие — это похвальба для дураков. Не знают страха только мертвецы — или, может быть, те, кто скоро станет мертвецом. Страх учит тебя быть осторожным, уважать противника и во время ссоры держаться подальше от острых предметов. Все это очень полезно, поверь мне. Страх поможет тебе выйти живым из переделки, а это лучшее, на что можно надеяться в любой драке. Если человек на что-то годен, он испытывает страх. Важно, какую пользу ты извлечешь из этого страха.

— То есть ты советуешь бояться?

— Я советую найти себе хорошую женщину и держаться подальше от всех этих чертовых разборок. И я очень жалею, что никто не сказал мне этого двадцать лет назад. — Логен искоса поглядел на Джезаля. — Но если ты, скажем, застрял где-то посреди огромной равнины на краю земли и тебе никуда оттуда не деться, то есть три правила, о которых надо помнить в драке. Во-первых, изо всех сил старайся показать, что ты трус, слабак и дурак. Молчание — лучшее оружие воина, как говорится в пословице. Сердитые взгляды и злые слова еще не выиграли ни одной битвы, зато кое-какие проиграли.

— Притвориться дураком? Понимаю…

Джезаль всю свою жизнь старался выглядеть самым умным, самым сильным, самым благородным. Эта идея была для него совершенно новой — согласиться добровольно принижать себя.

— Во-вторых, никогда не относись к противнику легкомысленно, каким бы олухом он тебе ни казался. Смотри на любого человека так, будто он вдвое умнее, сильнее и быстрее тебя, и тогда тебя будут ждать только приятные сюрпризы. Ты не заплатишь дорого за уважение, но ничто не убивает человека быстрее, чем самоуверенность.

— Нельзя недооценивать противника. Мудрая предосторожность.

Джезаль начал понимать, что недооценивал этого северянина. Тот и наполовину не был таким идиотом, каким казался.

— И третье. Присматривайся к противнику, слушай советы, если тебе их дают, но, как только поймешь, что нужно делать, держись твердо и не позволяй сбить тебя с толку. Когда придет время действовать, бей без оглядки. «Промедление — корень всех бед», — частенько говаривал мой отец, а я повидал немало бед на своем веку, можешь поверить.

— Без оглядки, — пробормотал Джезаль, медленно кивая. — Разумеется.

Девятипалый надул свои покрытые шрамами щеки.

— Конечно, ты будешь смотреть и думать сам, но запомни мои слова — и ты уже наполовину готов побить любого.

— Наполовину? А другая половина?

Северянин пожал плечами.

— Удача.

— Мне это не нравится, — проворчала Ферро, хмуро оглядывая крутые склоны ущелья.

Джезаль подумал: есть ли в мире хоть что-нибудь, что ей нравится?

— Ты думаешь, нас преследуют? — спросил Байяз. — Ты кого-нибудь видишь?

— Как я могу кого-нибудь видеть, если мы в самом низу? Это мне и не нравится!

— Хорошее место для засады, — пробормотал Девятипалый.

Джезаль нервно огляделся. Обвалившиеся каменные глыбы, кусты, низкорослые деревца — полно мест, где можно укрыться.

— Ну, этот маршрут выбрал Длинноногий, — буркнул Байяз. — Нет смысла нанимать уборщика, если ты собираешься драить сортиры самостоятельно. Кстати, куда, черт возьми, подевался этот проклятый навигатор? Вечно его нет рядом, когда он нужен! Появляется только для того, чтобы жрать и хвастаться часами. Если бы вы знали, сколько я заплатил этому мошеннику…

— Проклятье! — Девятипалый придержал коня и неуклюже слез с седла.

Поперек ущелья лежал упавший ствол дерева с потрескавшейся серой корой, преграждая им путь.

— Мне это не нравится! — Ферро скинула лук со своего плеча.

— Мне тоже, — проворчал Девятипалый, делая шаг к упавшему дереву. — Но надо смотреть правде…

— Довольно!

Голос прогремел, отдаваясь эхом взад и вперед по всему ущелью, дерзкий и самоуверенный. Ки натянул вожжи, резко останавливая повозку. Джезаль с бешено бьющимся сердцем обвел взглядом края ущелья. Теперь он увидел говорившего: крупный мужчина, облаченный в старинные кожаные доспехи, небрежно сидел на краю обрыва, свесив одну ногу вниз. Его длинные волосы слегка колыхались на ветру. Он казался любезным и дружелюбным, насколько мог видеть Джезаль с такого расстояния; на лице его играла широкая улыбка.

— Меня зовут Финниус, я смиренный слуга императора Кабриана!

— Кабриана? — крикнул Байяз. — Я слышал, что он потерял рассудок!

— Некоторые его идеи довольно необычны, — пожал плечами Финниус, — но он всегда хорошо заботился о нас. Позвольте, я объясню вам ваше положение. Вы окружены!

Из-за упавшего ствола выступил грозного вида человек с коротким мечом и щитом. За ним появились еще двое, потом трое — они выбирались из-за каменных глыб и кустов, все с серьезными лицами и серьезным оружием. Джезаль облизнул губы. Конечно, можно было бы смеяться в лицо опасности, но дело оборачивалось совсем не смешно. Он глянул через плечо: из-за скал, мимо которых они прошли несколько минут назад, появлялись новые люди, перегораживая ущелье с той стороны.

Девятипалый скрестил руки на груди.

— Хоть бы раз у меня получилось захватить кого-нибудь врасплох, — пробормотал он.

— Там наверху еще парочка людей! — прокричал Финниус. — Они метко стреляют, и оружие у них наготове. — (Джезаль уже видел на фоне бледного неба силуэты стрелков и изогнутые очертания луков.) — Так что сами видите, дальше по этой дороге вы не пройдете!

Байяз развел руками:

— Может быть, мы как-нибудь договоримся? Вам стоит только назвать свою цену, и…

— Нам не нужны деньги, старик, и ты сильно обидел меня этим предложением! Мы солдаты, а не грабители! Мне приказано разыскать кое-каких людей — людей, блуждающих в глуши, вдали от наезженных дорог. Лысый старикан, при нем болезненный парнишка, да еще надутый болван из Союза, шлюха с изрезанным лицом и горилла-северянин! Вам, случаем, не попадались такие?

— Если шлюха — это я, — прокричал Девятипалый, — кто тогда северянин?

Джезаль сморщился. Не надо шуток. Только не надо шуток. Однако Финниус лишь расхохотался.

— Мне не сказали, что ты шутник. Будем считать, нам повезло — по крайней мере до тех пор, пока мы тебя не прикончим. А где еще один? Где навигатор?

— Понятия не имею, — буркнул Байяз. — А жаль! Если кого-то и стоит прикончить, так это его.

— Не огорчайся, мы с ним еще встретимся. — Финниус весело рассмеялся, а его люди ухмыльнулись, теребя свои луки. — Итак, если вы любезно отдадите ваше оружие вот этим парням, мы успеем связать вас и вернуться в Дармиум еще до ночи.

— А что будет, когда мы придем туда?

Финниус беззаботно пожал плечами.

— Это меня не касается. Я не задаю вопросов императору, а вы не задавайте вопросов мне. Тогда никого из нас не освежуют заживо. Ты понял, о чем я, старикан?

— Трудно не понять. Но я боюсь, что Дармиум нам совсем не по пути.

— У тебя что, с головой не в порядке? — воскликнул Финниус.

Один из воинов шагнул вперед и схватил лошадь Байяза за уздечку.

— Ну хватит! — прорычал он.

Джезаль снова ощутил то жуткое чувство в животе. Воздух вокруг плеч Байяза задрожал, словно над раскаленным горном. Воин нахмурился и открыл рот, чтобы заговорить. Но его лицо вдруг стало плоским, а потом голова взорвалась — и он исчез, как будто невидимый гигантский палец щелчком отбросил его в сторону. Не успел даже вскрикнуть.