Прежде, чем их повесят.
Первый закон. Книга 2. - Аберкромби Джо - Страница 39

— Что это был за город? — спросил Луфар.

— Это не город, — ответил Байяз. — В Старые времена, в расцвете власти императора, здесь стоял его зимний дворец.

— Все это? — Логен, прищурившись, смотрел на гигантские руины, — дом для одного человека?

— Да, причем не на весь год. Большую часть времени двор располагался в Аулкусе. А зимой, когда из-за гор долетали холодные ветра со снегами, император со свитой перебирался сюда. Целая армия стражников, слуг, поваров, чиновников, принцев, жен и детей пересекала равнину, убегая от холодов, и на три коротких месяца селилась здесь, в гулких залах, раззолоченных покоях и прекрасных садах. — Байяз покачал лысой головой. — В далекие времена, до войны, здесь все сверкало, как море под восходящим солнцем.

Луфар хмыкнул.

— Но пришел Гластрод и все разгромил.

— Нет. Это случилось во время другой войны, многими годами позже. Во время той войны, которую после смерти Иувина мой орден вел против его старшего брата.

— Канедиаса, — пробормотал Ки. — Мастера Делателя.

— Эта война была такой же страшной, такой же жестокой, такой же безжалостной, как и предыдущая. А потерь она принесла еще больше. В итоге погибли оба, и Иувин, и Канедиас.

— Не слишком счастливое семейство, — заметил Логен.

— Да уж. — Байяз, сдвинув брови, смотрел вверх, на могучие развалины. — Со смертью Делателя, последнего из четырех сыновей Эуса, закончились Старые времена. Нам остались лишь руины, гробницы и легенды. Маленькие людишки стоят на коленях в огромной тени прошлого.

Ферро приподнялась на стременах.

— Там всадники! — крикнула она, пристально глядя на горизонт. — Человек сорок или больше.

— Где? — раздраженно спросил Байяз, затеняя глаза ладонью. — Я ничего не вижу.

Логен тоже не видел. Только колышущуюся траву и громадные башни облаков.

Длинноногий нахмурился.

— Я не вижу никаких всадников, а ведь я наделен отличным зрением. Право же, мне часто говорили, что…

— Будешь дожидаться, пока ты их увидишь, — прошипела Ферро, — или мы уберемся с дороги, пока они нас не увидели?

— Укроемся в развалинах! — скомандовал Байяз через плечо. — Подождем, пока они проедут. Малахус! Заворачивай повозку!

Руины зимнего дворца были полны теней, там царили покой и распад. Гигантские полуразрушенные здания сплошь заросли старым плющом и влажным мхом, покрылись слоем отвердевших испражнений птиц и летучих мышей. Теперь дворец принадлежал животным. Птицы пели из тысяч гнезд, устроенных в трещинах древней каменной кладки. Пауки раскинули в покосившихся проемах огромные сияющие полотнища паутины, отяжелевшие от блестящих капель росы. Крошечные ящерки грелись в пятнах света на упавших глыбах и юркали в разные стороны при приближении незнакомцев. Грохот повозки по разбитому полу, топот ног и копыт отдавались эхом от осклизлых камней. Вода капала и журчала повсюду, с плеском падая в скрытые водоемы.

— Подержи, розовый. — Ферро сунула свой меч в руки Логена.

— Ты куда?

— Жди здесь, внизу, и не высовывайся. — Она резко подняла голову. — Хочу взглянуть на них оттуда, сверху.

Мальчишкой Логен постоянно лазал по деревьям, росшим вокруг их деревни. Юношей он целые дни проводил в Высокогорье, испытывая себя в единоборстве с вершинами. Как-то зимой на Хеонане горцы удерживали перевал. Даже Бетод думал, что их никак не обойти, но Логен сумел взобраться по обледенелой скале и сразился с ними. Здесь, однако, он не видел пути наверх — по крайней мере если не иметь в запасе пару часов. Вокруг стояли утесы из накренившихся каменных блоков, густо увитые высохшими лианами; шаткие, скользкие от мха глыбы были готовы обрушиться, а наверху быстро бежали облака…

— Но как, черт возьми, ты собираешься туда…

Ферро была уже на середине одной из колонн. Она не столько лезла, сколько ползла, как насекомое, цепляясь руками и подтягиваясь. Мгновение помедлила на верхушке, нашла удобную опору для ноги — и прыгнула в пустоту прямо над головой Логена, приземлилась на стене позади него и вскарабкалась на нее, осыпав его лицо ливнем из высохшего известкового раствора. Она присела на корточки и хмуро глянула на него сверху.

— Постарайся не слишком шуметь! — прошипела она и скрылась из виду.

— Нет, вы видели… — начал Логен, но остальные уже ушли вперед, во влажную тень, и он поспешил за ними, не желая задерживаться в одиночестве на этом заросшем кладбище.

Ки остановился немного дальше. Он стоял, прислонившись к повозке, возле встревоженных лошадей. Первый из магов опустился на колени в бурьян и счищал ладонями со стены корку лишайников.

— Вот, посмотри на это! — бросил Байяз, когда Логен попытался незаметно пройти мимо него. — Какая резьба. Мастерство древнего мира! Здесь сама история, ее рассказы, уроки, предупреждения. — Его толстые пальцы бережно скользили по неровной поверхности камня. — Возможно, мы первые люди за целые века, кто видит это!

— Мм, — неопределенно отозвался Логен, надувая щеки.

— Взгляни сюда! — Байяз показал место на стене. — Эус раздает свои дары трем старшим сыновьям, а Гластрод наблюдает за ними из тени. Момент рождения трех чистых направлений магии. Искусно сделано?

— Верно.

Байяз, убирая с дороги стебли бурьяна, передвинулся к следующей замшелой панели.

— А вот Гластрод замышляет разрушить дело своего брата. — Магу пришлось сломать заросли высохшего плюща, чтобы добраться до третьей. — Вот он нарушает Первый закон. Он слышит голоса из нижнего мира, видишь? Вызывает демонов и посылает их навстречу своим врагам… А здесь что? — бормотал он, отводя в сторону бурые плети. — Дай-ка я погляжу…

— Гластрод роет землю, — подал голос Ки. — Как знать? Может быть, на следующей панели он найдет то, что ищет.

— Хм, — проворчал первый из магов, отпуская ветки плюща, так что они снова закрыли стену. Он бросил сердитый взгляд на ученика и поднялся на ноги, хмуря брови. — Ладно, иногда лучше оставить прошлое скрытым.

Логен пару раз кашлянул, отодвинулся в сторону и поспешно нырнул под покосившуюся арку. Обширное пространство за ней занимали низкорослые корявые деревья, высаженные рядами, но давным-давно разросшиеся. Богатырский бурьян и крапива, побуревшие и подгнившие от дождей, вымахали почти по пояс возле древних стен.

— Возможно, мне не следует говорить об этом, — донесся до него радостный голос Длинноногого, — но это должно быть сказано! Мои таланты в искусстве навигации не имеют себе равных! Они превосходят умения любого другого навигатора, как гора превосходит высотой глубокую лощину!

Логен поморщился. Выбор между гневом Байяза и хвастовством Длинноногого — по сути, это отсутствие выбора.

— Я провел нас через великую равнину к реке Аос, не отклонившись в сторону ни на милю! — Навигатор подарил Логену и Луфару сияющую улыбку, словно ожидал потока восхвалений. — И ни единой опасной встречи, хотя эта страна считается самой опасной, какие только есть под солнцем! — Он нахмурился. — Теперь около четверти нашего грандиозного путешествия уже позади. Мне кажется, вы не вполне понимаете, как это было трудно: проложить путь по абсолютно плоской равнине, в преддверии зимы, да еще не видя звезд, по которым можно ориентироваться! — Он покачал головой. — Эх! Воистину, на вершине мастерства мы оказываемся в одиночестве!

Он повернулся и подошел к одному из деревьев.

— Наше временное жилище сейчас не в лучшем состоянии, но деревья по-прежнему плодоносят. — Длинноногий сорвал с низкой ветки зеленое яблоко и обтер его о рукав. — Яблоки! Нет ничего лучше яблок, да еще из садов самого императора. — Он усмехнулся своим мыслям. — Не правда ли, странно: растения переживают величайшие дела людей!

Луфар присел на опрокинутую статую, лежавшую неподалеку, вытащил из ножен один из двух своих клинков — тот, что длиннее, — и положил его на колени. Сталь вспыхнула зеркальным блеском; он перевернул клинок другой стороной, нахмурил брови, лизнул палец и принялся отскребывать какое-то невидимое пятнышко. Затем достал точильный камень, поплевал на него и стал бережно обрабатывать тонкое лезвие. Металл тихо звенел под камнем, движущимся взад и вперед. Почему-то это действовало успокаивающе — этот звук, этот ритуал, напоминавший Логену тысячу бивачных костров прошлого.