Прежде, чем их повесят.
Первый закон. Книга 2. - Аберкромби Джо - Страница 30

Кто-то коснулся Логенова плеча, и тот чуть не подпрыгнул на месте. Над ним стояла Ферро и протягивала ему мех с водой.

— Спасибо, — пробурчал он и взял мех у нее из рук.

Логен старательно делал вид, что спокоен, но сердце его безумно колотилось. Он отхлебнул небольшой глоток, ударом ладони загнал обратно пробку и положил мех рядом с собой. Когда он поднял голову, Ферро не ушла. Она по-прежнему стояла над ним, глядя вниз на пляшущие языки пламени. Логен подвинулся, освобождая место. Ферро насупилась, потопталась на месте, потом медленно опустилась на землю и села, поджав ноги, на достаточном расстоянии от Логена. Протянула ладони к огню и оскалила блеснувшие зубы.

— Там холодно.

— Эти стены не очень-то защищают от ветра, — кивнул Логен.

— Да.

Ферро перевела взгляд на Ки.

— Не останавливайся из-за меня, — резко произнесла она.

Ученик усмехнулся и продолжил:

— Странным и зловещим было воинство, собранное Гластродом. Он дождался момента, когда Иувин покинул империю, пробрался в Аулкус, который тогда был столицей, и начал действовать по заранее подготовленному плану. Это было так, словно весь город охватило безумие. Сын восставал на отца, жена на мужа, сосед на соседа. Император был убит на ступенях дворца собственными сыновьями, а затем они, обезумев от алчности и зависти, обратились друг против друга. Извращенная армия Гластрода проскользнула в сточные трубы под городом и поднялась оттуда, превратив улицы в могильные ямы, а площади — в бойни. Некоторые демоны могли принимать чужой облик, похищая лица у людей.

Байяз покачал головой.

— Принятие облика… жуткая и коварная вещь.

Логен вспомнил женщину, которая говорила с ним среди холода и тьмы голосом его умершей жены. Он нахмурился и расправил плечи.

— Да, вещь поистине жуткая, — отозвался Ки, и его болезненная усмешка стала еще шире. — Ибо кому можно доверять, если нельзя верить собственным глазам и ушам, невозможно отличить друга от врага? Но самое худшее было впереди. Гластрод призвал демонов с Другой стороны, подчинил их своей воле и послал уничтожить тех, кто еще мог ему противиться.

— Призыв и подчинение, — прошептал Байяз. — Проклятые искусства! Страшный риск. Чудовищное нарушение Первого закона.

— Гластрод не признавал никаких законов, помимо собственной силы. Вскоре он уже восседал в императорском тронном зале на куче черепов, жадно пожирая человеческую плоть, как дитя сосет материнское молоко, и купаясь в лучах своей ужасной победы. Империя растворилась в хаосе, напоминавшем, хоть и весьма отдаленно, хаос древних дней до пришествия Эуса, когда наш мир и мир нижний были единым целым.

Порыв ветра ворвался в щели между древних камней, и Логен, поежившись, плотнее закутался в одеяло. Эта чертова история действовала ему на нервы — похищение чужих лиц, насылание демонов, пожирание людей. Однако Ки не собирался останавливаться.

— Когда Иувин узнал о том, что сотворил Гластрод, он пришел в страшную ярость и обратился за помощью к братьям. Канедиас не захотел прийти. Он сидел взаперти, возился со своими машинами и ничего не хотел знать о внешнем мире. Иувин и Бедеш без него собрали армию и пошли войной на своего брата.

— Ужасная война, — пробормотал Байяз. — С ужасным оружием и ужасными потерями.

— Война охватила весь континент от края до края, в нее влились все мелкие распри, она породила неисчислимое множество междоусобиц и преступлений, чьи последствия до сих пор отравляют мир. Однако в итоге Иувин одержал победу. Гластрод был осажден в Аулкусе, его подменыши были раскрыты, его армия была рассеяна. И тогда, в самый отчаянный момент, голоса из нижнего мира нашептали ему план. «Открой врата на Другую сторону, — сказали они. — Сорви засовы, сломай печати и распахни двери, затворенные твоим отцом. Преступи Первый закон в последний раз — впусти нас обратно в мир, и тебя больше никогда никто не обойдет, не отвергнет и не обманет».

Первый из магов медленно кивнул сам себе.

— Однако его снова обманули.

— Несчастный глупец! Создания Другой стороны сделаны из лжи. Иметь с ними дело значит подвергать себя самой страшной опасности. Гластрод подготовился к ритуалу, но в спешке допустил какую-то незначительную ошибку. Возможно, всего лишь уронил крупицу соли, но результат оказался поистине кошмарным. Великая сила, которой хватило бы, чтобы прорвать ткань мироздания, вышла на волю без всякой формы и без всякого смысла. Гластрод уничтожил сам себя. Аулкус, великая и прекрасная столица империи, превратился в пустыню, земли вокруг него были навеки отравлены. Теперь никто не решается приближаться к этому месту, все обходят его за многие мили. Город похож на разоренное кладбище, там нет ничего, кроме развалин. Достойный памятник глупости и гордыне Гластрода и его братьев. — Ученик поднял глаза на Байяза. — Я рассказал верно, мастер?

— Все верно, — пробормотал мат. — Я знаю. Я видел это. Молодой глупец с пышной блестящей шевелюрой… — Он провел рукой по своему голому черепу. — Молодой глупец, столь же невежественный в магии, науке и путях силы, как ты сейчас, мастер Ки.

Ученик склонил голову.

— Я живу лишь для того, чтобы учиться.

— И в этом отношении ты весьма продвинулся… Как тебе понравился рассказ, мастер Девятипалый?

Логен поджал губы.

— Вообще-то я рассчитывал на что-то более веселое, но надо брать то, что предлагают.

— Сплошная чепуха, если хотите знать мое мнение, — презрительно вставил Луфар.

Байяз хмыкнул.

— Как удачно, что никто не хочет его знать. Может быть, вам стоило бы помыть котелки, капитан, пока еще не слишком стемнело?

— Что? Я?

— Один из нас добыл пищу, другой ее приготовил. Третий развлек историей. Вы единственный, кто до сих пор не внес своей лепты.

— За исключением вас!

— О, я чересчур стар, чтобы плескаться в воде в это время суток. — Лицо Байяза стало суровым. — Великий человек должен прежде всего научиться смирению. Посуда ждет вас!

Луфар открыл было рот, чтобы возразить, потом передумал и сердито вскочил с места, швырнув свое одеяло на траву.

— Чертовы котелки! — прошипел он, подбирая посуду с земли возле костра, и затопал в сторону ручья.

Ферро наблюдала за его удаляющейся спиной со странным выражением лица, которое могло бы сойти за улыбку. Затем она снова перевела взгляд на огонь и облизнула губы. Логен откупорил мех с водой и протянул ей.

— Угу, — буркнула она, выхватила мех и сделала быстрый глоток. Потом, вытирая рот рукавом, покосилась на него и сдвинула брови. — Что?

— Ничего, — поспешно ответил Логен, отводя взгляд и поднимая вверх пустые ладони. — Ровным счетом ничего.

Однако про себя он улыбался. Знаки внимания и время, вот как он этого добился.

— Холодно, полковник Вест?

— Да, ваше высочество, зима уже на подходе.

Ночью выпало что-то вроде снега — холодная слякоть превратилась в скользкую ледяную корку. Теперь, в бледном свете утра, весь мир казался подмороженным. Копыта лошадей хрустели и чавкали в подмороженной грязи. Вода печально капала с подмороженных деревьев. Вест не был исключением. Его дыхание облачками пара вырывалось из хлюпающего носа, онемевшие от холода кончики ушей неприятно пощипывало.

Принц Ладислав почти не замечал этих неудобств. Правда, он был закутан в огромную шубу, к которой прилагались шапка и рукавицы из блестящего черного меха; наряд, без сомнений, стоил не одну сотню марок. Принц широко улыбнулся, обернувшись через плечо:

— Однако люди, кажется, здоровы и бодры несмотря ни на что!

Вест едва мог поверить своим ушам. Собственный Королевский полк, находившийся под командованием Ладислава, выглядел вполне счастливо, это верно. Просторные палатки располагались стройными рядами в центре лагеря: разведены костры, рядом привязаны лошади, все как полагается. Но положение рекрутов, составлявших добрых три четверти их сил, было менее веселым. Они были подготовлены из рук вон плохо. Необученные, без оружия, одни слишком больные, другие слишком старые для похода, не говоря уже о битве. Некоторые не имели ничего, кроме собственной одежды, да и та была в плачевном состоянии.