Страга Севера - Алексеев Сергей Трофимович - Страница 8

В этот миг он обретал, может быть, любовь вечную, но невыносимо горько было расставаться с тяготением земных чувств. Он вдруг проник в тайный смысл истины о том, что браки творятся на небесах, однако душа протестовала и требовала его земного продолжения. Он понимал, что, поднявшись из недр «Стоящего у солнца», изведав вездесущую, мертвящую соль Зала Мертвых и прикоснувшись к таинству жизни и истинным сокровищам Валькирии, не может оставаться прежним. Что здесь, в жарко натопленной бане, то ли по случайному совпадению, то ли по древней славянской традиции он как бы родился заново. И Дева, разрешившись от бремени, здесь впервые приложила его к груди, по-матерински щедро отдав ему свои силы и чувства. Он начал осознавать, что отныне действительно связан с нею неразрывно и, как некогда Авега, станет все время мечтать, чтобы Валькирия преклонила перед ним голову и вложила в руку золотой гребень…

– О чем ты жалеешь? – вдруг спросила она с легкой настороженностью. – Чувствую, как болит у тебя под ложечкой…

– Ни о чем не жалею, – выговорил он, задавливая в себе тоску.

– Неправда!.. – Она подняла лицо к нему. – Меня не обманешь.

– Знаю…

– Не скрывай от меня ничего, говори.

– Как тебя называть теперь? – спросил он, перебирая золотые волосы. – Карна? Валькирия? Дева?

– Дева мне, конечно, очень нравится, – прошептала она. – Это же означает богиня?

– Да…

Она подняла за шнурок медальон, примерила его к груди Русинова, полюбовалась.

– Жаль, но меня зовут Ольга. И я люблю свое имя… А ты подумал, я Валькирия?

– Не подумал… Я узнал тебя, увидел, испытал твою силу. И верю!

– А ну признайся! – тая смех, потребовала она. – Кого ты больше любишь? Меня или Валькирию? Только смотри мне в глаза!

– Боюсь, – проронил он. – Душа разрывается…

– Боже мой! Какой ты романтик, – легко вздохнула она. – Тебя так просто убедить!.. Увы, я не Карна, не Валькирия. Ты очень хотел увидеть ее, и я сыграла…

– Хочешь переубедить меня? Но зачем?

– Чтобы ты не заблуждался! Смотри, я обыкновенная, земная…

– Нет!

– Спасибо, милый! – Она поцеловала его в глаза. – Мне очень приятно…

– Нет!

– Ладно, признаюсь! – тихо засмеялась она. – Я умею отводить глаза. Но это не такое уж великое искусство. Им владеют многие женщины от природы…

– Не верю! – Он помотал головой. – Это сейчас ты отводишь глаза. Почему ты не хочешь сказать правду о себе? Ты сильно изменилась. Когда мы виделись в последний раз…

– Неужели ты не видишь, как изменилось время с той поры? Все уже не так, как было!

– Я все вижу!.. И гнев твой увидел, когда заговорила о мести… За гибель Страги! Не переубеждай, пожалуйста, не жалей меня!.. Это был не женский гнев, даже не человеческий – божественный…

– Потому что Страга был моим женихом, – вдруг вымолвила она грустно. – И нынче я должна была выйти замуж…

– Вот как? – изумился он и помолчал. – Но Страга любил другую… Я могу рассказать тебе…

– Не нужно, я все знаю, – остановила она. – Ты только скажи мне: эта девочка… эта девушка пришла к камню?

– Нет, не пришла…

– Поэтому Страга погиб, – заключила она и вздохнула. – Его никто не хранил, никто не творил над ним обережный круг.

– А ты?

– Я хранила тебя. И отняла тебя у смерти.

– Но это… недоступно человеку! Это Божественный Промысел!

– Теперь ты хочешь убедить меня, что я – Валькирия! – снова засмеялась она. – Нет, правда, мне это очень нравится! Но к сожалению, я родилась на земле. Видишь, обыкновенные руки. Насквозь пропахли лекарствами. И халат… Я врач и кое-что умею. То, что не могут другие.

– Умеешь отнимать у смерти?

– Не всегда удается… Тебя отобрала. – Она была счастлива. – Хотя было нелегко… Сильное переохлаждение организма, судороги. Ты замерзал…

– Ты согрела меня… грудью? Или это снилось?

– Нет, не снилось, и я не отводила тебе глаз. – Она торжествовала. – Только не спрашивай больше ничего, ладно? Мало интересного. Просто очень древний способ возвращения к жизни умирающих воинов.

Он чувствовал, как она старается скрыть все то, что поневоле открыла и что ей запрещено было открывать. Она разрушила выстроенный в его воображении образ Девы-Валькирии, тем самым как бы приземляя себя, упрощая действо до элементарного действия. Скорее всего она хотела остаться земной, однако неведомая сила каких-то условий, ритуалов либо обстоятельств диктовала ей другое существование. Он радовался ее стремлению, угадывал в нем желание сохранить свое имя и земные чувства и одновременно ощущал разочарование, ибо теперь ему становилось нестерпимо жаль расставаться с Валькирией. Пусть придуманной, рожденной из домыслов и догадок, однако возбудившей в нем неведомое, никогда не испытанное ликование от высшей, непорочной близости.

– А волосы?! – спохватился Русинов. – Ты преклонила голову, позволяя расчесать ее… Авега бредил этим мгновением!

– И ты станешь бредить, – не сразу сказала она и вскинула печальные глаза.

– Я знаю! Буду… Волосы Валькирии! – Он приподнял на пальцах ее пряди. – Космы света!.. Собака привела к тебе. Ты Валькирия. Страга просил передать медальон…

Она подняла на ладони медальон и что-то вспомнила. У нее потемнели голубые глаза…

– Он вернул мне свободу. Это мой сокол. Когда-то я своей рукой возложила его на Страгу. Мне было четырнадцать лет… Помнишь, говорила – женщина делает выбор… Да, я Валькирия! И моя дочь будет Валькирией, и внучка… И они сделают выбор когда-нибудь…

Показалось, что она сейчас заплачет, однако голос ее лишь стал печальнее:

– Да изберут ли их? Сохранят ли преданность?.. Страга нашел девочку в горах и забыл обо мне.

– Почему же он тогда не освободил тебя?

– Но эта девочка не могла держать над ним обережного круга, – объяснила она. – Я хранила его все годы, пока он ждал… А потом встретила тебя. И погубила Страгу. – Торопливыми руками она собрала волосы, скрутила их в тугой жгут, перевязала шнурком медальона. – Атенон мне не простит! Страга был его любимцем!

– Кто? Кто тебя не простит?

– Владыка Атенон… Меня ждет наказание. Он обрежет мои космы. – Она прижала жгут волос к груди. – Он сделает меня Карной!.. Ты в последний раз расчесал их. Ты был первый, кто коснулся моих волос. И теперь их не будет. Пустят по ветру мои космы! И вороны растащат их на гнезда…

– Мне довольно будет твоей любви!

– Это сейчас довольно, – горько вздохнула она. – Но теперь ты всю жизнь будешь тосковать о моих волосах.

Русинов отнял у нее косу, распустил ее, рассыпал по плечам.

– Никому не дам! Ни одного волоска!

– Благодарю тебя. – Она слабо улыбнулась. – Только защитить мои космы не в твоей воле. Ими владеет Атенон… А без волос ты меня разлюбишь! Нет! Не говори ничего! Я знаю!.. Ты увидишь других Валькирий, и тебе захочется прикоснуться к их волосам. Кто-нибудь из них очарует… Зачем тебе стриженая Валькирия?

– Но ты же моя Валькирия! Моя Карна!

– Зови меня прежним именем…

– Хорошо… Скажи мне: Атенон – это ваш господин? Кто он? Князь?

– Владыка.

– Как найти его?

– Этого никто не знает, – проговорила она обреченно. – Атенон сам находит того, кто ему нужен… Не переживай за меня. Все равно не избежать кары и позора. Нужно подготовиться и достойно перенести наказание.

– Я тебя не оставлю! – заявил он. – Теперь я буду с тобой всюду.

– Но ты же знаешь, это невозможно! – чуть не крикнула она. – Ведь и твоя судьба во власти Владыки! А он может изгнать тебя, пустить странником, сделать безумцем!

Он помолчал, в одно мгновение поверив в беспредельную власть и силу неведомого Владыки. И горько усмехнулся над собой:

– Мне казалось, гоями правит Валькирия…

– Мы лишь женское начало. – Она вновь стала собирать волосы, высвобождая их из рук Русинова. – Как и во всем мире, женщина – хранительница жизни, огня. Поэтому нас много и мы – смертны. Атенон – единственный, владеющий жизнью и смертью, землей и небом… Но пока на моей голове космы, я оберегу и от власти Владыки! Он не сделает тебя изгоем!.. А если лишусь волос, стану бессильной. И тогда не суди меня. Нет! Погоди, не клянись… Ты слышал в горах голоса? Долгие крики? Это Карны кричат. И я стану бродить призраком и кричать, пока не отрастут волосы.