Настоящая любовь - Бэлоу Мэри - Страница 18

• Предыдущая
• 18/74
• Следующая

– Каким же образом? – поинтересовался Герейнт, засомневавшись в последнем доводе.

– Фермеров гораздо больше, чем земли, которую можно сдать им в аренду. В этом деле существует конкуренция. И если работник, имеющий кусок земли, не в состоянии платить ренту, то тем самым он доказывает свою несостоятельность. И нужно иметь хорошее деловое чутье, чтобы заменить его толковым хозяином. Сознание того, что их могут заменить кем-то, кто лучше справится с хозяйством, заставляет крестьян работать с большим рвением.

Речь управляющего звучала разумно. Ею можно было только восхищаться. Но Герейнт всегда подозревал, что управление огромным хозяйством – довольно бездушная вещь и тот, кто этим занимается, совсем не думает о людях. А вот он никак не мог забыть худенького, оборванного Идриса Парри, промышляющего браконьерством на его землях. А еще он прекрасно помнил, каково это – жить в беспросветной, пугающей нищете.

Герейнт переговорил с соседями. Один из них, который также владел церковной десятиной своего прихода, непонимающе уставился на Герейнта, когда тот поднял вопрос. Десятина была частью церковной системы. Без нее церковь и государство рухнут. И если один человек откажется собирать десятину на том основании, что она ему не нужна, это затронет все общество.

– Такого человека не грех назвать предателем, – сурово заключил сосед.

Герейнт счел это странным. Но все равно его беспокоила мысль, что он не вправе действовать в одиночку там, где затронуты интересы всего общества. Вероятно, ему остается только проследить, чтобы десятина тратилась исключительно на поддержание церкви… или, еще лучше, часовни.

Все соседи были единодушны в том, что увеличение ренты – благое дело. Они выдвигали в точности те же аргументы, что и Харли, Герейнту стало ясно, почему ему завидуют, что у него такой управляющий. Он не встретил ни одного, кто бы сочувственно отнесся к идее понизить ренту или по крайней мере заморозить ее на несколько лет, пока не уродится хороший урожай и не улучшится положение на рынке.

– Это сумасшедшая идея, и вам лучше ее оставить, Уиверн, – выговаривал ему сэр Гектор Уэбб. – Друзья и родственники отвернутся от вас, арендаторы же сочтут слабаком. Они не станут уважать вас за это.

– Я ожидала, что вы предложите что-то в этом духе, – холодно заметила леди Стелла. – В душе вы так и остались одним из них, не правда ли, Уиверн? Но не забывайте, что, согласно папиному завещанию, я унаследую Тегфан, если вы не женитесь и не произведете на свет законного наследника. – Она слегка выделила предпоследнее слово.

– Ваша тетя права, Уиверн, – продолжил сэр Гектор. – Я не склонен поощрять разбазаривание ее наследства.

Герейнт ограничился кивком. Он не стал спорить, как и не стал напоминать им, что ему всего лишь двадцать восемь и он способен произвести на свет с десяток сыновей.

Жизнь обещала быть нелегкой.

Однажды, ближе к вечеру, он вновь пошел к Аледу, войдя в кузницу как раз в ту минуту, когда Алед заканчивал работу и отпускал своего ученика. Они опять отправились пройтись по парку Тегфана.

– Ты был прав, – сказал Герейнт, положив конец бессмысленному обмену репликами, на который ушло несколько минут. – С тех пор как я унаследовал Тегфан, дела здесь идут не лучшим образом. Я не могу оправдаться незнанием, хотя я действительно старался ни во что не вникать. Моя задача сейчас найти решение.

Алед промолчал. Герейнт рассказал ему о своих визитах к соседям.

– Оказалось, что не в моих силах как-то повлиять на ситуацию, – закончил он свой рассказ. – Хотя я получаю деньги за аренду, опекунский совет мне не подчиняется. И даже когда придется возобновлять договор об аренде, мой голос окажется единственным. Мое предложение не пройдет.

Алед по-прежнему молчал.

– Но это моя трудность, не твоя, – вздохнул Герейнт. – Ты, как видно, не слишком меня уважаешь, Алед?

Его друг смущенно пожал плечами.

– Я понимаю твои трудности настолько хорошо, что твердо знаю: не хотелось бы мне оказаться на твоем месте, – промолвил он.

– Сделаю что смогу, – сказал Герейнт. – Когда наступит время платить ренту, я постараюсь, чтобы сумма выплаты для фермеров Тегфана осталась прежней. – Он еще раз вздохнул. – Но это поможет лишь горстке людей, а для сотен других, живущих в этой части Уэльса, все останется по-прежнему. Ведь это проблема не одного поместья, а повсеместная, как я понимаю?

– Да, – коротко ответил Алед.

– Д что происходит с фермерами, которых изгоняют с их земель, когда они не могут выплатить ренту? – поинтересовался Герейнт. – Им приходится идти в батраки? Они остаются работать у меня? Как глупо, что я до сих пор не спросил об этом Харли.

– Тогда, возможно, тебе следует спросить, Гер, – сказал Алед.

Герейнт кивнул. Внезапно его осенило.

– Ты знаешь семейство Парри? – поинтересовался он. – Кажется, они живут на вересковой пустоши.

– Да, – процедил сквозь зубы Алед, – они мне знакомы.

– Переезд на эту пустошь – самая крайняя мера, на какую может решиться человек, – сказал Герейнт, – сам знаю по опыту. Что с ними произошло?

Он боялся, что ответ ему известен, и почти пожалел, что спросил об этом.

– Не всем удается наняться к тебе в батраки, – сухо заметил Алед.

Герейнт закрыл глаза и сжал кулаки.

– Я обязательно что-то сделаю, – сказал он, помолчав несколько секунд. – Еще до того как придет день сбора ренты, наступят изменения. Меня тут все считают врагом, да?

– Число тех, кто был готов дать тебе шанс, уменьшилось после того, что произошло с Глином Беваном, – сказал Алед. – Не стоило этого делать, Гер. У него ведь маленькие дети.

– Глин Беван? – с ужасом переспросил Герейнт.

– Фермер недолго протянет, если отнять у него лошадей и скот, – сказал Алед, – и все именем церкви, в которую он даже не ходит.

Церковная десятина? Герейнт решил даже не спрашивать. Наверняка что-то случилось уже после его возвращения в Тегфан, а потому ему следовало знать об этом происшествии. По всему выходило, что в поместье прекрасно обходятся и без него. Он здесь не нужен, как и два года назад, когда стал владельцем земли, на которой браконьерствовал ребенком. Земли, пробуждавшей воспоминания, от которых он хотел отделаться.

Да, перемены здесь обязательно произойдут.

– Алед, что тебе известно о… хм… неприятностях, происшедших за последнюю неделю? – осведомился Герейнт.

– О каких неприятностях? – сразу насторожился Алед.

– То на лужайке перед домом оказались овцы, – начал перечислять Герейнт, – то по всей аллее рассыпан уголь. На террасе разлили молоко. В столовой во время обеда бегали мыши.

– Я думаю, это именно то, что ты сказал – мелкие неприятности, приятель. Они порой случаются даже с пэрами Англии, – заключил Алед.

– У меня предчувствие, что список будет продолжен в ближайшие дни.

Его друг пожал плечами, а Герейнт кивнул.

– Как бы то ни было, – сказал он, – тот, кто устраивает все это, видимо, обладает чувством юмора. По крайней мере стога сена еще никто не жег. Ребекка в этих местах не бродит, Алед?

– Ребекка? – переспросил Алед. – Это кто?

– Если бы я тебя не знал, – сказал Герейнт, – то у меня создалось бы впечатление, что ты удивительно туп. Но я тебя знаю. Поэтому говорю: в этих краях уже созрели условия для ее появления. Ты согласен?

Но Алед словно воды в рот набрал.

– Возможно, для нее найдутся какие-то оправдания, – продолжал Герейнт, – но лично я не слишком бы обрадовался ее визитам. Ты, случайно, не знаешь человека, который смог бы передать ей мои слова, Алед?

– Нет, – ответил его друг, – не знаю.

– Если бы я был не тем, кто есть, – задумчиво произнес Герейнт, – я, может быть, даже сам последовал бы за ней. Стал бы одной из ее дочерей. Именно так я поступил бы мальчишкой. Нет, не совсем так. Когда я был мальчишкой, я скорее бы стал самой Ребеккой. А ты одной из моих дочерей. – Он рассмеялся, но Аледу было не до смеха, лицо у него побледнело.

• Предыдущая
• 18/74
• Следующая