Мелодия души - Бэлоу Мэри - Страница 17

• Предыдущая
• 17/64
• Следующая

И прогулялся пешком. У водопада видел Эмми и Пауэлла.

Они ссорились.

Анна закусила губу и взглянула на Люка. Он вскинул брови.

– Эмили и Пауэлл? Ссорились?

– Я только что видела ее, – сказала Анна. – Она рано отправилась к водопаду рисовать.

– Значит, она смогла жить и петь в клетке только пять дней, а на шестой вырвалась на волю? – Люк тяжело вздохнул. – Эш, надеюсь, она была прилично одета и рисовала акварелью живописный пейзаж?

Эшли ухмыльнулся.

– Нет? – угадал Люк. – Я так и думал. – Ну что, дорогая, наверное, Пауэллу надо было рано или поздно узнать, что наша Эмили далеко не односторонняя личность.

Но умоляю, Эш, скажи, как могла Эмили ссориться?

– Она умеет вздернуть подбородок и умышленно не смотреть на того, кто с ней говорит, – ответил Эшли. – Отказывается признать его существование.

Дверь распахнулась, и столовая наполнилась гостями, опоздавшими к завтраку. Леди обнимали и целовали Эшли, джентльмены обменивались с ним рукопожатиями.

– Я ожидала, Люкас, – обратилась к сыну вдовствующая герцогиня Харндон, когда все уселись за стол, – что ты уже отправился в Лондон. Леди Эшли и ее сын, наверное, с нетерпением ждут, когда их привезут сюда.

– Ваши упреки справедливы, мадам, – признался Люк. – Но виновата бессонная ночь: мы вчера поздно легли, а у младшего сына режутся зубки. И еще виноват Эшли, который куда-то исчез утром, не сказав мне, в каком из лондонских отелей я смогу отыскать невестку и племянника.

Но не пройдет и часа, как я буду в пути.

– Я бы тоже поехала, – с улыбкой сказала Анна, обращаясь к Эшли, – если бы не Гарри. Будут ли в состоянии Элис и Томас пуститься в дорогу, не отдохнув как следует?

Надеюсь, ты не собираешься ехать вместе с Люком?

– Нет, – ответил Эшли, с улыбкой обводя взглядом всех присутствующих за столом. – Люку тоже нет необходимости ехать. – Раздался хор протестов, но он остановил их, подняв обе руки. – Я не успел кое-что сказать вам вчера вечером, – добавил он. – Мне показалось, что случай неподходящий.

Анна прижала руки к груди, встревоженно глядя на него.

– Неужели Элис больна? Или Томас? О, Эшли, надеюсь, им обеспечен надежный уход? Как ты мог оставить их?

– Успокойся, дорогая. – Люк взял ее за руки.

– Я приехал в Англию один, – сказал Эшли и рассмеялся. – Я не привез с собой жену и сына.

– Черт возьми! – разочарованно воскликнул лорд Куинн. – Значит, ты все-таки приехал не насовсем, мальчик?

– Видишь ли, дядя, мне незачем возвращаться назад.

Я решил уволиться из компании.

– Ты бросил Элис и Томаса? – еле слышно произнесла Дорис, но ее шепот прозвучал громко в притихшей столовой.

– Черт побери, неужели вам не понятно? – Эшли взглянул на нее, криво усмехнувшись. – Или вы не хотите понимать? Они умерли. Погибли более года назад во время пожара. Мне повезло – меня тогда не было дома. Сейчас, когда семья в сборе, самое время сказать вам об этом. Извините, что предварительно не подготовил вас. У меня-то был целый год, чтобы привыкнуть к тому, что произошло.

За год я оплакал утрату и теперь вернулся домой – свободным и богатым.

Он встал из-за стола, отвесил всем присутствующим поклон с таким изяществом, что это граничило с издевкой, и покинул столовую. Первым опомнился Люк, который тоже поднялся из-за стола, но не последовал за Эшли.

Ему нужно было позаботиться о жене и матери.

Эмили не спустилась в столовую. Она предпочитала завтракать одна. Однако те шесть дней, пока в доме гостил лорд Пауэлл, она вела себя так, как подобает обычной молодой леди: вовремя спускалась в столовую, следила за разговором, хотя это ее утомляло, и вежливо улыбалась, чтобы показать, что она не только бессловесный наблюдатель.

Но этим утром ей не хотелось встречаться за столом с лордом Пауэллом или с Люком, который уже, наверное, все знал. Он посмотрит на нее, скорчив гримасу и сощурив глаза, отчего она почувствует себя хуже, чем если бы он ей сделал строгий выговор. Беда с этим Люком. Он давно уже понял, что выразительные взгляды влияют на нее гораздо сильнее, чем тысяча слов. И с Эшли ей тоже не хотелось встречаться.

Она обошлась без помощи горничной. Выбрала прелестное платье с небольшим декольте и нижней юбкой на малом кринолине. Гладко причесав волосы спереди и уложив их в пучок на затылке, она надела кружевной чепчик, ленты которого свисали до пояса. Теперь у нее снова был вполне цивилизованный вид.

Эмили отправилась в детскую, где застала Анну с младенцем на руках. Они обменялись улыбками. Здесь же развлекались и другие дети, находившиеся сейчас в замке. Они бросились к Эмили, требуя, чтобы она с ними поиграла.

Эмили рассмеялась и согласилась.

Она давно заметила, что даже самые младшие ее племянники и племянницы знали, что с тетей Эмили надо разговаривать, медленно и отчетливо произнося слова и глядя ей в лицо. Они знали также, что она всегда готова сделать то, о чем они просят. И вскоре она, несмотря на кринолин, ползала по комнате на четвереньках, катая на спине самых маленьких ребятишек.

Люк как-то раз сказал, что она даже больше, чем он и Анна, подчиняется детской тирании. Люку нравилось делать вид, будто дети могут вить из него веревки. На самом деле Эмили знала, что одного взгляда его холодных серых глаз хватает, чтобы остановить не в меру расшалившихся детишек, а одного движения бровей достаточно, чтобы положить конец неповиновению родительской власти. Детей в семье Люка очень любили, но требовали от них полного послушания.

Анна уложила спящего Гарри в колыбельку в смежной комнате и вышла из детской. Вскоре дверь открылась, пропустив в детскую лорда Пауэлла. Раскрасневшаяся и растрепанная Эмили поднялась, поправляя сбившийся чепчик.

– Леди Эмили, – улыбнулся он, – не окажете ли вы мне честь прогуляться со мной по саду?

Он больше не хмурился. Интересно, подумала Эмили, имеет ли он хотя бы слабое представление о том, что видел сегодня утром другую женщину в ее собственном мире, который сильно отличается от его мира? В мире чувств и ощущений, в котором окружающее осознается совсем не так, как у людей, обладающих слухом? Наверное, он этого не понимает и никогда не поймет. Но она не будет ни обижаться на него, ни сердиться. Она решила выйти замуж и перейти в его мир. И приспосабливаться к этому миру, как бы это ни было трудно, придется ей одной.

Дети, казалось, огорчились, что у них отобрали тетю Эмили, но быстро утешились, найдя ей замену в лице старшей сестры.

Лорд Пауэлл повел Эмили к цветникам, и они стали прогуливаться по покрытой гравием дорожке. Она держала его под руку.

– Я хотел бы извиниться перед вами. – Он остановился, глядя ей в лицо. – Вы здесь у себя дома. С моей стороны было непростительно критиковать здесь ваш вид и ваше поведение. Вы простите меня?

Критиковать здесь? Значит, в другом месте он счел бы себя вправе критиковать ее? В его доме, например? Но это был слишком сложный вопрос, чтобы размышлять над ним сейчас. К тому же он принес извинения. И она кивнула.

– Вы превосходно выглядите, – продолжал он. – Мне доставило большое удовольствие видеть, как вы играете со своими племянниками и племянницами, не боясь привести в беспорядок свой внешний вид. Мне приятно представить вас играющей с собственными детьми.

Собственными детьми... Да, ее усилия, ее жертвы будут не напрасны. У нее защемило сердце.

Он поднес к губам ее руку.

– Я прошу вас только, леди Эмили, чтобы, когда мы поженимся, вы не появлялись в таком виде, как сегодня утром, ни перед кем, кроме меня. Я не хочу, чтобы моя матушка и сестры или – Боже упаси! – мои братья увидели вас в таком виде и сочли распущенной. Или даже сумасшедшей. – Он улыбнулся.

Сумасшедшей? Он подумал, что она сумасшедшая, потому лишь, что на ней слишком короткое платье, а волосы распущены? На мгновение она вновь ощутила гнев. Но ведь это всего лишь слово – сумасшедшая. Так говорят, когда человек одет или ведет себя неподобающим образом. И следует признать, что она действительно выглядела неподобающим образом Не стоит снова затевать ссору из-за слова.

• Предыдущая
• 17/64
• Следующая