Архив Шерлока Холмса. Открытие Рафлза Хоу (сборник) - Дойл Артур Игнатиус Конан - Страница 12

— Да, — отозвался он на мое замечание, — вам уже приходилось видеть мои промахи, Ватсон. У меня нюх на такие вещи, и все же время от времени он подводит меня. Когда эта догадка впервые промелькнула у меня в голове в камере винчестерской тюрьмы, мне показалось, что других объяснений быть не может, однако отличительной особенностью деятельного ума является потребность всегда искать новые варианты решения, а это может вывести нас на совершенно неожиданный след. И все же, и все же… У нас не остается другого выхода, кроме как попытаться.

На ходу он крепко привязал один конец шпагата к рукоятке револьвера. Теперь, когда мы пришли на место трагедии, он очень аккуратно, под руководством полицейского, отметил точное место, где лежало тело, после чего прошелся по зарослям вереска и тростника и нашел довольно увесистый камень. Его он привязал к другому концу шпагата, который перебросил через балюстраду моста так, что камень повис над водой. Потом с моим револьвером в руках встал на то место, где лежало тело, в некотором отдалении от края моста. Бечевка, связывающая оружие и тяжелый камень, натянулась.

— Ну, с Богом! — воскликнул он.

С этими словами он поднес пистолет к голове и разжал пальцы. В ту же секунду вес камня увлек револьвер к мосту, там он громко стукнулся о парапет, перелетел через барьер и с плеском скрылся в воде. Не успел он погрузиться на дно, а Холмс уже сидел на коленях рядом с каменной кладкой моста. Его радостный возглас возвестил о том, что он увидел то, что ожидал.

— Просто идеальное совпадение! — восторженно закричал он. — Ватсон, ваш револьвер решил эту задачу! — Он указал на второй скол, появившийся на внутренней стороне каменной балюстрады, который полностью совпадал с первым размерами и очертанием. — Сегодня мы переночуем на постоялом дворе, — вставая, сказал он и посмотрел на ошеломленного сержанта. — Я надеюсь, при помощи багра вы легко достанете со дна револьвер моего друга. Где-нибудь рядом с ним вы найдете еще один револьвер, веревку и груз, при помощи которых эта мстительная женщина пыталась скрыть собственное преступление и сделать так, чтобы в ее убийстве обвинили невинную жертву. Можете передать мистеру Гибсону, что я встречусь с ним завтра утром, когда будут приняты меры к освобождению мисс Данбар.

Поздно вечером, когда мы закурили трубки в номере деревенского постоялого двора, Холмс вкратце описал, как он представлял себе дело.

— Боюсь, Ватсон, — сказал он, — что, если вы добавите дело о загадке моста Тор в свои анналы, это не улучшит мою репутацию. Мне не хватило ни смекалки, ни того сочетания воображения и здравомыслия, которое является основой моей профессии. Должен признать, что одного скола на камне было достаточно, чтобы подсказать истинное решение, и я виню только себя за то, что не пришел к нему раньше.

Впрочем, нужно заметить, что несчастная женщина обладала острым, изворотливым умом, так что раскрыть ее план было не так уж просто. Не думаю, что в наших приключениях мы когда-либо сталкивались с более странным примером того, к чему может привести любовь в ее крайней, извращенной форме. Похоже, что для нее не имело значения, была ли мисс Данбар ее соперницей в физическом или духовном смысле. И то, и другое для нее было одинаково нестерпимо. Нет никакого сомнения, что она считала эту невинную молодую леди причиной той жестокости и грубости своего мужа, которыми он хотел остудить ее слишком навязчивую страсть. Сначала она приняла решение покончить с собой. Потом решила сделать это так, чтобы ее жертву постигла участь гораздо страшнее смерти.

Сейчас мы можем проследить все ее действия шаг за шагом, лишний раз убедившись в ее коварстве. Она довольно ловко обзавелась запиской, написанной рукой мисс Данбар, понадобившейся ей для того, чтобы сделать вид, что это она пригласила ее на встречу. В своем страстном желании пустить следствие по ложному следу она даже несколько перестаралась, когда решила, что будет сжимать эту записку до самого конца. Это только насторожило меня, хотя, признаюсь, опять же с некоторым опозданием.

Затем она взяла один из револьверов мужа (вы видели, что в доме хранится целый арсенал). Такой же пистолет она в то утро подбросила в гардероб мисс Данбар, предварительно сделав из него один выстрел где-то в лесу, чтобы не привлекать внимания. Потом она отправилась к мосту, где придумала удивительно ловкий способ избавиться от своего оружия. Когда в назначенное время появилась мисс Данбар, она использовала последние минуты жизни на то, чтобы излить на нее свою ненависть, и потом, когда ее уже никто не мог услышать, осуществила свой ужасный замысел. Все звенья цепочки встали на место. Газетчики могут задать вопрос, почему дно пруда не прочесали сразу же, но легко рассуждать задним числом, да к тому же и заросший тростником пруд слишком велик, чтобы обыскивать его дно, не зная точно, что нужно искать, и в каком месте. Итак, Ватсон, мы с вами помогли замечательной женщине и грозному мужчине. Если в будущем они соединят свои силы, что не кажется мне маловероятным, финансовый мир, возможно, увидит, что мистер Нейл Гибсон чему-то научился в той классной комнате, в которой скорбь, этот великий учитель, преподает нам свои уроки жизни.

Дело III. Приключение с человеком на четвереньках[19]

Мистер Шерлок Холмс всегда придерживался мнения, что мне следует опубликовать поразительные факты, связанные с профессором Пресбери, чтобы раз и навсегда развеять те отвратительные слухи, которые двадцать лет назад всколыхнули университет и эхом прокатились по ученым сообществам Лондона. Однако определенные обстоятельства помешали это сделать, и истинная история этого необычного дела легла в ту жестяную коробку, в которой хранятся записи о столь многих приключениях моего друга. Лишь теперь мы получили разрешение обнародовать факты, которые составили одно из последних расследований, проведенных Холмсом до окончательного отхода от дел. Но даже сейчас, делая их достоянием публики, необходимо соблюдать определенную сдержанность и осторожность.

Как-то воскресным вечером сентября 1903 года я получил послание от Холмса, которое как всегда было немногословным: «Если можете, срочно приезжайте. Если не можете, все равно приезжайте. Ш. Х.»

Отношения, которые связывали нас в те дни, можно назвать довольно своеобразными. Он был человеком привычек, глубоких, устоявшихся привычек, и я относился к одной из них. Я для него был чем-то наподобие скрипки, любимого грубого табака, старой черной трубки, справочников на полке или других, возможно, не столь безобидных вещей, окружавших его. Когда ему предстояла активная работа и требовалось присутствие надежного товарища с крепкими нервами, моя роль была очевидной. Но мое общество требовалось ему и помимо этого. Я был чем-то вроде точильного камня для его ума. Я стимулировал его. Ему нравилось размышлять вслух в моем присутствии. Нельзя сказать, что в такие минуты произнесенные им слова были адресованы мне… Точно так же он мог обращаться, скажем, к стойке своей кровати, но, тем не менее, войдя в привычку, я сделался важным дополнением, которое, внимая его словам и время от времени вставляя замечания, помогало ему думать. Если его и раздражала определенная методичность и неторопливость моего склада ума, то от этого его собственный пламенный интеллект и интуиция вспыхивали с новой силой. Примерно так можно охарактеризовать мою скромную роль в нашем союзе.

Прибыв на Бейкер-стрит, я застал его в кресле. Он сидел с высоко поднятыми коленями и трубкой во рту. По тому, как он задумчиво морщил лоб, было видно, что его занимает какая-то сложная проблема. Следующие полчаса лишь вялый взмах руки в сторону моего старого кресла указал на то, что он заметил мое появление. Но потом он неожиданно передернул плечами, словно сбрасывая с себя пелену задумчивости, и со своей обычной хитроватой улыбкой приветствовал меня в моем бывшем доме.