Вечный город – Земля - Ливадный Андрей - Страница 2

Его нейросети, наконец, начали получать адекватную их структуре информацию, пока не обрабатывая, а лишь запоминая ее.

Все это спрессовывалось в краткие мгновенья, пока штурмовик покидал борт выпустившего его фрегата через огромный вакуум-створ.

…

Бой в пространстве носил очаговый, бессистемный характер. К тому моменту как тяжелая «Валькирия» покинула борт фрегата, основное сражение уже подходило к концу, космос полнился обломками, среди которых медленно маневрировали крупные корабли; Герда попыталась сориентироваться, засечь маркеры ведомых, но вокруг царил натуральный хаос.

Дайл в эти мгновенья повел себя некорректно. Он не помогал пилоту, ибо его внимание приковала к себе Земля.

Бело-голубой, покрытый разводами облачности шар планеты находился так близко, что царил в поле зрения большинства видеодатчиков.

Дайл впервые осознал эстетику красоты, созданную природой космоса, на которую цивилизация наложила свои штрихи – планету окольцовывала уже наполовину разрушенная цепь орбитальных оборонительных комплексов, над полюсами Земли парили две исполинские станции, – рукотворные конструкции, усеянные миллионами огней. Основное оборонительное кольцо орбитальных конструкций уже изрядно пострадало от ураганного огня линейных крейсеров Флота Колоний, прорвавшихся в зону высоких орбит: фрагменты изувеченных оборонительных сооружений, в одной части освещенные солнцем, в другой уходящие в тень Земли, казались Дайлу прекрасным, но, к сожалению, уже безнадежно порванным ожерельем; картина в целом дополнялась размытой линией терминатора, где ночь переходила в день неширокой полоской сумерек, космос блистал не только мириадами звезд, в нем властвовали иные источники света: сотни кораблей продолжали сражение, действуя на сверхмалых дистанциях, а в атмосфере Земли огненными болидами чертили свои последние траектории крупные и мелки обломки; внезапно под облаками начало растекаться багряно-алое сияние, охватывающие площадь в тысячи квадратных километров, – все это пришло в одном, секундном восприятии, настолько потрясающем, красивом и зловещем, что кибернетическая система штурмовика на миг испытала сбой, – первый, но далеко не последний информационный шок потряс Дайла… искусственный интеллект внезапно понял, что предшествовавший старту прямой мнемонический контакт с разумом Герды нанес сокрушительный удар по отрешенной созерцательности – буря эмоций, ворвавшаяся в его рассудок, резко изменила привычные критерии восприятия окружающего мира…

Он не мог разделить красоту и зловещее буйство разрушающих энергий, все казалось единым, будто разум Дайла вдруг погрузили в иную реальность.

Планета, на которой меня создали.

Адские мгновенья боя…

Только они уничтожают все барьеры, возведенные между искусственным интеллектом и сознанием человека, пробивают любую защиту, – напряженность мгновений так велика, что биологический мозг и связанная с ней кибернетическая система искусственного интеллекта переживают полное слияние, не взирая на преграды и предубеждения, их мысли внезапно смешиваются в невообразимый коктейль, выпить который дано далеко не каждому.

Миг… и пропасть, разделявшие два рассудка, вдруг смыкается до размеров едва различимой трещины…

Герда внезапно увидела Землю в восприятии Дайла, а он потонул в идущих из глубин ее души мыслях и ощущениях.

Ей было страшно. Панический, бесконтрольный ужас перед реальной перспективой гибели накануне полной победы, захлестывал разум человека, заставляя нервно попискивать систему метаболической коррекции[4]; Герда честно пыталась взять себя в руки, но этот бой в ее сознании радикально отличался от сотен пройденных схваток: оттого, что он являлся последним, воздействие действительности многократно усиливалось, превращаясь из оперативной обстановки в невыносимый прессинг.

Вокруг бушевал ад…

Штурмовик едва успел выйти из вакуум-дока и удалиться на несколько километров, как фрегат «Пилум» внезапно содрогнулся, кормовые датчики «Валькирии» отчетливо транслировали, как броня базового корабля сначала осветилась нестерпимыми вспышками, а затем огонь разрывов вдруг потонул в вихрящихся выбросах декомпрессии пораженных отсеков.

«Валькирию» закрутило, системы автоматического пилотирования не смогли удержать курс, мимо пронеслось атакующее звено «Фантомов», а им навстречу хаотично вращаясь, летели выброшенные взрывами обломки….

Противник проскочил мимо потерявшего пространственную ориентацию штурмовика, пилоты истребителей не обратили внимания на одинокую «Валькирию», но Герда не строила иллюзий, она понимала, что «Фантомами» управляли «Одиночки», – такие же, как и Дайл, системы искусственного интеллекта, и «обознаться» они не могли…

Не волнуйся. Я передал аварийный опознавательный код. Нас принимают за союзников. – Мнемонический голос Дайла бился в рассудке, от перегрузок и вращения Герда на миг потеряла сознание, а когда несколькими секундами позже пришла в себя, то машина, компенсировав вращательный момент, уже легла на новый курс, который вел… к Земле!

Дайл, что ты себе позволяешь?!

Вместо ответа перед мысленным взором Герды внезапно возникла смазанная, нечеткая картина, явно выхваченная из образов ее собственного подсознания: она увидела себя со стороны, одиноко сидящую на уступе скалы, место показалось до боли знакомым… и вдруг она вспомнила, – это же родная планета, Кьюиг, и одинокая скала неподалеку от космопорта, где она еще девочкой любила сидеть на закате, любуясь тем, как последние лучи уходящего за горизонт солнца играют причудливыми бликами на стеклах выпуклых панорамных окон диспетчерских башен.

Герда ты хочешь выжить. Я знаю это. Смерть не входит в твои планы. Но я не могу гарантировать, что мы выйдем из боя. Прошу, отключи мнемонический фильтр.

Зачем?

Если нам суждено погибнуть, я хочу хотя бы теперь понять – кто вы?

– Хорошо. – Она произнесла это вслух, отключив мнемонический фильтр, – Почему мы идем к Земле?

– Базовый корабль разрушен. – Ответила аудиосистема голосом Дайла. – Нам никто не отдаст приказа, мы теперь сами выбираем цели. Атака на крупный корабль, по моему мнению, неразумна. Я фиксирую продвижение десантно-штурмовых модулей. Они в зоне низких орбит. Будем прикрывать их вход в атмосферу.

– Согласна. – Она ответила, практически не раздумывая, инстинктивно понимая, что Дайл выбрал оптимальный вариант, с одной стороны они действительно не выходили из боя, но избегали самоубийственных действий. Прикрывая ДШМ, которые вот-вот должны войти в атмосферу Земли, «Валькирия» покидала зону прямого боестолкновения крупных космических кораблей, и Герда могла выбирать цели, которые «по зубам» ее штурмовику.

Дайл, почему ты спасаешь меня?

Я выполняю твой приказ.

Какой?

«Я хочу жить». Данная мысль доминирует в твоем сознании, Герда.

По-твоему я струсила?

Нет. Мы продолжаем вести бой. Орбитальная оборона взломана, но наземные батареи могут уничтожить десантно-штурмовые модули. Ты же видишь – они идут без прикрытия.

Да… Я вижу…

Герда не понимала, что происходит с ней. Она всегда относилась к модулю «Одиночка» с настороженным предубеждением, считая, что Дайл, не смотря на заверения техников, может предать ее в критический момент, ведь он являлся трофейной машиной.

Она и сейчас не могла до конца, по-настоящему поверить ему, понять, что искусственным интеллектом руководит здравый смысл, он не знает что такое предательство, трусость, ему неведомы человеческие ценности и чувства, но, открыв полный нейросенсорный контакт, она ощутила рядом нечто… одухотворенное, не послушную ее воле машину, а нечто большее, пока не находящее объяснения ни в душе, ни в рассудке.

Вряд ли у нее оставались время и силы для выяснения тонкостей происходящего.

Она могла лишь принять все, как есть, потому что «Валькирия», догоняя десантно-штурмовые модули, уже проскочила поле обломков, оставшихся от нескольких орбитальных конструкций, и начала маневр входа в атмосферу Земли