Игра престолов. Часть II - Мартин Джордж Р.Р. - Страница 39

– Мой лорд-отец всегда говаривал, что поднявшего меч на сюзерена ждет смерть, – сказал Робб, – но вы, вне сомнения, просто захотели нарезать мне мясо. – Внутренности Брана поднялись к горлу, когда Большой Джон встал на ноги, обсасывая оставшиеся от пальцев огрызки… но тут, к его удивлению, великан расхохотался.

– Твое мясо, – прорычал он, – малость жестковато.

И каким-то образом после этого Большой Джон сделался правой рукой Робба, его надежнейшим помощником, громко уверявшим всех и вся, что юный лорд – самый настоящий Старк и тем, кто не хочет, чтобы им откусили ногу, лучше преклонить колена.

Потом, ночью, брат явился в опочивальню Брана бледный и потрясенный – уже после того, как в Большом зале потушили огни.

– Я думал, что он убьет меня, – признался Робб. – Ты видел, как он бросил Хала? Будто тот был не больше Рикона. Боги, я так испугался. Но Большой Джон вовсе не самый худший из них, он только самый громкий. Лорд Руз никогда не говорит ни слова, он только глядит на меня, а мне все представляется та комната, где у себя в Дредфорте Болтоны вешают шкуры своих врагов.

– Но это же одна из сказок старой Нэн, – сказал Бран. Нотка сомнения вкралась в его голос. – Разве не так?

– Не знаю. – Робб устало качнул головой. – Лорд Сервин хочет взять свою дочь на юг вместе с нами. Якобы чтобы она готовила ему. Но Теон уверяет, что я однажды обнаружу эту девушку в своей постели. Как мне хотелось бы… как мне хотелось бы, чтобы отец был с нами…

Тут уж согласие было полным: все – Бран, Рикон и лорд Робб, все хотели, чтобы отец оказался здесь. Но лорд Эддард находился в тысяче лиг отсюда и был узником в темнице, преследуемым беглецом, спасающим свою жизнь, а может быть, даже мертвецом. Никто не знал его участи наверняка, каждый путешественник рассказывал иную повесть, еще более ужасную, чем предыдущая. Головы стражников отца гнили на стенах Красного замка, насаженные на пики. Король Роберт скончался на руках отца. Баратеоны осадили Королевскую Гавань. Лорд Эддард бежал на юг с братом короля злодеем Ренли. Пес убил Арью и Сансу. Мать убила Тириона-Беса и повесила его тело на стенах Риверрана. Лорд Тайвин Ланнистер выступил против Орлиного Гнезда, все сжигая и убивая всех на своем пути. Один пропитавшийся вином болтун даже объявил, что Рэйгар Таргариен восстал из мертвых и шествует во главе огромного войска древних героев с Драконьего Камня, чтобы заявить свои права на престол отца.

А потом прилетел ворон с письмом, запечатанным собственной печатью отца и написанным рукой Сансы, и жестокая правда оказалась не менее невероятной. Бран так никогда и не смог забыть выражения на лице Робба, читавшего слова сестры.

– Она утверждает, что отец вошел в заговор с братьями короля, – прочитал он. – Король Роберт умер, а нас с матерью призывают в Красный замок, чтобы присягнуть на верность Джоффри. Санса просит, чтобы мы изъявили верность, а когда она выйдет за Джоффри, то попросит его пощадить жизнь лорда-отца. – Пальцы Робба сжались в кулак, скомкав письмо Сансы. – А об Арье ничего, даже единого слова. Проклятье! Что случилось с девчонкой?

Бран похолодел.

– Она потеряла своего волка, – сказал он слабым голосом, вспоминая тот день, когда четверо гвардейцев отца доставили с юга останки Леди. Лето, Серый Ветер и Лохматик завыли прежде, чем посланцы пересекли подъемный мост, и в голосах их слышались скорбь и отчаяние. В тени Первой твердыни прятался древний заросший могильный дворик, камни его поросли бледным лишайником; там старые Короли Зимы клали на вечный покой своих слуг. Там и погребли останки Леди, тем временем братья ее сновали между могил беспокойными тенями. Она отправилась на юг, и только кости ее вернулись домой.

Так было и с их дедом, старым лордом Рикардом, и с его сыном Брандоном, братом отца, и с двумя сотнями его лучших людей. Никто из них не вернулся. А теперь еще и отец уехал на юг вместе с Арьей и Сансой, Джори, Халленом, Толстым Томом и всеми остальными. А потом за ними последовали мать и сир Родрик, и они тоже не вернулись. А теперь еще Робб собрался туда же. Не в Королевскую Гавань, чтобы присягнуть новому королю, но в Риверран с мечом в руке. И если их лорд-отец действительно находится в заточении, поход этот, безусловно, грозил ему смертью. Это пугало Брана больше, чем он мог сказать.

– Если Робб должен уехать, приглядывайте за ним, – взмолился Бран, обращаясь к старым богам, смотревшим на него красными глазами сердце-дерева. – Приглядите за его людьми, Халом, Квентом и остальными, за лордом Амбером, леди Мормонт и прочими лордами. И, наверное, за Теоном тоже. Присматривайте за ними и берегите их, если это угодно вам. Помогите им победить Ланнистеров, спасти отца и вернуться домой.

Слабое дыхание ветра пробежало по богороще, красные листья шевельнулись и зашептали. Лето обнажил зубы.

– Ты слышишь их, мальчик? – проговорил голос.

Бран поднял голову. На противоположной стороне пруда под древним дубом стояла Оша, листья скрывали ее лицо. Даже в кандалах она двигалась тихо, как кошка. Лето обежал пруд, принюхался, высокая женщина дернулась.

– Лето, ко мне, – позвал Бран. Волк нюхнул напоследок, повернулся и направился обратно. Бран обнял его. – Что ты делаешь здесь? – Он не видел Ошу с тех пор, как она попала в плен в Волчьем лесу, но знал, что ее определили работать на кухню.

– Это и мои боги, – сказала Оша. – Там, за Стеной, других не знают. – Волосы ее отрастали, каштановые и лохматые. Она стала выглядеть более женственно – благодаря им и простому платью из грубого домотканого материала, которое ей дали, сняв с нее кольчугу и выделанную кожу. – Гейдж время от времени отпускает меня помолиться, когда мне нужно. А я позволяю ему делать все, что он хочет, под моей юбкой, когда ему нужно. Мне все равно. Мне даже нравится запах муки на его руках, и он ласковей Стива. – Она неловко поклонилась. – Ну, оставлю тебя. Мне нужно отмыть горшки.

– Нет, останься, – приказал ей Бран. – Скажи, что ты имела в виду, когда спросила, слышу ли я богов?

Оша поглядела на него.

– Ты просил, и они ответили. Открой уши, прислушайся, сам услышишь.

Бран прислушался.

– Но это же только ветер, – возразил он неуверенным голосом. – Шелестят листья.

– А кто, по-твоему, посылает ветер, если не боги? – Оша с негромким звоном уселась на другой стороне пруда. Миккен заковал ее ноги в железо, их соединяла тяжелая цепь, она могла ходить, делая неширокие шаги, но бежать, лазить или сесть в седло была не способна.

– Они видят тебя, мальчик, они слышат твою речь. А отвечают тебе этим шелестом.

– А что они говорят?

– Им грустно. Твой лорд-брат не получит от них помощи там, куда он направляется. Старые боги не имеют силы на юге. Богорощи там вырубили еще тысячу лет назад. Как они смогут приглядывать за твоим братом в краю, где у них нет глаз?

Бран даже не думал об этом. И сразу испугался. Если даже боги не в силах помочь его брату, откуда же взять надежду? Быть может, Оша не расслышала их? Он поднял голову и попытался прислушаться снова. Ему показалось, что теперь улавливает печаль, но не более.

Шелест становился громче. Бран услышал глухие шаги, негромкое бормотание, из-за деревьев появился Ходор, голый и улыбающийся.

– Ходор!

– Должно быть, он услышал наши голоса, – сказал Бран. – Ходор, ты забыл одеться.

– Ходор, – согласился Ходор. Тело его ниже шеи было мокрым, в холодном воздухе от него валил пар. Он весь зарос коричневым волосом, густым как шкура. Между ногами раскачивались длинные и тяжелые признаки мужества.

Оша поглядела на него с кислой улыбкой.

– Вот это мужчина, – сказала она. – Он от крови великанов или я королева!

– Мэйстер Лювин говорит, что великанов больше нет, все они умерли, как Дети Леса. От них остались лишь огромные кости в земле, которые люди время от времени выворачивают плугами.

– Пусть твой мэйстер Лювин проедет за Стену, – сказала Оша. – Тогда он найдет великанов или они сами найдут его. Мой брат убил одну из них. В ней было десять футов роста, и она считалась низкорослой. Бывает, что они достигают двенадцати и тринадцати футов. Они свирепые, одни зубы да волосы, а у жен их бороды, как у мужей, и различить их трудно. Их женщины берут к себе в любовники наших мужчин и потом рожают полукровок. Но если великаны поймают женщину, той приходится хуже. Их мужчины так велики, что могут разорвать девушку, прежде чем наградят ее ребенком. – Она ухмыльнулась. – Но ты же ведь не понимаешь, о чем я говорю, а, мальчик?