Фиктивная помолвка - Бэлоу Мэри - Страница 8
- Предыдущая
- 8/49
- Следующая
И вот теперь ее портрет стоял на столике возле кровати, повернутый так, что Маркус мог видеть его с подушки. Был ли он здесь всегда – возможно, в силу привычки – замечаемый не более чем любой другой предмет обстановки? Или граф поставил его сюда на тот случай, если вдруг у нее появится желание заглянуть к нему в спальню, что и произошло?
Улыбка на портрете предназначалась ему. Никогда не оставляя ее во время утомительных часов позирования, Маркус без остановки рассказывал всякие смешные истории, пока художник бросал ему укоризненные взгляды из-за того, что модель слишком много смеялась. Улыбка предназначалась мужу.
Марк!
Закрыв глаза, Оливия медленно выдохнула. Но, услышав отдаленный звук открывающейся двери, мгновенно открыла глаза, торопливо вернула портрет в прежнее положение и пробежала через обе туалетные комнаты, задержавшись лишь на секунду, чтобы аккуратно поставить под стул его домашние туфли – камердинер, должно быть, не обратил на них внимания, а сам Марк никогда не отличался аккуратностью. Закрыв дверь, разделявшую туалетные комнаты, Оливия прислонилась к ней спиной и облегченно вздохнула.
«О Боже, что я сказала бы, если бы он застал меня там?» – со страхом подумала она.
– Мама? – раздался голос Софии.
– Я здесь, – отозвалась Оливия, торопливо пересекая туалетную комнату, чтобы встретить дочь, стоявшую на пороге гостиной. – Думала, вы останетесь в деревне до вечера.
– Миссис Биддефорд вспомнила, что ей нужно еще кое-что купить, раз уж мы приехали туда, а Рейчел в конце концов решила, что шляпка ей не нравится. Но когда мы вышли из магазина и, сделав все другие покупки, вернулись к экипажу, она опять передумала, и нам ничего не оставалось, как снова вернуться за шляпкой. А потом всю дорогу домой она убеждала нас, что ей следовало подождать до возвращения в город, – со смехом доложила девушка.
– София, нам нужно поговорить.
– О, мама, я всегда знаю, что это серьезно, когда ты вот так улыбаешься мне.
– Присядем, – предложила графиня, провожая дочь в свою гостиную.
– Насчет Фрэнсиса, верно? – с тревогой взглянув на мать, София остановилась посреди комнаты. – Он тебе не нравится? Ты, наверное, помнишь его маленьким мальчиком, когда он без конца разыгрывал всякие мерзкие шутки, потому что я все время бегала за ним? Но то было просто мальчишество, мама. Все мальчишки такие противные создания. Или ты слышала о его дурном поведении в последнее время? Так это всего лишь дань юношеским увлечениям. Все молодые мужчины ведут себя подобным образом. Теперь у него все позади! И знаешь, говорят, что повесы, ставшие на путь истинный, становятся самыми лучшими мужьями.
– О, София, – вопреки собственной воле рассмеялась графиня. – Какие еще банальности у тебя в запасе? Иди садись и расскажи, как все началось. Ты ведь несколько лет не видела лорда Фрэнсиса, правильно? И я не могу припомнить, чтобы до сих пор ты сказала о нем хоть одно доброе слово.
– Вся наша антипатия теперь превратилась в любовь. – София, вздохнув, опустилась на диван. – Мама, он такой замечательный! Я даже не представляла себе, что можно чувствовать что-то подобное. У тебя тоже были такие чувства к папе?
– Могу сказать, – начала графиня, – что теперь с тобой стало очень трудно иметь дело. Еще год назад, если бы мы с твоим отцом пришли к соглашению по какому-либо важному вопросу, я просто решила бы все за тебя, невзирая на то, понравилось бы тебе это или нет. Теперь сложно убедить тебя сделать то, что я хочу, даже если мой жизненный опыт помогает мне видеть реалии более четко, чем тебе.
– Значит, ты не против, чтобы я вышла замуж за Фрэнсиса? – София встала и прошла через комнату к одному из высоких окон. – А папа собирается запретить, да? И тебе тоже хотелось бы это сделать? Но почему, ведь он сын герцога, близкого папиного друга, и мы любим друг друга?
– Ты еще очень молода, София, – серьезно ответила ей мать. – Ты слишком уверена, что все останется неизменным, что вслед за свадьбой будет вечное счастье. Как мне объяснить, чтобы ты поняла, что жизнь сложна, что будущее нужно планировать разумом, а не сердцем? Я понимаю, что ты совершенно не задумывалась над этим и сама подобная мысль тебе ненавистна. В твоем возрасте я была такой же.
– Мы с Фрэнсисом должны разлюбить друг друга только потому, что вы с папой друг друга разлюбили? – София обернулась и в упор взглянула на мать. – Разве история всегда должна повторяться?
– София, – графиня утомленно вздохнула, – я не… это совсем не то, что произошло между мной и твоим папой. И я вовсе не поэтому советую тебе тщательно все обдумать.
– Нет, именно поэтому, – возразила София. – Все мои знакомые девочки впервые вышли в свет в семнадцать или в восемнадцать лет. И у всех у них родители стремились устроить им достойные партии. Так и должно быть. Иначе почему Лондон весной называют «ярмаркой невест»? И кто может быть более подходящим для меня женихом, чем Фрэнсис? Правильно, он младший сын, но младший сын герцога и имеет значительное состояние даже без наследства, которое получит от двоюродной бабушки. Да, у него репутация повесы, но какой джентльмен не без этого? Большинство моих знакомых девочек и их мам готовы отдать что угодно за предложение Фрэнсиса. Синтия, например, краснеет только от одного его взгляда. Почему же вы с папой говорите, что я слишком молода? Потому что ты сама, мама, была слишком молодой?
– Да, София, – грустно призналась Оливия. – Я не хочу, чтобы ты повторила мою ошибку.
– Но многие другие ранние браки сложились удачно. Герцог и герцогиня до сих пор вместе, мистер и миссис Максвелл тоже, и лорд и леди Уитли, и… о, все, кроме вас; с папой. Вы единственная известная мне супружеская пара, которая живет врозь. Почему ты разлюбила папу?
– Это совсем не то, что произошло, – повторила графиня, разглядывая собственные руки. Она чувствовала себя отвратительно, все происходящее совершенно не соответствовало ее плану, она теряла контроль над разговором.
– А в чем же тогда дело?
– О, София, он мой муж и твой отец. – Оливия подняла глаза и посмотрела на дочь. – И я не переставала его любить.
– И тем не менее ты не виделась с ним с тех пор, как мне было четыре года, до вчерашнего дня. Значит, это его вина? Он разлюбил тебя?
– Нет. Я не знаю. Не знаю, София. Кое-что произошло, но к тебе это не имеет ни малейшего отношения. Я его не разлюбила.
– Значит, ты все еще любишь папу? – Глаза Софий победоносно просияли. – Сегодня вы провели вместе немного времени, но явно чувствовали себя чужими, правда? Но это только поначалу, со временем вы почувствуете себя более непринужденно.
– София, – начала графиня.
– Во всяком случае, ты в десять раз привлекательнее, чем она, – перебила ее дочь.
– Она? – Оливия удивленно подняла брови.
– Леди Монингтон, – выпалила София. – Ты ведь слышала о ней? Она папина любовница. Но она и сравниться с тобой не может, и папа тоже должен это увидеть теперь, когда ты вернулась домой.
«Значит, все еще леди Монинггон? Уже шесть лет? Его связь длится дольше, чем его брак? Неужели Марк любит эту женщину? Эта любовь более долгая, чем его первая любовь?» – Мысли вереницей пронеслись в голове Оливии, и она с трудом сглотнула.
– София, – мягко сказала она, – я приехала не для того, чтобы остаться. Я здесь только для того, чтобы обсудить с твоим отцом и с тобой твое будущее, не прибегая к неудобному обмену письмами. Как только все разрешится тем или иным образом, я снова вернусь домой. Мой дом – Раштон, а здесь папин дом. Однако мы сильно отклонились от того, о чем я хотела поговорить с тобой.
– Нет, вовсе нет, – с сияющей улыбкой заявила София. – Когда мы с Фрэнсисом обручимся, ты, папа и я поговорим о свадьбе. Это будет гораздо проще, чем делать то же с помощью писем. А так как мы хотим, чтобы оглашение в церкви состоялось сразу же после объявления о помолвке, ты могла бы остаться до свадьбы. Очень утомительно снова возвращаться сюда из Линкольншира меньше чем через месяц после отъезда.
- Предыдущая
- 8/49
- Следующая
