Бессердечный - Бэлоу Мэри - Страница 36
- Предыдущая
- 36/81
- Следующая
– Анна, это Генриетта – герцогиня Гарндонская, вдова моего старшего сына. – Она повернулась к Генриетте. – Новая герцогиня Гарндонская, Анна.
Наконец Люк взглянул на нее. Ее овальное лицо с голубыми глазами казалось только чуть старше, чем прежде. Она была модно одета, и ее темные волосы были тщательно напудрены.
Он вздрогнул, услышав ее низкий, мелодичный голос, который нисколько не изменился.
– Анна. – Она протянула к ней руки и улыбнулась. – Какая ты красивая. Но чего еще можно было ждать от жены Люка? Я так ждала твоего приезда. Мне здесь очень не хватает сестры и друга.
– О! – Анна улыбнулась, и Люк увидел, как руки женщин встретились. – Ты совсем молодая, Генриетта. Почему я ждала, что увижу женщину гораздо старше себя? Да, мы сестры. Теперь у меня еще две сестры и брат. Как мне повезло! – Она улыбнулась Эшли и Дорис, а потом Люку.
А когда Генриетта наконец повернулась к нему, он взглянул в ее глаза и забыл обо всем на свете. Боже! Любовь его молодости. Так жестоко отнятая у него. Уже девять лет или больше она должна была быть его женой. У них могли быть дети. Генриетта!
– Люк! – Ее улыбка стала еще мягче. Она протянула ему руки. – Как давно... Мне сказали, что ты изменился. Хорошо, что предупредили. Но ты в десять раз красивее, чем тот мальчик, которого я знала, когда вышла за Джорджа. Добро пожаловать домой, брат.
– Генриетта. – Он взял ее протянутые руки и вздрогнул от такого знакомого ощущения. Люк прижал одну из них к губам и увидел на пальце золотое кольцо Джорджа. – Хорошо вернуться домой.
Он лгал легко и не задумываясь – парижская школа давала себя знать.
– А вот и чай, – произнесла мать, возвращая его к реальности. – Ты не против, Анна, если сегодня буду разливать я?
Анна. Его жена и герцогиня. Глупо, но на какое-то мгновение он почти забыл о ней. Люк сел рядом с ней, позволив себе согреться от ее солнечной улыбки, пока вдовствующая герцогиня разливала чай.
Они пробыли в гостиной еще полчаса и вели себя совсем как настоящая семья. Его семья была не из тех, куда хочется привести молодую жену, думал Люк. Но именно поэтому он и женился. И Анна хорошо справлялась со своей ролью, с легкостью и обаянием вовлекая в разговор всех, кто находился в гостиной. Ей даже удалось выжать улыбки из Дорис и Эшли.
Да, это возвращение домой было именно таким, какого он и ожидал: не лучше и не хуже. Он смог пережить встречу с Генриеттой.
Она была еще красивее, еще изысканнее, чем в семнадцать лет, предательски нашептывал ему внутренний голос.
Их апартаменты располагались по фасаду дома, в отличие от большинства других комнат, окна которых выходили в парк. Осмотрев свою комнату, Люк прошел в спальню жены. Ее горничная и слуги распаковывали вещи в ее гардеробной. Большинство из них прекратило работу, когда он проходил; мимо, чтобы поклониться ему. Когда Люк вошел, Анна стояла у окна. Она обернулась на звук его шагов и улыбнулась ему.
– Здесь так красиво, что просто дух захватывает, – сказала она. – Если бы я только знала, Люк, то уговорила бы тебя привезти меня сюда еще раньше. – Она рассмеялась.
Он вдруг почувствовал огромное облегчение от того, что самое тяжелое в его возвращении домой было позади и что он снова был наедине со своей женой. Взяв ее руки в свои, он повернул Анну лицом к себе.
– Добро пожаловать в Баденское аббатство, Анна, – сказал он, прижимая ее руки к своим губам, – Добро пожаловать домой, моя герцогиня.
– Домой, – Ее глаза вдруг наполнились слезами. – Ах, Люк, ты даже не представляешь, как это чудесно звучит. Я представить не могла, что у меня будет собственный дом. Я думала, что буду жить в доме брата как незамужняя сестрица. – У нее на глазах навернулись слезы.
Люку захотелось обнять ее. Она помогла ему пережить тяжкое испытание, которым было для него возвращение домой. Но этот жест мог быть истолкован Анной как его слабость, а он не мог позволить себе быть слабым.
Анна принадлежала когда-то другому человеку, как и он сам. Правда, Анна была еще способна плакать по своей потерянной любви, а он – нет.
Он сжал ее руки еще крепче.
– Конечно, я не доставил бы твоему брату такого удовольствня, тем более что он собирается жениться.
Она запрокинула голову и улыбнулась.
– Мне нравится Генриетта, – сказала Анна. – Я боялась, что она невзлюбит меня, но она была очень мила. Как жаль ,что она так рано овдовела. Но, может быть, она снова выйдет замуж. Она ведь совсем молодая. Должно быть, она совсем юной вышла замуж.
Люк поцеловал ее. Он не хотел ни говорить, ни думать о Генриетте. Она вздохнула и ответила на поцелуй, обвив руками его шею. Их поцелуй был долгим и глубоким, но странно нечувственным. Пугающе нечувственным. Они целовались не ради страсти, но ради чего-то другого. Люк боялся определить это, даже про себя.
Поцелуй должен стать более привычным. Откинув голову, он посмотрел на жену из-под полуприкрытых век и перевел взгляд на постель.
– Надеюсь, что сегодня ночью я дам вам почувствовать, что вы действительно дома, мадам.
Люку нравился ее смех. Казалось, в этом смехе была вся ее душа, и именно поэтому он так отличался от того жеманного хихиканья, которое он привык слышать от светских дам.
– Я жду этого с нетерпением, ваша светлость, – ответила Анна.
И вот он снова ощутил желание, которое, как он знал, утешит его. Утешит, потому что оно стало привычным и не оставляло места для более глубоких чувств. Но, к сожалению, оно не могло быть удовлетворено прямо сейчас.
– Думаю, нам следует придерживаться деревенских обычаев, раз уж мы в деревне. И пораньше лечь в постель, – сказал Люк, с неприязнью думая о слугах в соседней комнате.
Она снова рассмеялась.
Их отношения вернулись к привычному легкому флирту.
Всю неделю после их прибытия в Баден Анна боялась спугнуть свое счастье. Это было прекрасное место. И свет раннего лета окрашивал его в восхитительные тона. Как было чудесно снова оказаться в деревне, вдали от условностей городской жизни. Нельзя сказать, что ей совсем не нравилось в Лондоне до того вечера в «Рэнелл-Гарденс». Однако после маскарада она стала задыхаться там.
Теперь Анна снова чувствовала себя свободной, хотя знала, что это только иллюзия: она не избавилась от сэра Ловэтта Блэйдона и никогда не избавится. И все же она предпочитала находиться в плену иллюзий. Тогда она сможет свободно дышать и будет счастливой.
Возможно.
И все же Баденское аббатство не было тихим и безоблачным раем. Существовали проблемы, омрачавшие жизнь всей семьи. Одна из них вполне очевидна – Эшли и Дорис вернулись домой против своей воли, и оба были сердиты на Люка, если не сказать враждебны. Но он даже не старался исправить положения. Он держался холодно и отстраненно, не делая попыток поговорить с ними и оправдать свои действия. Оба его поступка имели оправдание. Но ведь должна еще быть и любовь. Любовь, которая была так сильна в семье Анны, что ей трудно было представить, как можно жить иначе. Ведь любовь могла победить оскорбленную гордость, восстановить порванные узы.
Казалось, Люку чувство любви было чуждо, но Анна старалась не думать об этом.
Вторая проблема проявлялась не столь очевидно. Вдовствующая герцогиня – свекровь Анны – была очень добра к ней. Она проводила с Анной много времени, помогая и объясняя, как ей вести себя в роли герцогини Гарндонской, хозяйки Баденского аббатстаа и самой высокопоставленной особы среди соседей. Но в отношениях Люка и его матери не ощущалось никакого тепла. Они почти не общались, несмотря на то, что у них была общая цель: благополучие Эшли и Дорис. И даже с Генриеттой Люк был холоден. С Генриеттой – такой красивой, очаровательной и дружески к ней настроенной. Ведь она была женой его брата. Неужели он так ненавидел своего брата, что даже с его вдовой не может быть приветливее.
Анна понимала, что ключ к разгадке этих отношений – его брат, Джордж, покойный герцог Гарндонский. Люк чуть не убил его на дуэли. Он сказал, что не помнит причины их ссоры. Но проведя всего лишь несколько дней в Баденском аббатстве, Анна не могла поверить в это. Как можно забыть причину ссоры, которая едва не сделала человека убийцей своего брата?
- Предыдущая
- 36/81
- Следующая
