На грани полуночи (ЛП) - Маккена Шеннон - Страница 9

– Мы с братьями сохранили старый отцовский дом за обрывом, чтобы приезжать время от времени на выходные, но сейчас живем в районе Сиэтла. – Он сделал паузу. – Так что не беспокойся.

– А я и не беспокоюсь. – От смущения ее голос прозвучал резковато. – Значит, ты приехал просто поглазеть? Сильное зрелище, согласись.

Шон огляделся.

– Да уж.

– Должно быть, для тебя это истинное удовольствие. – Лив тут же пожалела об этих словах. Все, что она произносила, заставляло ее краснеть.

Его глаза сверкнули.

– Вовсе нет, – спокойно ответил Шон. – Я никогда не желал тебе ничего плохого.

В позвоночнике Лив щелкнуло. Вот же грязный ублюдок! После всех тех ужасных вещей, что он ей наговорил, он еще смеет нахальствовать и заставлять ее чувствовать себя грубой и невоспитанной.

– Как мило, – съязвила она. – Я тронута до глубины души, но это не объясняет, какого черта ты здесь делаешь.

Шон скрестил руки на груди, и ей потребовалась вся сила воли, чтобы не уставиться на его мускулистые, сильные предплечья. На длинные, изящные руки. На выпуклости его бицепсов, растягивающих рукава футболки.

– Я услышал о пожаре, – просто ответил Шон, – и хотел убедиться, что с тобой все в порядке.

Лив сдержала не пойми откуда взявшуюся дрожь в горле.

– Это место… – Она показала вокруг. – Раньше это был мой новый, сказочный, красивый книжный магазин. Ты знал об этом?

– Знал, – ответил Шон с мрачным лицом.

– А какой-то мудак сжег его дотла, – продолжала Лив. – Намеренно.

Шон кивнул:

– Хреново. У тебя есть подозрения, кто…

– Нет. – Лив боролась с дрожью в горле. – Но я думаю, это Tи-Рекс. Псих, который присылал мне электронные письма.

Его взгляд стал пронизывающим.

– Что за Tи-Рекс? Какие электронные письма?

– Последние пару недель я получала письма по электронке, – устало объяснила Лив. – Я зову его Tи-Рексом, просто чтобы хоть как-то обозвать. Он признается в любви, комментирует, во что я одета. Он следит за мной. С очень близкого расстояния.

– Ты обращалась в полицию по поводу этих писем? – спросил он.

– Конечно, – ответила Лив. – Но что они могли сделать? В письмах не было ничего, что представляло бы угрозу. Одни сопли, сам понимаешь.

– А сегодня он оставлял какую-нибудь записку? – снова спросил Шон.

Лив задушила смех, пока он не перерос в истерику.

– О, да. Сегодня он рассказал мне, как я буду корчиться и гореть в огне его страсти, а затем… как же он выразился? Скоро мы будем как одно целое. И наш союз будет взрывоопасным. Противная псевдопоэтическая проза.

Шон издал звук. Ни дать, ни взять – рычание дикого животного. От этого звука у Лив мурашки по телу поползли.

– Этот больной ублюдок заслуживает, чтобы ему все кишки выпотрошили.

Лив уставилась на него с открытым ртом, затем с трудом его закрыла.

– Вот как. Спасибо тебе огромное, Шон, что так красочно выразился.

– Прости, – пробормотал он. – Ты давно не была в городе?

– Несколько месяцев. С тех пор как купила старую пивоварню. Я открыла магазин где-то шесть недель назад. – Ее голос снова дрогнул. – Все шло хорошо. Место подобрано отлично: толпы студентов, семинары в Центре искусств. К тому же активно стали восстанавливать исторический центр для туристов. Все бы окупилось. Я в этом уверена.

– Я тоже, – согласился Шон. – И уверен, что все еще получится.

Он льстил ей, но слова вылетели так внезапно, что все достоинство полетело к чертям.

– Я всегда этого хотела. Всегда, с тех пор как была маленькой девочкой. – Ее голос звучал почти вызывающе. – Книжные магазины – мои любимые места. Они похожи на страну чудес. Бесконечные сладости. Магазин сладостей для разума.

– Хорошо знать, чем хочешь заниматься, – сказал он. – Тебе повезло.

– Повезло? – Горький смех причинил ей боль. Лив посмотрела по сторонам. – Прости, ты называешь это везением?

– Ты с этим справишься, – ответил Шон. – Потребуется нечто большее, чем канистра с керосином, чтобы остановить тебя, Лив. Это всего лишь короткий перерыв.

Лив почувствовала, как спина выпрямляется, подбородок задирается, а легкие заполняются воздухом. Его слова придали ей энергии и гордости. Лив не осмелилась тщательнее покопаться в своих чувствах. Она могла бы задушить их в зародыше, но сейчас ей нужна была любая помощь, которую она могла получить.

– Я столько сил вложила в этот магазин, – быстро продолжила она. – Я научилась работать с деревом. Умею обращаться со сложными инструментами, какой ни назови.

– Ничего себе! – Шон казался впечатленным.

– Да, мои родные были в шоке. Тут же находилось кафе. Я выбирала мебель, барное оснащение, заказывала книги. Я была на небесах от счастья. Так увязла в долгах, что это даже не смешно, но мне было плевать. Меня это ни капли не заботило.

– Молодец, – мягко сказал Шон.

– Сама нарисовала фрески в детском уголке, ты знал об этом? Конечно, нет. Что за глупый вопрос. Откуда тебе знать?

Лив едва понимала, о чем говорит, но Шон все улавливал сходу, его взгляд был спокоен и внимателен. Она яростно потерла глаза.

– Получилось вполне прилично, хоть и нельзя саму себя хвалить, – сказала Лив дрожащим голосом. – Сцены из сказок. Я не Леонардо да Винчи, но фрески вышли совсем не плохо. Честно.

– Уверен, они были прекрасны. Очень жаль, что не довелось их увидеть.

О боже! Он говорил именно то, что ей так нужно было услышать.

Ее родители, казалось, не сильно удивились произошедшему несчастью. А чего она ожидала, когда не последовала их доброму совету? Они предсказывали ее провал с самого начала.

Немного искреннего сочувствия, и она развалилась на куски.

Лив закрыла лицо одной рукой, а другую засунула в карман в поисках платка. Но в кармане валялись только влажные, сырые комки. Фу.

Такой она навсегда и останется. Примером поучительной истории для неосмотрительных предпринимателей. И пусть птицы вьют на ней гнезда. Ей плевать.

Шон неуверенно положил теплую ладонь ей на плечо. В этом нежном контакте проскользнула искра понимания, и рыдания прекратились. Без сомнений, главную роль сыграло удивление. Лив выглянула из-под своей руки.

– Полагаю, платка у тебя нет? Я тут, видишь ли, устраиваю потоп.

– К сожалению, нет. – В его голосе чувствовалась грусть. – Я не из тех парней, которые повсюду носят с собой платки.

– Ничего страшного, – всхлипнула Лив. Невозможно было вытереть лицо чересчур короткой и обтягивающей майкой и не сверкнуть при этом голыми сиськами перед Шоном Макклаудом и остальной частью делового района Эндикотт-Фоллз, но, черт возьми, почему бы не предоставить зевакам заключительный акт непристойностей на публике, чтобы завершить на сегодня все развлечения? Эффектный был бы финал.

Она моргнула, чтобы прогнать видение, затем с шумом втянула воздух. Что за черт! Шон Макклауд стаскивал с себя футболку. Прямо здесь, на глазах у бога и людей. Вот вам и непристойности на публике.

– Что, черт возьми, ты делаешь? – прошипела Лив.

Он остановился на середине пути, но обтягивающая футболка из микроволокнистой ткани была поднята достаточно, чтобы продемонстрировать мощную, широкую грудь с развитой мускулатурой.

О боже! Великолепно. Плотные коричневые круги сосков украшали сильную, скульптурную грудь. Бронзовые волоски на плоском животе становились гуще, исчезая в джинсах, которые сидели низко на узких бедрах. Под золотистой кожей живота двигались твердые мышцы. На боку серебрился неровный шрам. Еле-еле Лив заставила себя отвести взгляд.

– Она чистая, – серьезно сказал Шон. – Только что из сушилки. И я принял душ и побрызгался одеколоном, – он сверился с часами, – всего три часа назад. Используй ее вместо платка. Ну же. Бери.

Да конечно! Как будто он не догадывается, какое у него потрясающее тело. Заворожил ее, чтобы отвлечь от рыданий. Как это ни унизительно, но сработало.

– Не собираюсь использовать твою чертову футболку. Ни за что.